Внезапно она разорвалась, ошпаривающе горячие осколки разлетелись по всему фактотуму, наполненному слепящим светом. Надсмотрщики и рабы кричали и отшатывались, когда пылающие частицы погружались в их кожу, а их сетчатки сгорали…

Даже для Мардука ослепительный блеск был болезненным, а когда перегретые осколки опалили кожу на его лице, он зашипел. Но он даже не зажмурился, чтобы не проявить даже тени слабости перед Темным Апостолом.

В центре факторума стояла огромная и ярко светящаяся фигура…

–Вы сделали колокол, - сухо прокомментировал он.

Ярулек засмеялся, хотя его смех превратился в резкий и хриплый свист.

–Да, колокол. И с Колоколом Демонов могущество Гехемахнет обретет фокус. И когда мы выпустим её, она расколет ядро планеты. Пошли, - сказал он, указывая вперед.

Они подошли к возвышающему над ними колоколу. Испускаемый им свет ослабел, и на него уже можно было смотреть, и Мардук видел, что он был гладкой вещью цвета окровавленной стали. Тонкие письмена обвивали его по всей окружности, покрывая большую часть Колокола Демонов. Он источал жаркие волны эмоций ненависти, зависти, гнева и боли.

–Приложи к нему руки, - приказал Ярулек.

Мардук осторожно протянул руку вперед и коснулся пальцем поверхности колокола.

–Он холодный, - сказал он, прикладывая руки к поверхности. Внутри были сущности. Его разум заболел от вопля мириада голосов, и Первый Послушник отдернул руку.

–Я уже заключил в Колокол Демонов более тысячи духов.

–Чуствую такую ненависть, - сказал Мардук, - Это могучее сковывание.

–Демоны злы от того, что они призваны в физический мир, но не могут воплотиться, - фыркнул Ярулек, - Но мне нужно, чтобы внутри этой тюрьмы сидело куда больше демонов. Мои силы уменьшились. Первый Послушник, завершить ритуалы сковывания выпало тебе.

–Вы делаете мне честь, повелитель.

–Создание Гехемахнет почти завершено, и я нужен там. Колокол Демонов доставят на вершину башни. Там ты закончишь ритуалы призывания, Мардук, а затем колокол зазвонит, и этот мир разорвет на части.

ГРОХОТ ОБСТРЕЛА НЕ прекращался ни на минуту. Ряды артиллерии и осадных танков стреляли один за другим, их позиции скрывал клубящийся дым. Снаряды уже три часа безостановочно обрушивались на позиции предателей, выбив множество кратеров на насыпях и соляных равнинах. Было сложно определить вражеские потери, но Ларон считал их маленьким. Вместе с защитными валами и бункерами броня противника, скорее всего, обеспечила защиту от большей части обстрела.

Однако он был рад, что генерал решил закончить войну приступом. Элизианцам не подходила долгая и изматывающая осада. Хирургически точные удары, молниеносные рейды и внезапные атаки в глубь территории врага: так привыкли сражаться люди Элизии, и, похоже, у них теперь таки была возможность такой войны.

И все же, это будет нелегко, хорошим свидетельством нечестивой мощи врага было уничтожение крейсера.

–Похоже, что мнение генерала-бригадира изменилось, - сказал капитан Элиас. Ларон повысил бышего сержанта после того, как Хаворн взвалил на него огромный груз должности действующего полковника. Он кивнул.

–Противоздушная оборона Шинара знаменита по всему сектору, - сказал Элиас, - Сэр, именно вы сообщили мне об этом. Нас не собьют на подлете?

–Так или иначе, это будет кровавым делом, Элиас, но генерал-бригадир счел такой риск необходимым. Угроза, представляемая врагом, гораздо серьезней, чем мы считали раньше. Приятно не будет, но это война и это то, чего требует от нас Император.

"Это хорошо мне подходит" - подумал Ларон. За последнюю неделю в нем накопились стресс и разочарование, и он жаждал вновь просто вести своих людей в бой.

Однако Элиас был прав, они будут в распоряжении вражеских орудий, пока турели не будут уничтожены. Он молился о том, чтобы выполнить задачу, ибо иначе 133-ый и 72-ой будут вырезаны до последнего человека.

