– Добро пожаловать, незнакомец, – язвительно произнесла она. – Чем обязана? Вечеринка наконец закончилась?

Не обращая на нее внимания и не говоря ни слова, Жером с важным видом прошествовал к стоящему у окна письменному столу, поставил на него бутылки с бокалами и принялся торжественно снимать фольгу с одной из бутылок.

Дэлия поднялась на ноги и, подбежав, вцепилась ему в руку как раз в тот момент, когда он откупоривал бутылку. Пробка полетела через всю комнату.

– Не смей меня игнорировать, черт тебя побери! – завопила она, разворачивая его к себе лицом. – Где ты пропадал все то время, пока эти акулы пожирали меня вместо завтрака?

Уголки его глаз скривились в ухмылке.

– В то время, как эти акулы пожирали тебя на завтрак, – невозмутимо произнес Жером, как будто не замечая ее гнева и тем самым еще больше выводя ее из себя, – я тряс золотое дерево, дорогая. И угадай, что упало?

– Очевидно, что-то тяжелое, но не слишком твердое, чтобы прикончить тебя, а это как раз то, чего ты заслуживаешь и что я через секунду собираюсь с тобой сделать. Дрянь, мерзавец, подлец! Чтоб ты сдох!

– Слова, достойные уст настоящей леди, – произнес он с добродушным поклоном. – А что ты скажешь насчет семнадцати с половиной миллионов? – Он помахал бутылкой перед ее носом. – Не желаешь отпраздновать?

Она онемела и тупо уставилась на него. Семнадцать миллионов пятьсот тысяч долларов – именно такая сумма была нужна для съемок их нового фильма!

– Так как? – медленно проговорил Жером, склонившись к ее лицу. – Ты что, киска, язык проглотила? Скажи «мяу». Мя-я-я-у?

Язык не слушался ее.

– Ты… ты хочешь сказать, что тебе удалось собрать всю сумму? – дрожащим голосом спросила Дэлия. – Уже? В первый же день?

– Все до единого пенни. До последней монеты, шиллинга, иены, су. До последнего бакса и фунта, и даже драхмы. Меня же не зря называют дрянью, мерзавцем и подлецом. Теперь все, что нам осталось сделать, это немного подтолкнуть продажу за рубеж «Красного атласа», и можем улетать! – Он кинул на нее плотоядный взгляд. – До ленча я совершенно свободен. Что скажешь, если мы проведем пару часиков в постели?

– И ты думаешь, тебе придется меня упрашивать? – соблазнительно проговорила она и, быстрым движением схватив нераспечатанную бутылку, танцующей походкой направилась в спальню.

Жером вывесил снаружи на дверь табличку с надписью «ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ», снял телефонную трубку и отгородился от всего мира тяжелыми плотными шторами. Шум движения за окном стал тише, комната погрузилась в чувственную дрему. В щели между шторами проникали яркие солнечные лучи, в каждом из которых танцевали пылинки. Из большой магнитолы лилась композиция Самуэля Барбера «Лето 1915 года» в исполнении Леонтины Прайс. На прикроватной тумбочке стояла наполовину пустая вторая бутылка шампанского, в воздухе чувствовался сильный запах марихуаны.

Они лежали бок о бок на большой двуспальной кровати и, мечтательно поглядывая в потолок, передавали друг другу самокрутку. Сделав еще несколько затяжек, Жером загасил ее и осторожно положил в пепельницу. Затем перевернулся и, встав на колени, посмотрел на Дэлию.

Ее руки были лениво закинуты за голову, блестящее покрывало разметавшихся волос полностью скрывало подушку. Одна нога небрежно согнута в колене, другая вытянута, и ее пальчики томно поигрывали уголком простыни. Даже в этой наполненной истомой позе в ней чувствовалась страстность пумы, одновременно дразняще хитрой и очень сильной. Обнаженная, она всегда выглядела готовой к сексу. Ее твердые коричневатые соски выдавались вперед из бледно-розовых ореолов конусообразных грудей, а худое, крепкое тело казалось готовым к прыжку. В ней не было ни унции лишнего веса. Начиная от поджарой грудной клетки и кончая выступающими вперед костями таза и холеными сильными ногами, все ее тело выглядело обтекаемым, как статуя в стиле арт-деко. Гладкий, мускулистый живот плавно вдавался внутрь, отчего казалось, что ее лишенный волос лобок вызывающе выступает вперед твердым розовым холмиком.

Как всегда, один вид ее обнаженного тела и сладкий вкус марихуаны возбудили Жерома. В глазах появился дьявольский блеск.

