В конце марта 1945 года нас срочно направили в довольно отдаленный район Атлантики. Это был так называемый «резервный маршрут» - когда на пути конвоев вставали шторм или крупные отряды немецких субмарин, они шли именно этим обходным путем. Мы спешили как на пожар, шли на максимальной скорости, не считаясь с расходом топлива. Все, кто был на борту, гадали: что же такое ждет нас впереди, что заставляет нас нестись сломя голову? Два дня спустя мы получили ответ.

На вечернем океане дрейфовали примерно два десятка кораблей. Вернее, уже не кораблей, а обугленных остовов. В одном из них можно было узнать эсминец, другой напоминал транспорт типа «Либерти». От большинства из них поднимались в воздух струйки дыма.

Мы стояли на палубе, завороженные этим зрелищем. Никогда никто из нас не видел ничего подобного! Словно огромный пожар превратил какой-то конвой в сонм «летучих голландцев», мрачных и безжизненных. Впрочем, долго рассуждать нам не пришлось: командир соединения отдал приказ топить ужасающие развалины. Наши эсминцы развернулись в боевой порядок и стали выпускать торпеду за торпедой в мертвые корабли.

Впрочем, не такие уж и мертвые: с палубы одного из них, на вид наименее пострадавшего, взвилась сигнальная ракета. На другом показалась неуклюжая человеческая фигура, пытавшаяся махать рукой. Выглядела она как-то странно, настолько, что никто даже не рискнул рассмотреть ее в бинокль. Тем не менее наш адмирал отдал приказ топить все, что держалось на поверхности воды. Три часа спустя все было закончено. Мы старались не задумываться над тем, что это было и оставались ли там живые люди. Впоследствии мы так и не получили никакого объяснения этим странным явлениям.

Объяснение легко находится, если сравнить этот рассказ с воспоминаниями очевидца американских ядерных испытаний, проводившихся в 1948 году. Тогда янки согнали к пустынному атоллу кучу старых кораблей и грохнули одну из своих (действительно своих) бомб. Картина после взрыва выглядела следующим образом:

Покинутые корабли и до взрыва-то не были особенно привлекательны, а после испытаний просто ужасны. Большинство из них горело, те, которые находились ближе к эпицентру, напоминали обугленные головешки. Странно, что они вообще держались на воде. Если бы там были люди, у них не имелось бы никаких шансов спастись.

Это был последний штрих, подкрепивший мою уверенность в том, о чем я уже давно догадывался: немцы таки использовали свою атомную бомбу. История, скорее всего, разворачивалась по такому сценарию.

Конвой LW-143 вышел из американских портов 12 марта. Он насчитывал примерно 30 транспортных и 15-20 боевых кораблей охранения. После пары дней пути командир конвоя получил сообщение о бушующем в центре Атлантики шторме (шторм, кстати, действительно был) и пошел резервным маршрутом. Здесь конвой засекли германские субмарины и передали информацию на базу.

Утром 18 марта с германского аэродрома взлетел один из тяжелых транспортников «Юнкерс-390». Однако не сей раз он вес не оборудование для антарктической базы, а гораздо более страшный груз. В его чреве находилась одна из немецких атомных бомб. Пилот имел прямую радиосвязь с субмариной, которая передала ему последние данные о местонахождении конвоя, после чего получила приказ смываться на максимальной скорости. После этого для опытного летчика (возможно, за штурвалом сидел один из асов германской бомбардировочной авиации) не составило труда обнаружить американцев.

Тем временем радары американских кораблей зафиксировали быстрое приближение тяжелого самолета. Конвой быстро собрался в компактную группу, чтобы обеспечить лучшую плотность зенитного огня. Это и погубило моряков. Сброшенная немецким пилотом бомба попала точно в центр боевого порядка кораблей. Что произошло дальше, легко себе представить. Страшный взрыв, атомный гриб над Атлантикой, горящие корабли конвоя…

Единственное, что меня удивляло, - почему немцы сбросили бомбу на конвой, а не на какую-нибудь более привлекательную цель? Разбомби они, к примеру, Лондон - человеческие жертвы у противника оказались бы куда выше. Видимо, гибель конвоя LW-143 была всего лишь ходом в игре Гиммлера, демонстрацией собственных возможностей. Рейхсфюрер СС показывал американцам, что он не блефует, что у Германии действительно есть атомное оружие. В интересах обеих сторон было минимизировать человеческие жертвы и избежать ненужной огласки. В этом случае конвой, идущий по пустынной Атлантике, был оптимальной целью.

