Широкие колонны осадных танков непоколебимо катились за пехотой, обрушивая на врага ураганный обстрел, вбивающий предателей в землю.

Противник медленно отступал, откатываясь с гор на соляные равнины, подобно покрытому рябью ковру тянувшиеся да Шинара. Если они смогут выбить врага на полуостров, на котором стоял Шинар, то гвардейцы наверняка задавят и полностью уничтожат предателей. И хотя он видел, что генерал-бригадир оплакивал каждого из погибших солдат, Ларон также видел, что Хаворн уверен в обязательной победе.

Ларон не любил подобные боевые действия, поскольку они больше подходили для стиля, вернее его отсутствия, прочих подразделений Имперской Гвардии. Солдаты его 72-го были десантниками, а в войне на истощение их уникальные навыки и таланты нельзя было использовать в полной мере. Хотя все измениться, как только битва выплеснется на равнину.

Размах потерь среди техногвардейцев был устрашающим, но все больше безмозглых полумашин маршировало из огромных краулеров-факторумов, катившихся по земле следом за армией.

Ларон видел как механические усовершенствования и оружие вытаскивали из погибших воинов Механикус, пока имперцы рвались все дальше вперед, и знал, что их использовали для создания все новых и новых лоботомированных и нечувствующих солдат. Генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн рассказал ему о том, что происходит с плотью погибших техногвардейцев, и полковник ужаснулся.

Это было почти колдовской некромантией, подумал он, использование плоти и оружия погибших воинов для того, чтобы создавать новых солдат, бездумно бросаемых на врага. Это было жутко и отвратительно, и Ларон старался держать своих солдат как можно дальше от… Как там их называл магос? Скиитариев? Они были неестественными существами, и действовали на нервы его солдатам. Черт, они и ему действовали на нервы. Этим существам был неведом страх и инстинкт самосохранения, и Ларон был уверен, что по приказу магоса они бы промаршировали прямо с отвесной скалы.

Быть солдатом значило быть знаменитым: на поле битвы рождались герои, а их победы не раз прославлялись на Элизии, воспеваемые в песнях на великих пирах и балах его родного мира. Война была благородным действом, где каждый мог получить почет и опыт. Но среди скиитариев не было такой чести или героизма. Они были лишь немного большим, чем автоматы, смутным подобием своих бессердечных владык. Как можно было заслужить честь, сражаясь бок о бок с ними?

Ларон был зачарован и перепуган в равных пропорциях, когда впервые оказался внутри одного из мобильных факторумов. Внутри огромных булькающих чанов с жидкостью висели бледнокожие тела, удерживаемые в спящем состоянии. В одном факторуме было примерно десять тысяч тел, или 'устройств из плоти', как их называл магос. Дариок холодно пояснил, что хотя Механикус были способны вырастить в пробирках новые тела, на это ушло бы время и множество ресурсов, так что большая часть этих солдат некогда была имперскими гвардейцами, участвовавшими в крестовом походе. Они получили смертельные раны, оставившие их еле живыми, но умертвившие их мозг. Другие были преступниками или дезертирами, которых в наказание передавали Механикус.

Их предназначением было стать боевыми сервиторами, все следы их прошлых личностей стирались промывателями мозга и изъятием лобных долей. Действительно, Дариок сказал, что у почти всех удаляли правую полусферу мозга, кроме тех, кого использовали как штурмовиков и оперативников, которым требовалась способность адаптации к изменившимся условиям и, пусть и сильно ограниченная, способность принятия автономных решений.

Механикус явно смотрели неодобрительно на такие понятия как "личная инициатива", и это раздражало Ларона, поскольку такое отношение было анафемой образа действия его солдат. Адаптирование, возможность быстро реагировать на изменение приказов, распоряжений и ситуаций, и способность эффективно действовать глубоко за линией фронта врага, в отсутствии или получая минимум указаний от высших командных эшелонов, были любимыми навыками среди элизианцев. Но адепты бога-машины считали эти же черты опасными и еретическими.

–Задумались, действующий полковник? - раздался голос, и обернувшийся Ларон увидел шагавшего к нему одетого в кожу Кхелера.

