Все чокнулись с Ингой и друг с другом и стали медленно, смакуя, потягивать шампанское. Оно было выдержанным и очень холодным.

– Спасибо, Наджиб, – сказала Инга, раскрасневшись от знаков внимания. Когда он опустился на свой стул, она добавила с притворным отчаянием: – Постарался, нечего сказать. Я чувствую себя совсем древней старухой. – И она похлопала его по руке.

– За Ингу! – Теперь настала очередь Шмарии. Он поднял бокал, выдержал паузу, заложив левую руку за спину, и посмотрел на нее. – Ты была объединяющим началом нашей семьи – в годы войны и революции, в хорошие и плохие времена. Не будь тебя, нас разметало бы по свету, и, когда мы говорим, что нам всем есть за что тебя благодарить, мы подразумеваем именно это. – Он улыбнулся ей и по ее отстраненному взгляду понял, что они оба сейчас вспоминают прошлое. Они оба видят Сенду. Воспоминания налетели на них, подобно нежному бризу, и перед их глазами встали четкие картины прошлого, как будто с тех пор прошло не шесть десятилетий, а несколько дней. Перед их затуманенным взором, как призрак, кружилась в вальсе и куда-то плыла Сенда.

Присутствующие стали по очереди произносить тосты. После того как все было сказано, был разрезан торт, разложен на тарелки с золотыми ободками и предложен гостям. Попробовав торта, гости гурьбой вышли из-за стола в соседние комнаты и вернулись, неся красиво упакованные подарки. Ингу, конечно, заставили все развернуть и посмотреть. Все это очень напоминало Рождество. Инга была в смятении.

– Ну зачем, право, не стоило этого делать! – бранила она всех. Слезы счастья катились по ее щекам. – Но я так рада, что вы это сделали!

Защелкали фотоаппараты и зажужжали видеокамеры, запечатлевшие это событие. Внезапно Джэсмин выбежала на середину и стала комично позировать снимающим. Она буквально купалась во всеобщем внимании и беспрестанно вертелась от удовольствия.

Наблюдая за своей внучкой, Тамара почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в сердце.

Вот этот природный дар – играть «на камеру», не замечая никого вокруг.

Джэсмин не на шутку разошлась, подражая телодвижениям персонажей своих любимых мультфильмов. Тамара наблюдала за ней со смешанным чувством удивления и восхищения.

Необыкновенная легкость в подражании. Естественный контакт между объективом и исполнителем.

Хитрый взгляд, желающий убедиться во всеобщем внимании.

По обнаженным рукам Тамары пробежали мурашки. В изумлении она посмотрела на Дэлию, чтобы увидеть ее реакцию. Дэлия поймала ее взгляд, они переглянулись и покосились на Ингу. Теперь уже три женщины одновременно обратили внимание на Джэсмин, а потом снова переглянулись. «Возможно ли это?» – прозвучал немой вопрос.

Когда Джэсмин закончила свое представление, Инга схватила ее и прижала к своей груди.

– Вот что я скажу: ты точно унаследовала талант Боралеви, – прошептала она, улыбаясь. Она нежно погладила ребенка по блестящим черным волосам своей узловатой, испещренной старческими пятнами рукой. – Конечно, еще рано об этом говорить, но в тебе, барышня, есть понемногу от Сенды, Тамары и Дэлии. Что скажешь? Хочешь стать звездой, когда вырастешь?

Волшебное мгновение накатилось на них. Подобно большой теплой волне. Как будто притянутые магнитом, все четверо – Инга, Тамара, Дэлия и Джэсмин – шагнули друг к другу и обнялись.

«Мы – звенья одной цепи», – радостно подумала Инга, глядя на них затуманенным взором. Видишь, Сенда? Ты здесь, с нами. Часть твоей жизни – в каждой из нас, и точно так же часть нас будет жить в памяти Джэсмин и ее детей, и детей ее детей. Так было и так будет всегда.

– Теперь давай, иди с тетей Ингой, – наконец прошептала Инга, наклоняясь к Джэсмин. – Уже поздно и пора баиньки. Я укрою тебя, а потом мы будем спать, ладно? – Она взяла девочку за руку. – Нам надо отдохнуть, ведь завтра мы идем по магазинам. Тетя Инга собирается купить тебе глассное новое платье.

Тамара и Дэлия улыбнулись им вслед. Многое изменилось за эти годы, но, когда Инга начинала волноваться, она всегда коверкала английские слова.