Казалось бы, с атомным проектом Гитлера все было ясно. Теперь, наконец, можно было отдохнуть и заняться основательно позаброшенными делами моей фирмы. Впрочем, заниматься там было особо нечем - все катилось по накатанным рельсам и развивалось в целом вполне успешно. Поэтому я ради собственного удовольствия начал снова листать книжки, посвященные германской атомной программе, и искать объяснения, почему же немцам якобы не удалось создать свою атомную бомбу.

Естественно, в большинстве своем объяснения были вполне стандартные: «не успели», «ошибались», «Гитлер был дурак»… В общем, ничего оригинального. И лишь в единственной, малоизвестной работе я нашел нечто любопытное. Автор взял интервью у одного из создателей немецкой атомной бомбы - профессора Отто Гана. И профессор, в частности, сказал следующее:

В нашей работе нам очень мешали люди из СС. Наверное, именно они сорвали весь ядерный проект. Дело в том, что они забирали для своих нужд значительное количество радиоактивных материалов, которых нам так не хватало в нашей работе. Зачем они их использовали, мне неизвестно, возможно, пытались сформировать какую-то свою программу. В любом случае у них ничего не вышло.

Может быть, я бы прошел мимо этих слов совершенно спокойно, если бы не воспоминание, молнией промелькнувшее в моем мозгу. Ведь что-то очень похожее говорил и Адольф Ойле! Тогда я упустил это из виду, потому что передо мной стояли другие задачи. И вот теперь я сел за компьютер, открыл файл с нашей беседой (я всегда ношу с собой тонкий, как шариковая ручка, цифровой диктофон - продукт новейших технологий) и начал внимательно прослушивать ее уже в который по счету раз.

И действительно, память меня не подвела. Рассказывая о некоторых аспектах ядерной программы, Ойле сказал:

Как и повсюду в СС, тут тоже была конкуренция. Дело в том, что часть материалов мой отец должен был отдавать Третьему управлению Института расовых исследований, который тоже входил в состав «Аненэрбе». Как вы понимаете, делиться очень не хотелось, поэтому приходилось всеми путями скрывать имевшиеся излишки.

Итак, словам Гана найдено подтверждение, причем весьма серьезное - судя по всему, Адольф Ойле говорил со мной начистоту. Да и зачем германскому физику было выдумывать новое объяснение, если до этого вполне хватало старых? Такое впечатление, что на волю вырвалась застарелая обида на конкурентов. Конечно, Ган быстро понял, что сболтнул лишнего, и выдвинул заведомо идиотскую версию о некоем втором атомном проекте под контролем СС (как будто сам он работал не в рамках «Аненэрбе»!) Но и здесь дал волю своему злорадству, в результате чего в его словах возник видимый невооруженным глазом парадокс: о проекте ничего не знаю, но он не удался, это точно!

К сожалению, я не стал подробно расспрашивать Ойле о Третьем управлении Института расовых исследований. Соваться же к старику еще раз было явно бесполезно. Приходилось снова продвигаться вперед методом проб и ошибок, долгих и не всегда успешных поисков…

Но сначала следовало просто посидеть и подумать. Зачем эсэсовцам нужны были радиоактивные материалы, кроме как для атомного проекта? Естественно, в существование двух конкурирующих групп, занимавшихся одним и тем же, я не верил. Не настолько богат был Третий рейх для того, чтобы позволить себе подобную расточительность. Тогда зачем еще нужны радиоактивные материалы? Может, для изготовления боеприпасов - чего-то вроде современных снарядов с обедненным ураном? Но существование таких боеприпасов не удалось бы скрыть, информация о них однозначно выплыла бы на поверхность.