Ее лицо вспыхнуло, когда она вспомнила, как отвечала на его поцелуи. Это только лишний раз доказывало, какая кутерьма теперь творилась в ее мире. А сегодня рано утром она приняла самое трудное в своей жизни решение. Она закрыла магазин.

– Это всего лишь на пару недель, – заверяла она Дольчи; девушка вежливо улыбалась и в свою очередь заверяла, что она знает – это ненадолго.

Но это могло быть навсегда, и они обе знали это. С тех пор как разразился скандал, у них не появился ни один покупатель, а без покупателей «Мечта Оливии» быстро умрет.

В этом была вина и Риа – Риа, которая до сих пор так и не появилась. Ее, с которой все и началось, сплетни пока не коснулись.

Оливия поморщилась. «Если бы я знала, где ты скрываешься, Риа, я нашла бы тебя, схватила бы за плечи и трясла изо всех сил, чтобы тебе было неповадно так поступать со мной».

С поникшими плечами она медленно подошла к окну, положила ладони на подоконник и выглянула на улицу. Если бы она знала, где находится Риа, она нашла бы выход в то время, когда ее дело разваливается на куски, она бы не…

У нее перехватило дыхание. Из своего автомобиля вышел и быстро направился к ее магазину Эдвард Арчер. На нем была кожаная куртка, потертые джинсы и короткие кожаные сапоги. Он выглядел как человек, поперек дороги которому не стоило бы становиться никому.

Он бросил в сторону окон ее квартиры мрачный и пристальный взгляд, и Оливия отпрянула в глубь комнаты. Сердце у нее забилось от испуга, но это было уже смешно: он не мог ее увидеть, не мог просто так подняться к ней. Сначала Арчер должен был остановиться и позвонить в дверь.

А она не станет отвечать. Не получив ответа, он уйдет.

Но Эдвард не уходил. Он звонил и звонил, а потом до Оливии донеслись звуки ударов его кулаков в дубовую дверь; она с голыми ногами выбежала из комнаты, скатилась по лестнице и промчалась через магазин. Нервными движениями она открыла замки и распахнула дверь.

– Убирайтесь! – потребовала она, ее всю трясло от негодования.

Лицо Эдварда не выразило ничего, словно он не расслышал ее слов.

– Привет, Оливия. Вы не пригласите меня зайти?

– Нет. – Тяжело дыша, она уперла руки в бока и вызывающе взглянула на него: – И не подумаю.

Он осмотрел ее с головы до ног, и всю ее охватил жар, когда она поняла, как сейчас выглядит – во фланелевом халате, непричесанная, с голыми ногами, виднеющимися из-под края халата, доходившего только до колен; под его взглядом девушка почувствовала себя словно на витрине. Но она не сдвинулась с места. Поступить иначе означало бы согласиться со своим поражением.

– Я вижу, вы сегодня не открыли магазин, – сказал он. Оливия язвительно улыбнулась:

– Какая необычайная догадливость, вы всегда бываете таким умным с утра?

– Я должен поговорить с вами.

– Да? Это вы утверждали и вчера вечером, – сказала она и попыталась закрыть дверь. – Но я не хочу разговаривать с вами.

– Поверьте, я не пришел бы сюда, если бы у меня был выбор.

– Готова держать пари, что это так. Я…

Он потянул на себя дверь и без труда распахнул ее.

– Эй! Что вы себе позволяете?

– Позволяю себе войти внутрь, – ответил он угрюмо. – В отличие от вас я не горю желанием, чтобы наш разговор был запечатлен для потомства на страницах «Чаттербокса».

Оливия закусила губу: в своем гневе она забыла о репортерах, порой часами торчавших вокруг магазина. Но, быстро взглянув на улицу, она облегченно вздохнула – пока никого не было видно.

– Не знаю, не знаю, – сказала она, покачав головой. – Пожалуй, это была бы потрясающая история для «Чаттербокса». Что-то вроде: «Пасынок следует по стопам отчима». – Она нахмурилась. – Нет, слишком неуклюже, не тянет на хороший заголовок. Но главную идею вы уловили. Представьте только, в какое количество газет они продадут свою историю, если засекут вас, проследят ваш путь к дверям женщины, которая, по утверждению газет, была у вашего отчима…

У нее перехватило дыхание, так как Арчер обхватил ее за талию, втащил в дом и захлопнул за собой дверь.

