Я, видимо, совсем не в ее вкусе, мрачно думал он. Ладно, пока займемся делом, ради которого мы оба оказались здесь. Ведь я обещал Рону Дагсу привезти ее на виллу под Денвер. Боже мой, как же я мог забыть об этом. Еще, правда, есть время, но неужели эти кошки-мышки будут продолжаться и впредь?
Эриком начало овладевать отчаяние. Все его намерения и логические построения разбивались о таинственную волю и мистическое противодействие этой необыкновенной женщины. Он вспомнил чье-то мудрое изречение: «Если не можешь преодолеть преграду, отступи и наблюдай. Будущее укажет тебе новый поворот действий».
– Через час встретимся внизу в ресторане, – сказала Аурелия, покидая его номер и посылая воздушный поцелуй уже из коридора.
Ему осталось только уныло кивнуть в знак согласия. Стоя под душем в своей ванной, вместе с мыльной пеной он постепенно смывал с себя разочарование и недовольство собой. А с бьющими по телу капельками воды в него входило ощущение необходимости просто расслабиться и принимать все происходящее, как должное, пытаясь спокойно понять, кто эта женщина…
Когда Эрик вошел в ресторан, он сразу увидел Аурелию. Она сидела за столиком у окна. Рядом с ней стоял официант, которому она что-то заказывала, рассматривая меню. Молодой человек замедлил шаг, разглядывая ее.
Удивительно, недоумевал он, как она успела привести себя в порядок раньше меня. Идеально уложенные волосы, юбка все та же, белоснежная блузка из того же бутика, как будто только что выстиранная и выглаженная. Косметики почти нет, пожалуй, только легкий мазок губной помады. Нет, наверное, я никогда не пойму этой женщины.
– Какой ты хорошенький, – улыбнулась она, когда Эрик усаживался в кресло напротив нее. – У тебя чудесная улыбка и прекрасная фигура, только не надо стричься так коротко. Тебе больше подойдут кудри, как у юношей эпохи романтизма начала ХIX века, рубашка апаш и небрежно повязанный шейный платок, приоткрывающий шею.
Эрик смутился, услышав эту фразу, которую могла бы произнести если не бабушка, то мама или тетя. Он промолчал, но отметил упоминание о начале девятнадцатого века, как будто о времени совсем ненамного отстоящем от нашего.
– Ты говоришь, как моя бабушка, – заметил он и хмуро посмотрел на нее.
– Твоя бабушка жила в то время, когда носили рубашки с воротником апаш? – с притворным удивлением проговорила она.
– А что, ты тоже жила в это время? – запальчиво парировал Эрик.
– Неужели похоже, – небрежно бросила молодая женщина, – что я жила в то время?
– Нет, совсем не похоже, – тряхнул головой Эрик, не желая пока заострять внимание на тайне ее возраста. – Но я бы не хотел, чтобы ты говорила со мной, как моя бабушка, – пробурчал он.
– Ты бы, наверное, хотел, чтобы я говорила, как твоя возлюбленная? – рассмеялась она.
– Конечно, хотел бы, – быстро ответил Эрик. – Разве это не естественно для молодого мужчины?
Аурелия рассмеялась, красиво запрокинув голову, но внезапно стала серьезной, почти мгновенно оборвав смех.
Эрику стало несколько не по себе от искусственности ее поведения и странности предмета их легкой перепалки.
Допивая сок грейпфрута и приступая к кофе и горячим тостам с сыром, Аурелия вдруг сообщила:
– Сейчас мы с тобой поедем смотреть на дюны, прогуляемся по пляжам, которые тянутся до самой Мексики. Если будет время, съездим в Ла Хойю.
– А что там, в этой Ла Хойе? – спросил Эрик, с аппетитом уплетая большую сырную лепешку и запивая ее соком.
– О-о-о! – восторженно протянула Аурелия. – Ла Хойя – это изумительной красоты скалы, обрывающиеся в кипящий морской прибой. – В Ла-Хойе живет небольшое стадо диких морских котиков, которых ты больше нигде не увидишь. Ну, может быть, на Командорских островах Берингова моря. Но это очень далеко отсюда…
Она опустила глаза, и на ее нежных губах появилась загадочная полуулыбка Моны Лизы – может быть, мечтательная, а может быть, печальная или скрывающая тайные помыслы.
