Первый десантник хаоса поднырнул под взмахом руки огрина и прыгнул вперед, обрушив длинную покрытую шипами икону на голову адъютанта генерала-бригадира, расколов череп.

Очередь разорвала ещё одного из людей Хаворна, а генерал-бригадир выстрелил в ответ из плазменного пистолета, отбросив размахивающего цепным мечом врага на шаг назад, попав нему в плечо. Он быстро выстрелил вновь и обезглавил предателя, расплавив потоком плазмы его шлем

"Это конец", подумал он. Бесславный конец его тридцати восьми летней службы в Имперской Гвардии, оборванной свирепым воинами за линией фронта.

–Будьте прокляты, недоношенные предатели! - прошептал он, дважды выстрелив из пистолета, повергнув ещё одно двух с половиной метровое чудовище.

Ещё два его помощника погибли, Хаворн попятился.

На его глазах верный огрин с животным рыком упал на землю. Хаворн никогда не был сентиментален, но ему было больно, когда его преданный телохранитель рухнул, выплевывая кровь с губ.

Хаворн вновь и вновь стрелял из пистолета, пока не ощутил нарастающую боль в руке, когда пистолет перегрелся. Выругавшись, он бросил его на землю, выхватывая длинный боевой нож. Прошло более двадцати лет с тех пор, когда оружие последний раз пробовало кровь, а он ещё был капитаном штурмовиков.

Уцелело лишь два противника, подкрадывавшихся к нему, безмолвно отходя друг от друга, чтобы зажать его с двух сторон.

Хаворн смотрел на врагов, стараясь не показать то, что он заметил, как позади них поднимается на ноги могучий огрин, из ран в руках и груди которого хлестала кровь, сочась и с губ.

Огрин с ревом схватил одного из предателей, вцепившись одной из рук в его ранец, а другой схватив между ног. Он поднял ублюдка высоко в воздух и шарахнул головой об землю, сломав шею.

Второй предатель с рычанием обернулся, ударив удерживаемой в двух руках иконой по ногам гиганта, сломав ему колени. Отбросив древко ненавистного символа Хаоса, космодесантник прыгнул на огрина, занося для смертельного удара длинные когти.

Хаворн закричал и бросился вперед, но он был слишком медленным, и его телохранитель упал с разорванной шеей, из смертельной раны хлестал фонтан крови.

Он вонзил нож в трещину задней брони предателя, глубоко вбив лезвие. Из раны хлынула кровь, прожигая кожаную перчатку Хаворна, а предатель резко развернулся, ударив кулаком в щеку генерала-бригадира и сломав кость.

Боль разорвалась в голове Хаворна, отлетевшего от силу удара назад. Он видел большие печальные глаза огрина, отчаянно пытавшегося встать и помочь своему хозяину, пока космодесантник хаоса не сломал ему шею резким ударом.

–Предательское адское отродье, - выплюнул Хаворн.

–Отродье ада, да. Предатель, нет, - ответил ненавистный одержимый, его полная клыков пасть с трудом выговаривала слова на Низком Готике. Клыки втянулись, а воин потряс головой, его демоническая внешность растворилась, оставляя бледное внушительное лицо.

–Ничтожный дурак, Несущий Слово благословенного Лоргара не предатели, - прорычал космодесантник, шагая к Хаворну.

–Ты и твои проклятые сородичи отвернулись от Императора и всего человечества, чтобы с радостью принять вечное проклятие, - произнес Хаворн, отползая к трупу адъютанта и его лазерному пистолету.

–Император отвернулся от нас! - закричал предатель. - Лишь через объединенное поклонение истинным божествам можно спасти человечество. Твой Ложный Император всего лишь разлагающийся на высоком золотом кресле труп, марионетка для торгашей и бюрократов. И вы, поклоняетесь ему, патетичные смертные!? Вы нижайшие из мрази, невежественные и отрицающие свое невежество.

Шарившая позади рука Хаворна сомкнулась на рукояти пистолета.

–Твоя душа будет проклята, когда ты покинешь этот мир, тогда как я встану рядом с благословенным Императором в свете и славе, - произнес Хаворн, стараясь отвлечь ублюдка.

–Моя душа уже проклята в этом мире, а тебя не ожидает ничего, кроме ада, - сказал предатель.