Дэлия выжидающе взглянула на него, слегка раздвинув губы, так что между ее сверкающими белыми зубами стал виден кончик розового язычка.

Жером медленно потянулся вниз и кончиками пальцев легонько пробежал по ее соскам. От этого дразнящего движения у нее перехватило дыхание, и она принялась похотливо двигать бедрами. Судя по ее тяжелому дыханию, она была готова.

Но для него это было слишком скоро. Игра едва успела начаться.

Он макнул два пальца в открытую баночку с мазью «Викс», которую держал наготове на тумбочке, и, зачерпнув немного, умелыми движениями мазнул по каждому из сосков, а затем принялся медленно втирать состав. Дэлия мгновенно почувствовала запах эвкалипта. От ментола ее соски стало покалывать, и они еще более вызывающе, чем прежде, выступили вперед. Затем он безжалостно смазал «Виксом» сначала ее влагалище, а потом задний проход. Через мгновение мучительный спазм заставил ее выгнуть спину, так что бедра оторвались от кровати и она, казалось, воспарила в воздухе. Когда он снова засунул ей внутрь пальцы, она закрыла глаза и в экстазе замотала головой. Неожиданно его пальцы выскользнули наружу и, дотронувшись до ее сосков, сжали их. Она почти обезумела, жжение и покалывание внутри ее тела заставляли ее извиваться.

Это было именно то, к чему Жером стремился. – Хочешь пить? – спросил он. Дэлия кивнула.

Схватив шампанское, он отхлебнул прямо из горлышка, наполнив им свой рот. Затем обхватил обеими руками ее лицо, приник к ней губами и медленно влил ей из своего рта струйку шампанского. Сначала она удивилась, но затем принялась жадно глотать его. На вкус оно было теплым и немного пощипывало.

Жером откинул назад голову, с довольным видом глядя на то, с каким бесстыдством она облизнула губы. Затем нежно опустился на нее. Мгновение спустя она почувствовала, как его член скользнул между ее теплыми, влажными бедрами. Она устроилась поудобнее и, широко раздвинув ноги, расслабилась, чтобы облегчить ему доступ. Он медленно продвигался вглубь нее. Когда его твердая плоть полностью заполнила ее Дэлия почувствовала себя пронзенной.

– О Господи, Господи! – вскричала она при этом изумительном ощущении. Затем с мрачной решимостью крепко обхватила ногами его талию, притянув поближе к себе. Он медленно начал скользить взад и вперед, постепенно увеличивая силу толчков.

Все внутри нее пробудилось к жизни. Каждый его толчок ударял по ее обнаженным нервам, посылая восхитительные волны страсти по всему телу. Ее лицо сияло от удовольствия. Темп усиливался по мере того, как его потребность становилась все сильнее. Ее ноги по-прежнему крепко обхватывали его, чтобы не отпускать от себя, бедра задвигались, заметались, отрываясь от кровати, когда она с неистовым самозабвением отдавалась ему, приподнимая их навстречу его толчкам. Ее лицо превратилось в сосредоточенную маску; мяукающие звуки, срывавшиеся с губ, рождались глубоко в горле.

Все убыстряя таранящие удары, он вонзил пальцы в ее ягодицы и со всей силой яростно обрушился на нее. На его лице было написано дьявольское удовольствие, а напрягшиеся мускулы блестели от пота. Он все убыстрял, убыстрял и убыстрял мощные толчки. Кровь кипела в ее жилах, в ушах нарастал гул. Жидкий огонь извергался из самых глубин ее женского естества. Скоро он должен взорваться; без сомнения, он не сможет долго выдерживать такой ритм.

Но Жером обладал невероятной силой.

Его неистовая страсть только усиливалась. Его атака напоминала атаку одержимого, его движения – движения обезумевшего зверя. Власть его секса простиралась все глубже, через каждые несколько ударов он двигал бедрами из стороны в сторону.

Дэлия чувствовала, что тонет, все глубже и глубже погружаясь в восхитительный водоворот безумия. Ее крики стали приглушенными, и вскоре она вообще была не в состоянии кричать. Чувствовала, что сходит с ума, перестает существовать как личность, что ее вывернули наизнанку, превратив в эмбрион, в существо, не знающее ничего, кроме своих ощущений. А затем медленно по ее горлу стал подниматься вой, сорвавшийся с губ, словно предсмертный крик. Жером еще глубже вонзился в нее в последнем, яростном толчке и взорвался в оргазме, тараня, пронзая и нанося ей удары всеми частями своего тела.