– А как же наше дело, ради которого мы с тобой оказались здесь? – напомнил Эрик.
– А дело никуда не денется! – Аурелия легкомысленно махнула рукой. – Наоборот, надо немного расслабиться и подождать.
– Чтобы куда-нибудь уехала Дженни, жена Питера Гранта? – догадался молодой человек.
Аурелия посмотрела на него почти с восхищением и, протянув свою прекрасную руку, потрепала его по стриженым волосам.
– Браво! У тебя хорошо работает голова. – Красавица удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
– Всегда к вашим услугам. – Эрик галантно склонился в поклоне.
Аурелия задумалась, чуть сощурив свои прекрасные темные глаза, из которых брызнули задорные фиолетовые искры.
– Спасибо, надо будет подумать, – задумчиво проговорила она, думая о чем-то своем. – Может быть, твои услуги скоро понадобятся…
Вдоль прибрежной полосы, насколько хватало глаз, тянулись песчаные горы знаменитых дюн Сан-Диего. Если встать спиной к морю, сразу возникало ощущение, что находишься в пустыне. Эрик вдыхал горячий воздух, наблюдая, как перетекает, движется песок, постоянно образуя новую конфигурацию песчаных холмов. Эта живая текучесть почти живых масс завораживала, а игра теней и полутеней между постоянно создающимися и распадающимися впадинами и холмиками так восхитила молодого художника, что он от восторга улыбался своей самой открытой и светлой улыбкой. Вокруг не было ни души.
На автомобиле, взятом напрокат, они доехали почти до мексиканской границы. Оставив машину на дороге, Эрик и Аурелия босиком, взяв туфли в руки, преодолели песчаные холмы и остановились у кромки океана. Не сговариваясь, они взялись за руки и пошли вдоль берега. На душе у молодого человека было легко и радостно. Он любовался своей спутницей – ее волосами, развевающимися на ветру, четким прекрасным профилем, стройной фигурой с приоткрытыми смуглыми плечами, дивно контрастирующими с белоснежной блузкой. Ему так хотелось обнять и поцеловать эту желанную женщину, почувствовать необыкновенный запах ее кожи и волос, ощутить гибкость стана и теплоту тела. Но он не мог нарушить данное им обещание, хотя и не понимал, почему она избегает его ласк. Он чувствовал, что нравится ей, хотя она иногда и подтрунивала над ним.
– Я хочу искупаться в океане! – воскликнул Эрик. – А ты?
Она закивала головой и вошла в воду по колено, грациозно приподняв край юбки. А Эрик, быстро сбросив с себя одежду и оставшись в новых плавках, купленных в одном из бутиков Денвера, бросился с головой в набежавшую волну. Прохладная вода подхватила его и понесла вперед. Сильные мускулы радостно откликнулись на вызов волны, ударившей с новой силой и попытавшейся отбросить человека, вздумавшего ворваться в лоно водной стихии. Эрик принял этот вызов и сделал сильный гребок обеими руками, переходя на брасс. А потом, одновременно согнув ноги, он резко оттолкнулся, чуть опустив голову, ушел в глубину, и мощная волна прошла над ним. Он проплыл под водой метров тридцать и вынырнул там, где волны только набирали силу, а океан представлял собой сплошную волнующуюся поверхность, которая подбрасывала его как на качелях и плавно опускала так низко, что у него захватывало дыхание.
А в это время Аурелия с волнением вглядывалась в волнующуюся даль, потеряв из виду милого неугомонного юношу.
– Вернись сейчас же! – крикнула она и в то же мгновение поняла, что он не услышит ее голоса.
Женщина сбросила туфли и, подняв повыше юбку, вошла в воду. Набежавшая волна швырнула в нее пенные брызги, оросив с ног до головы. Аурелия от неожиданности вскрикнула и отбежала назад. Но ее белоснежная блузка и элегантная юбка стали совершенно мокрыми. Она снова устремила взволнованный взгляд на море и с облегчением увидела, что Эрик плывет обратно.
– Я так волновалась, когда потеряла тебя из вида! – Она протянула руки навстречу выходящему из воды загорелому атлету.
– Мне приятно слышать это, – радостно улыбнулся он.
Выйдя на берег, он бросился на теплый песок и, прикрыв глаза от солнца, стал смотреть на Аурелию.