Последнее что помнил Андрей, это злостные оскалы орков, вбежавших в штольню, где проходил бой и затем он потерял сознание.

Сейчас он ощущал себя очень странно. Он словно находилось в своем теле, ощущал свои руки и ноги, но в то же самое время находилось и в не пределах его. Словно лишенный телесной оболочки он наблюдал как по его телу, парящему в каком-то тумане, ползает непонятная сущность в виде полотна, опутавшего его в кокон. Это серое полотно постоянно двигалось по телу как перекаты волн, с одного края в другой. И от этой серой сущности исходила аура враждебности, которая отравляла мысли и мешала их концентрировать. Андрей видел как сквозь серую пелену, пытается вырваться бурлящая внутри энергия, но все ее попытки безжалостно поглощались плотным коконом.

Так, находясь внутри тела, человек вел борьбу с охватившим его коконом, а снаружи бестелесная оболочка оставалось лишь только безучастным зрителем, который наблюдет за безуспешной борьбой. Сходя с ума, из-за этого раздвоения, Андрей терялся, что ж ему такое предпринять, чтобы избавиться от связавшей его патины. Эта борьба, продолжавшаяся уже долгое время, могла, наверное, длиться вечно. Но вдруг парня скрутила неизвестная сила, словно связав его в тугой комок, и швырнула куда-то в неизвестность, где исчезло тело, и опутавший его кокон, и бестелесная оболочка. Андрей вновь стал единым потоком сознания, проносящимся сквозь неизвестные толщи разнообразных цветных слоев. Прорвавшись сквозь не видимый барьер, он слово вывалился в привычный мир, где на него тут же набросились привычные звуки и запахи, дурманящие рассудок. Ослабленный разум никак не хотел приходить в себя. Андрей сквозь пелену в глазах увидел склонившиеся над ним бородатые лица. Он попытался что-то сказать, но слова путались между собой, и язык переплетался так, что ничего нельзя было разобрать. Попытавшись подняться, он ощутил слабость, и снова оказался в лежачем положении. Но сильные руки помогли принять ему сидячее положение, после чего один из гномов, как оказалось, это был Шкляр, поднес к носу пузырек с пахучей жидкостью, резкий запах которого помог окончательно парню прийти в себя. Увидев перед собой шесть широких лиц, которые внимательно смотрели на него, Андрей стал чувствовать себя не уютно.

– Ну что парень живой, – хлопнув одной из своих больших рук по плечу, добродушно сказал луканин.

– Шкляр убери свою гадость, а то меня сейчас вырвет.

– Ну вот. Так-то лучше, – сказал, довольный гном, убирая небольшой пузырек в один из своих много численных карманов, при этом похлопывая его по плечу.

– Если еще пару раз меня так хлопнешь, то я точно к праотцам отправлюсь, – это небольшое замечание вызвало волну звонкого смеха. Не смеялся лишь только один Дайнин, который с серьезным видом смотрел на человека.

Как только закончился смех, старший гном собирался задать вопрос, но в это время послышались шаги, и гномы поспешил к выходу, чтобы не сталкиваться с отрядом орков.

По дороге к выходу гномы столкнулись с другими пленными, которых сгоняли к выходу. Шкляр, который без кирки был готов в любую щель залезть, узнал у них, что же случилось.

– Как оказалось, кроме нас еще кое-кому удалось, открыть новые коридоры пещер, ? стал рассказывать он. – Поэтому пока орки сами их исследуют, опасаясь того, как бы кто не сбежал, у нас есть пара-тройка дней отдыха, – довольный и с улыбкой на лице, закончил свой рассказ Шкляр.

– Это хорошо, будет время во всем разобрать, – сказал Дайнин, пристально глядя на парня.

Андрей буквально ощутил, как взгляд карих глаз, прожег в нем дыру и весь свой обратный путь, он думал о том, как сложится разговор с гномами и о том, что же им рассказать. А судя по жесткому взгляду хмурого гнома, разговора избежать, никак не удастся.

Как и предрекал Шкляр, у них оказалось три беззаботных дня. Хотя Андрей предпочел бы, что бы они работали в шахте, а не все пять пар гномьих глаз смотрели на него и словно клещами выдирали его историю. Не выдержав взгляда, он опять рассказал свою историю в третий раз, говоря о том, что мало что помнит. Но Дайнин, как и шаман, разразившись ругательствами, не поверил в нее и продолжал давить на Андрея требуя, чтобы тот рассказал правду. Шкляр же, как и остальные гномы поверили, или сделали вид, что поверили парню. Поэтому сокрушаться продолжал только Дайнин, но и ему все ж пришлось сдаться.

