– Спасибо за предупреждение, мсье Буве, – холодно ответил Оливье. – Для меня сейчас не так важны деньги…

– Не говорите того, о чем вскоре можете пожалеть, – со снисходительной улыбкой заметил мсье Буве. – Мы все-таки постараемся выбить для вас приличный заработок. – Он поднял телефонную трубку и по памяти набрал номер.

Оливье скромно присел на край одного из стоявших вдоль стен кабинета патрона стульев.

Решение покинуть Париж, а следовательно, Колетт, далось ему с большим трудом. Однако теперь он твердо решил посвятить себя медицине, точнее сделать карьеру блестящего хирурга. Пусть для этого и придется перебраться на другой конец Франции, в Гренобль. Впрочем, он обожает горы, мечтает побывать в Швейцарии – в общем и целом поездка представлялась ему в радужных красках. Вернее, Оливье пытался убедить себя в том, что поступает верно, а не идет наперекор собственным чувствам и желаниям.

Колетт отказалась от него.

Как от врача. И как от мужчины.

– Алло! – проревел в трубку мсье Буве. – Да-да! Я вас слышу превосходно. Как ваше здоровье, мсье Шатрон? Кхе-кхе… Да, мы не молодеем… Послушайте, дружище, местечко хирурга в вашей клинике все еще вакантно? – Мсье Буве внимательно слушал собеседника, периодически улыбаясь или сдвигая брови. – О-ля-ля! – наконец воскликнул он. – Сейчас действительно сложно найти толкового медика. Не каждому можно доверить скальпель… кхе-кхе… Так вот, дражайший мсье Шатрон, у меня есть отличная кандидатура. Его зовут Оливье Лоран. Да-да, не беспокойтесь… конечно, я все понимаю… гарантирую. – Мсье Буве положил телефонную трубку и одарил Оливье торжествующе-высокомерным взглядом победителя.

– Меня взяли?

– Можете паковать чемоданы, доктор Лоран. Вас уже ждут.

– Но, мсье Буве, мне ведь нужно закончить все дела в Париже, определиться с квартирой, передать своих пациентов…

– Не беспокойтесь и не суетитесь, Оливье. – Мсье Буве расплылся в улыбке. – У вас в запасе еще полдня. Вы выезжаете завтра. О пациентах не волнуйтесь. Мы их обзвоним и сообщим, что теперь их ведут другие врачи. Вот и все.

Мсье Буве поспешил распрощаться, пожелал Оливье всевозможных успехов на новом месте и выставил за дверь, сославшись на неот-ложные дела.

Ошеломленный скоростью происходящих событий Оливье постоял за дверью кабинета патрона пару минут, чтобы собраться с мыслями. Осознав, сколько дел ему предстоит выполнить за оставшуюся часть дня, он бодро зашагал по больничному коридору.

Колетт приехала в госпиталь Мирабо чуть раньше назначенного часа и потому не удивилась, услышав за закрытой дверью кабинета доктора Крюшо голоса. Наверное, у него еще пациент, подумала Колетт. Спешить ей все равно было некуда, а до назначенного времени сеанса оставалось чуть больше пятнадцати минут. Она обвела скучающим взглядом стены и, не обнаружив ничего примечательного, невольно прислушалась к разговору в кабинете.

Оба голоса показались ей знакомыми. Один, без сомнения, принадлежал доктору Крюшо. А второй… женский, пожалуй, слишком крикливый… где же она его слышала? Сомнения Колетт разрешил сам доктор Крюшо, назвав собеседницу по имени:

– Катрин, дорогая, но почему ты так жестока ко мне?

– Анри, не будь смешон! – резко ответила она.

– Я ведь знаю, что нравлюсь тебе.

Громкий издевательский смех Катрин оскорбил даже Колетт. Бедный доктор Крюшо, подумала она. Ей вдруг стало так обидно за своего врача, что она едва сдержалась, чтобы не ворваться в кабинет и не надавать Катрин пощечин.

– Ты спятил, Анри! – после очередного приступа хохота произнесла Катрин. – Ну и насмешил! С чего ты это взял?

– Но ты ведь порекомендовала меня Колетт Вернон, – неуверенно начал доктор Крюшо. – Она сказала, что ты хвалила меня… восхищалась моими талантами…

Катрин снова рассмеялась.

– Ой, больше не могу! Анри, ты душка. Давно я так не веселилась!

– Я не сказал ничего смешного, – с досадой ответил он.