– Вы не смеете так поступать, – выдохнула она наконец, – черт побери, вы не можете врываться сюда и…

– Вам грозит потеря «Мечты Оливии».

Это заявление было произнесено с такой спокойной уверенностью, что сразу заставило ее замолчать.

– Что вы имеете в виду?

– То, что я сказал. Вы потеряли ваших клиентов, а теперь еще и закрыли магазин.

– Это временно, – быстро парировала она.

– Конечно, – холодно заметил он, – бубонная чума тоже была временным явлением. Как вы будете оплачивать ваши счета? – Он скривил рот. – Например, проценты за этот месяц по займу. Вы не сделали этого, конечно, вы не позаботились ни о чем. Добрый старина Чарли все прощал.

Она проигнорировала его саркастическое замечание.

– «Чаттербокс» не может бесконечно заниматься этой историей. Как только дело вновь пойдет… – уверенно сказала она, хотя сама мало в это верила.

– Как оно может пойти, если магазин закрыт? – Арчер скрестил руки на груди. – Даже с щедрым подарком Райта вы на грани банкротства. Что скажете, Оливия? Хотите разговаривать – или хотите дуться?

Оливия взглянула ему в лицо:

– Не могу представить, о чем мы можем с вами говорить.

– О нашей общей проблеме. – Он широко улыбнулся. – Риа Боском.

В этом он был прав. Риа владела ключом ко всему. Она вздернула подбородок.

– У вас две минуты.

– Вы хотите разговаривать здесь? – Он неприятно рассмеялся. – Насколько мне известно, «Чаттербокс» прослушивает это место.

Она побледнела.

– Вы смешны. – Их глаза встретились. – Хорошо, дайте мне десять минут, чтобы одеться.

Эдвард чуть улыбнулся:

– Управьтесь за пять.

– Или что? – гордость заставляла ее упрямиться.

В его ставшей вдруг двусмысленной улыбке девушка прочитала угрозу.

– Вы действительно хотите это узнать?

Оливия вспыхнула. Надо бы было что-то сказать, чтобы поставить его на место, или ударить его, или просто отступить.

Хотя она и чувствовала себя в безопасности в своей квартире, но действовала быстро: натянула вельветовые брюки, просторный вязаный свитер цвета слоновой кости, хорошо разношенные кроссовки. Потом зашла в ванную, зачесала назад темные волосы и уложила их, закрепив черепаховой заколкой. Рука машинально потянулась к ящичку, где хранилась косметика, но в последний момент Оливия отдернула ее. Нет, никакой косметики, даже губной помады, – ничего такого для мужчины, которого она ненавидит. Потом Оливия достала из гардероба куртку с капюшоном. Теперь она была готова.

Эдвард ждал ее внизу, прислонившись к стене, засунув руки в карманы и скрестив ноги.

– Как? – спросила она с некоторым вызовом в голосе. – Вы довольны?

Он долго рассматривал ее, потом их взгляды встретились, и в темной глубине его глаз блеснул огонек любопытства.

– Да, – сказал он мягко, – очень.

Эдвард некоторое время продолжал ее рассматривать, затем, неожиданно, словно по сигналу будильника, его лицо вновь превратилось в холодную маску.

– Пошли, – сказал он хрипло, повернулся и шагнул к выходу.

Оливия не имела представления, куда он везет ее, да не очень и размышляла об этом. Если он знает какое-нибудь спокойное место, где нет риска, что их кто-нибудь узнает, с нее будет довольно.

Они пересекли мост Джорджа Вашингтона, ведущий из города, и машина увеличила скорость. Эдвард вел автомобиль уверенно, разве что немного быстрее, чем следовало.

Она искоса поглядывала на него из-под опущенных век. Они сидели близко друг к другу, настолько близко, что его обтянутая кожаной перчаткой рука касалась ее ноги, когда он переключал рычаг скоростей. Каждый раз от такого прикосновения по ней словно пробегал электрический ток, и она старалась отодвинуться от него подальше, насколько это было возможно. Но его плечо все равно то и дело касалось ее, и она ясно чувствовала тонкий аромат его одеколона.

Легкая темная щетинка покрывала его щеки и подбородок, и это придавало суровое выражение лицу. Нет. Не суровое. Он выглядел сильным и очень мужественным. Ее взгляд обратился к его рукам, легко лежащим на баранке, и внезапно Оливия вспомнила ощущение от прикосновения этих длинных пальцев к ее коже, порожденный ими жар…