– Как только что-нибудь еще вспомнишь, то ты мне первому расскажешь об этом. А то мне крайне не хочется свою голову закладывать не известно ради кого, – прогремел жесткую тираду бородатый гном. Но его остановил луканин, который стоял в сторонке и не вмешивался.

– Оставь парня, ему сейчас несладко. Придет время он тебе сам все расскажет, когда будет знать, что тебе можно доверять. Он же ведь не знает можно верить тебе или нет, так что Дайн остынь, а то ты в последнее время какой-то злой становишься.

– Да ладно, – выпуская пар, проговорил он. – Если бы только парень, а то еще этот странный старик чуть голову не одурманил, так теперь не знаешь в сговоре он с ним или нет.

– Но ты же слышал, что он встретился с ним сначала в Тайнаре, а затем уже здесь.

– Так-то оно так. Но как говорится Чрех, сегодня не остережешься, то завтра не проснешься.

– Ну что бы твой дух был спокоен, я буду присматривать за ним, – сказал луканин, положа две нижние руки на плечи гнома.

– Слушай парень, а у тебя другого имени нет? А то это, какое-то нескладное. Как скажешь, так весь язык выворачивает, проговорил Шкляр.

– Ну, иногда друзья Дроном называли.

– Как? – удивлено, переспросили несколько гномов, глядя на парня.

– Дрон – ничего не понимая, ответил он. Тут же раздался облегченный вздох взволнованных гномов.

– А я уж было подумал, что ты старую каргу позвал. – Тихо произнес Дайнин. – Дрон, так Дрон.

– Ну, ты парень даешь, сам себя почти смертью нарек. Значит, жить долго будешь, – радостно затараторил Шкляр, похлопывая того по плечу. – Как-нибудь тебе расскажу эту знатную историю, связанную с твоим именем, так что тогда поймешь, что вызвало наше удивление.

– Да ты их поменьше слушай, – вмешался луканин, устраиваясь рядом с человеком, отогнав всех гномов. – Наболтают всякой чуши, которую сами и придумают, а потом в нее и верят. Дрон нормальное имя, вполне тебе подходит.

И Чрех принялся о чем-то долго разговаривать с парнем. После этого разговора Дайнин вроде успокоился и перестал коситься на парня, а луканин тут же приступил к исполнению своих слов. После довольно продолжительной беседы, они поднялись с каменных скамеек, и вышли на середину камеры, при этом подобрав несколько длинных палок валявшихся в ней. После чего Луканин стал показать различные движения, словно в руках он держал не палки, а настоящие мечи. У Андрея плохо получалось повторить движения, но великан постоянно подбадривал его. Глядя за их действиями, Дайнин лишь только покачал головой.

В конце третьего дня, рудодобывающему отряду в котором находился Андрей, сообщили о том, что завтра им предстоит выход на работу. Разнеженные отдыхом гномы, не довольно заворчали, но долго роптать не стали. Луканин же, просто по ухмылялся, глядя на них.

Андрей, в отдыхе от тренировки по изучению боевого искусства лукан, которые теперь каждый день проводил с ним Чрех, спросил его, что же так изумило в поведении гномов.

– Понимаешь, как бы не ворчали гномы, но они сами рвутся в горы, так как нет лучшего для них занятия, как добыча различных богатств, которые они таят. Хоть сейчас мы и в рабстве, и гномы, как и все желают как можно быстрее освободиться из него, но внутри гор они забывают об этом и словно дышат свободой. Ведь для гнома нет ничего лучше, чем тяжесть и духота камня над головой. Поэтому это скорее радостное ворчание.

Андрей прекрасно понял, о чем говорит Чрехнарый. У него у самого было одно увлечение, ради которого он порой забывал обо всем – это плавание. Иногда, дорвавшись до прохладного водоема, он готов был часами не выползать из него, и плавать от одного берега до другого. И затем, на обессиливших ногах, выползти на берег и измученным телом упасть в мягкие объятия свежей травы, запах которой приятно щекотал легкие. И вдыхая этот аромат свободы, тело словно переполняла необыкновенная легкость, и оно наполнялось энергией. От воспоминаний своей прошлой жизни, Андрея накрыла волна грусти и печали. Так как эти воспоминания неразрывно были связаны с Маринкой. Так и в этот раз в его сознании всплыл образ его любимой, который долгое время стоял перед глазами и звал к себе. Он уже готов был поверить в реальность этого видения, как его из задумчивости вывел голос луканина, призывая позаниматься еще час перед сном.