– Нет, мой дорогой Анри. Ты даже не представляешь, насколько смешон в роли трагиче-ски влюбленного Пьеро.

– Катрин, зачем ты так со мной поступаешь? Ты ведь знаешь, что я давно люблю тебя. Конечно, я несколько… гм, старше тебя. Однако я могу тебе предложить…

– Что, что ты можешь мне предложить? Квартирку на окраине Парижа и пикники в уик-энды? – с сарказмом спросила Катрин.

– Я хочу предложить тебе свою любовь… Выходи за меня замуж.

– Ха! Неужели ты думаешь, что перспектива стать мадам Крюшо столь заманчива?

– Я дам тебе стабильность. Обещаю, что ты никогда не будешь ни в чем нуждаться…

– Прекрати, Анри. Отойди от меня, убери свои руки! – визгливо воскликнула Катрин. – Неужели не ясно? Мне противны твои прикосновения!

– Катрин, я люблю тебя. Всегда любил. Ты такая красивая… даже когда сердишься и твоя верхняя губка дрожит от злости и негодования…

– Избавь меня от поэтических излияний, – небрежно бросила Катрин, однако ее голос несколько смягчился. Видимо, лесть и комплименты обезумевшего от страсти мужчины возымели должное действие.

– Катрин, почему ты упрямишься? Я ведь знаю, что ты тоже неравнодушна ко мне.

– А ты самонадеян, Анри, – фыркнула она. – Думаешь, я сосватала тебе Колетт только потому, что восхищена тобой?

– Разве не так?

Снова неприятный, злорадный смех.

– Не так, мой глупый Анри.

– Тогда…

– Видишь ли, мне было ровным счетом наплевать, кто будет лечить мадмуазель Вернон. Главное – чтобы не Оливье! Я не потерплю рядом с ним другую женщину.

– Но, Катрин… ты и Оливье?..

Растерянность доктора Крюшо позабавила Колетт. Неужели он так слепо любил Катрин, что не замечал ее влюбленности в Оливье? Тем более раз у них был роман…

– Нет, этот болван никогда не обращал на меня внимания. Я буквально из кожи вон лезла, чтобы затащить его в постель, но… – Катрин замолчала, будто не желала признавать свою несостоятельность в вопросах соблазнения мужчин.

– Чем Оливье лучше меня?

– Скажи-ка, Анри, ты давно смотрелся в зеркало? – с ехидством поинтересовалась Катрин. – Точнее ты видел, на кого ты похож? Ты комичен. Разница между Оливье и тобой все равно что между Аполлоном и сатиром. – Сравнение показалось Катрин удачным, и она рассмеялась.

– Да, я не красавец, но зато я люблю тебя, а Оливье нет. Он как-то заходил ко мне во время сеанса с Колетт. Оливье закатил ей жуткий скандал, кричал, выставил меня из кабинета… Я думал, что он убьет ее, так он был зол.

– Лучше бы убил, – процедила Катрин.

– Катрин, как ты можешь говорить такое?!

– Колетт мне спутала все карты. Уверена: Оливье бы все-таки сдался, если бы не появилась она… Этот идиот и впрямь втрескался в нее по уши. Поначалу я успокаивала себя тем, что им движет лишь чувство вины и жалость к покалеченной пациентке… но нет, я прекрасно знаю, как меняется взгляд мужчины при виде любимой женщины. Оливье любил, обожал, бредил ею… Я была в бешенстве, но до поры до времени ничего не могла с этим поделать.

– Катрин, уж не хочешь ли ты сказать… Ты приложила руку к их расставанию?

– Анри, – не без хвастовства отозвалась она, – скажу больше: их расставание и есть дело моих рук.

– Но как? Зачем?

– Если Оливье не будет принадлежать мне, он не достанется никому! Я не могла смотреть на то, как он носит ее на руках, и ничего не предпринимать. К тому же… все оказалось гораздо проще, чем я предполагала. Достаточно было нашептать на ушко Колетт парочку фраз – вуаля! Она уже не желала не только видеть своего ненаглядного Оливье, но даже слышать его имя.

Боже, какой же я была дурой, когда отказалась от Оливье, не пожелала верить в его любовь! – подумала Колетт. Нужно как можно быстрее, сию же минуту разыскать его и попросить прощения… Да-да, немедленно!

Колетт поехала в сторону кабинета доктора Лорана, но остановилась на полпути, вспомнив, что у Оливье сегодня выходной. Доктор Крюшо по ее же просьбе назначал приемы именно в те дни, когда шанс столкнуться в коридоре с Оливье был мизерным.