–Тогда увидимся там, - сказал Хаворн и вскинул пистолет, выстрелив прямо в лицо десантника хаоса. С воплем гнева и боли предатель рухнул и остался лежать.

Генерал-бригадир поднялся на ноги, боль пульсировала в его раздробленной щеке, и он, пошатываясь, пошел прочь.

И тут сзади его шею схватил когтистая рука, поднявшая его в воздух и повернувшая лицом к предателю. Рана на лбу ублюдка заживала на глазах, кости стягивались, а плоть заново нарастала вокруг дыры, не оставляя даже царапины на его хмуром лице.

–ДА, Я УВИЖУ тебя в аду, человечек, - сказал Буриас-Драк'шал, пробивая грудь генерала-бригадира когтистой рукой. Одним резким движением он вырвал все ещё бьющееся сердце из сломанных ребер старика, глядя как его глаза покидает жизнь. Он поднес бьющееся сердце ко рту, слизывая сладкую и теплую кровь, бросая труп на землю.

С чудовищной силой "Химера" врезалась в Буриаса-Драк'Шала, подбросив его в воздух перед БТР. Когда он пытался встать, она вновь на него на ехала, Несущий Икону исчез под крутящимися гусеницами, по нему катились шестьдесят тонн имперской машины.

Волна ДВИЖЕНИЯ ПРОКАТИЛАСЬ от основания Гехемахнет, почерневшая земля вокруг замерцала и пошла рябью. Электричество проскочило по башне и пронеслось по поверхности, прежде чем исчезнуть. Сверкающий свет засочился из цемента между огромными каменными блоками, вспучившимися и изменяющимися словно расплавленная резина. Клыкастое демоническое лицо выступило на камне и начало тянуться вперед, силясь вырваться в измерение смертных.

–Ещё нет, замечательный, - сказал Ярулек, гладя демоническое проявление. Из камня появились когти, потянувшиеся к фыркнувшему Темному Апостолу. Он произнес слово на языке демонов, и существо отшатнулось, его лицо покраснело от стыда, словно у ребенка.

–Пока что нет, - повторил Ярулек. Демон вернулся внутрь Гехемахнет.

ДЕНЬ И НОЧЬ космодесантники хаоса сдерживали имперцев, хотя они медленно отходили, даже они не могли удержать такое количество врагов. В битве были короткие перерывы, когда элизианцы перегруппировывались перед новым штурмом, но перестрелки и небольшие схватки шли постоянно. Когорты техностражей неумолимо надвигались. Без угрозы мощных противовоздушных орудий во дворце, самолеты Имперского Флота и элизианцев заполнили небо, а десантники падали сквозь тьму, приземляясь за позициями врага. Ларон ощущал даже восхищение врагами и благоговейный страх, ведь они без отдыха сражались с бесконечными волнами имперцев, с яростным пылом отражая каждый приступ. Он выбросил эту мысль из головы, едва она появилась. Даже размышление о подобном граничило с ересью.

Тянущиеся от башни арки молний хватали приблизившихся слишком близко "Валькирий", "Громобоев" и десантников, таща их по воздуху к отвесным стенам. Пилоты сражались с рычагами управления, самолеты сталкивались и падали прямо на башню. Однако взрывов не было; они просто исчезали, когда должны были удариться о камень, засасываемые в Эфир, где их пожирала армия демонов, ожидавшая сразу за тонкой мембраной, отделявшей материальный мир от варпа.

Ракеты вылетали из под крыльев истребителей, взрываясь у стен демонической башни, после чего по небу разносились высокие жалобные и безумные вопли. От атак в боках башни появились длинные трещины, вязкая и жирная темная кровь капала из ран. Обстрел надвигающихся имперских танков велся туда же, боевые орудия и осадная артиллерия наводились на башню сразу, когда она оказывалась в пределах досягаемости, оставляя в гладких стенах башни кровоточащие выбоины.

Боль башни резонировала в душе каждого, кто сражался на поле брани. От силы воплей предатели приходили в бешенство, бросаясь в бой с обновленной яростью. Ларон шатался, когда из башни вырывались волны мерзкой силы хаоса, его голова кружилась, в глотке начиналась тошнота, и он знал, что все элизанцы также страдают. Казалось, что это задевало даже техностражей Механикус, удивленно останавливающихся посреди битвы, когда по ним проходили вредоносные энергии.