–Комиссар. - приветственно кивнул Ларон. Комиссар был его тенью с тех пор, как Хаворн приказал ему присматривать за Лароном, и полковника все ещё беспокоило его присутствие. Куда бы он поворачивался, его смотритель был там, наблюдая, слушая и дожидаясь его ошибки.

–Значит, вы пережили ещё один день без того, чтобы получить пулю, действующий полковник?

–Кхелер, день ещё не закончился.

Комиссар фыркнул. Ларону было неприятен и унизителен его присмотр, а угроза от присутствия Кхелера была очевидна. Его униформа требовала уважения, и при этом комиссар был коварным воином и способным офицером.

Суровость и скорость его судов была шокирующей. Комиссар улыбался, разговаривая с одним из людей Ларона, но он казнил его без размышлений меньше часа спустя, когда солдат начал отступать из-за севшей батареи лазгана. Выстрел из лазерного пистолета в голову показал остальным, что комиссар не потерпит никакой трусости.

–Вы не побежите от врага ни при каких обстоятельствах! - взревел он. - На вас смотрит сам Император! Если села батарея вашего ружья, берите оружие у погибшего товарища. Если и там закончились боеприпасы, достаньте ваш пистолет. Если нет пистолета, сражайтесь ножами. Если сломался нож, деритесь голыми руками. А если вам оторвут руки, то все равно не бегите, бейте врага любым другим оружием, которое у вас есть. Кусайте их чертовы колени, если это все, что вы можете!

Раздались сдавленные смешки, а Ларон поразился навыкам комиссара. Тот только что убил одного из их товарищей, но теперь насмешил их.

–Но вы не побежите! - Сурово воскликнул Кхелер, широко и угрожающе распахнув глаза. - Или, Император свидетель, я пристрелю вас как предательских псин!

–Мотивация, - пояснил комиссар Ларону, - я обеспечиваю её солдатам. Угроза попадания пули в затылок - достойная мотивация, чтобы не трусить и не бежать.

Он за секунду менялся от веселого товарища до беспощадного палача. Ларон, даже зная это, обнаружил, что сложно недолюбливать этого человека.

–И тебе во всем этом не жарко? - спросил Ларон, указывая на длинный черный кожаный мундир и шляпу комиссара. Температура за последние дни стремительно повышалась, а любые признаки штормов прошлой недели исчезли.

–Жарко, действующий полковник? Да, мне чертовски жарко, но вы же не думаете, что я буду выглядеть столь же важно, если буду раздет до трусов? И более того, в черном я выгляжу чертовски привлекательно. Приходит в голову слово франт.

Ларон фыркнул и покачал головой.

–Мы вылетаем на фронт просто чтобы увидеть, действительно ли враг отступил на равнины или это уловка.

–Действующий полковник, мы должны следить за внешностью, - ответил Кхелер.

–Держите свою шляпу, комиссар, - сказал Ларон, когда над головой появился темный силуэт "Валькирии", а элизианцы начали со щелчком опускать визоры на глаза.

Воющие двигатель обратной тяги самолета подбросили в воздух тучу пыли, когда он начал снижаться. Ларон ухмыльнулся, увидев, что комиссар прикрыл глаза одной рукой, а другой вцепился в свою черную кожаную шляпу, чтобы её не сорвали выбрасываемые двигателями потоки горячего воздуха.

"Валькрия" коснулась с земли, и её двери распахнулись. Кивнув людям внутри, Ларон забрался внутрь и обернулся, чтобы помочь комиссару. Тот плюхнулся на сидение, смаргивая с глаз соляную пыль и песок. Плотно вцепившийся в перекладину над головой Ларон стоял у открытой двери, когда "Валькирия" оторвалась от земли и начала вертикально подниматься в воздух, слабо раскачиваясь.

Под ним расстилалась армия Империума. Линии танков катились на фронт, а десятки тысяч людей маршировали извивающимися колоннами по неровной земле. Без ограничений ущелья, армия двигалась вперед быстро и в хорошем порядке. Организовать её построение оказалось удивительно сложно, но наверняка поэтому Хаворн и поручил это Ларону, чтобы проверить его пригодность.