ГЕХЕМАХНЕТ вознеслась в атмосферу почти на пятьдесят километров. Далеко внизу вокруг башни вращались облака маслянисто-черного смога, скрывающие землю от глаз Варна, оставляя его сбитым с толку и кружащейся головой. Огромная красная планета Корсис занимала почти все небо. Она была ошеломительно, подавляюще близко.

Из пустой шахты Гехемахнет исходили долгие выбросы пара и испарений. Диссонанс поведал ему, что это было дыхание самих богов, и его касание было опьяняющим. Варн знал, что оно исходило из самых недр планеты, шахта тянулось до самого пламенного ядра Танакрега.

Он заметил, что на вершине башни было меньше сотни рабов, лишь у них оказалось достаточно силы и воли, чтобы дожить до её завершения. Люди сидели на корточках, а за ними стояли надсмотрщики. Глядя на них Май почувствовал тошноту. Они все выглядели как почитатели хаоса, были так непохожи на некогда трудолюбивых верующих в Императора, которыми они когда-то были. Варн содрогнулся, зная, что он сам стал слишком похож на проклятых, благословенных, последователей разрушительных сил.

Он знал, что изменился. Изменение снаружи было очевидно, но самые пугающие перемены произошли внутри него. Текущая внутри него кровь стало густой из-за вколотых хирургеонами сывороток, а его разум заполнили отвратительные видения разрушения и смерти. Внутри его головы постоянно безумно болтали голоса, а еретические мысли заразили его мозг. Маю хотелось принять с распростертыми объятиями богов Эфира, полностью подчиниться их воле, а последние барьеры в его разуме разъедало влияние варпа.

Лишь говорящий с ним голос башни успокаивал его…

Тяжелую, опоясанную черными цепями конструкцию подняли через край башни, удерживая её на весу тремя паучьими кранами, и Варн удивленно на неё уставился. Её форма очаровывала глаза, когда она пронеслась над головой Мая и зависла над шахтой. У конструкции было восемь ног из черного железа, первая из них опустилась на камень меньше чем в метре слева от Варна.

Арматура её восьми ног сходилось в одной точке, словно каркас огромного шатра. Пик был вырезан из обитого металла цвета крови, а тяжелые шипастые цепи свисали с опор, нависая над огромной пустотой шахты башни. Увидев цепи, Май невольно протянул руку к шее, ощупав свой ошейник. Он понял, что к нему больше не прикреплена цепь, хотя Варн не помнил, когда надсмотрщики её сняли…

Он почувствовал, как под ним содрогнулась Гехемахнет, а концы черного каркаса погрузились в камень, словно в зыбучие пески. Варн зажмурился, думая, что глаза его обманывают. И увидел поля освежеванных мертвецов под бурлящим демоническим небом. Но камень вновь загустел, удерживая раму на месте.

Воздух колыхался, а внутри Мая нарастала предвкушение. Он услышал, как по башне разнесся рокочущий басовый звук, а бессмысленный лепет Диссонансов стал незаметно перетекать в громко зазвучавшее повсюду монотонное песнопение. От возрастающей громкости звука начали дрожать его внутренние органы, а по черной арматуре прошел резонанс, цепи начали с лязгом раскачиваться.

Из центра Гехемахнет растекалась тьма, тянущиеся во всех направления щупальца тени переползали через край шахты. Варн содрогнулся, когда его поглотила тьма. Во тьме были вспышки движения, всюду вокруг Мая роились силуэты, он чувствовал у себя на шее их горячее дыхание. Они что-то шептали, царапая его своими болезненно холодными призрачными когтями. Варн видел, как из другого мира на него голодно уставились сияющие кроваво-красным глаза, и чувствовал головокружение и тошноту…

Три Диссонанса вознеслись из центра Гехемахнет, выплыв из шахты, их щупальца шевелилась вокруг, словно нежные покачивания подводных растений, ангельские голоса переплелись с ревом демонов и унылым песнопением, грохотавшим из их громкоговорителей. За какофонией голосов был слышен ритмичный стук машин и отражавшийся от стен грохот металлических барабанов и рев могучих труб. Варн чувствовал, как от звуков волосы на его голове встали дыбом.