Созвонившись в машине с Корниловым, Шубин с Женей Жуковой заехали за ним в прокуратуру и привезли в агентство. Надо было срочно обменяться информацией по делу и обсудить план дальнейших совместных действий. Женя, зная о том, что агентство плотно сотрудничает с прокуратурой в лице старшего следователя прокуратуры Виктора Львовича Корнилова, давнего друга Шубина и Земцовой, нисколько не удивилась, когда Шубин, прежде чем попросить ее достать из сейфа коньяк и приготовить закуску, первым делом протянул Корнилову конверт с деньгами. Это была его доля в расследуемом деле, за которое они получили гонорар от Саши Гольцева. Вот теперь можно было, судя по удовлетворенному выражению лица Корнилова, симпатичного, хотя и сурового на вид человека в толстом свитере и синих форменных брюках, начать работать. Женя, боясь пропустить хоть слово, принялась нарезать лимон и колбасу прямо в кабинете Шубина, за спинами мужчин, словно так и надо было, и делала все возможное, чтобы не привлекать к себе внимания важного, по ее мнению, посетителя, чтобы он так до конца разговора и не понял, что она в агентстве – человек новый и что не все ей полагается слышать как простому секретарю. Хотя она себя, конечно же, простым секретарем и не считала. Шубин еще в машине пообещал ей разрешить попытаться завязать с Валентином Нечаевым близкое знакомство, которое позволило бы выяснить характер его отношений с покойной Ольгой Астровой.

С первых минут пребывания Корнилова в агентстве Женя поняла, что он пришел не с пустыми руками. На столе появилась папка с медицинскими заключениями судмедэксперта Чайкина. Из разговора Игоря и Виктора Львовича Женя поняла, что трупы Ольги Астровой и Дмитрия Сайганова все еще находятся в морге, на территории медицинского института. Смерть Астровой наступила вследствие нанесения смертельного удара ножом в сердце, Сайганов же погиб от выстрела в упор. Пуля пробила висок и застряла в мозгу. Но если со смертью Сайганова было все ясно, то вот с убийством Астровой далеко не все понятно. К примеру, на ее теле в области груди, вокруг смертельной раны, нанесенной ножом, было обнаружено вещество, цветом и консистенцией напоминающее кровь, но на самом деле таковой не являющееся. Это вещество смешалось с настоящей кровью, принадлежащей Астровой, но происхождение его пока неизвестно. В том же веществе, со слов Корнилова, испачкана и одежда убитой. И если исходить из того, что вещество действительно внешне напоминает кровь, то напрашивается вывод, что изначально одежда вокруг предполагаемой ножевой раны была умышленно пропитана этим составом. Убитая хотела разыграть собравшихся в Бобровке гостей, изображая труп. Однако нож, которым было совершено преступление, настоящий, из отличной стали немецкого производства. Такие ножи можно купить в хозяйственном магазине.

Корнилов пил мало, говорил много и в основном сыпал вопросами.

– Как я могу подозревать в убийстве Астровой кого-либо из этой странной компании, когда у них всех есть стопроцентное алиби? Зачем понадобилось домработнице сбегать из дома, тем самым навлекая на себя подозрение? И, главное, когда из дома сбежала Таня Камышина: до убийства Сайганова или после? На этот вопрос почему-то никто не мог ничего толком ответить. С одной стороны, выходило, что в момент убийства Сайганова, как раз тогда, когда раздался звук, напоминающий выстрел, Таня молола кофе в гостиной на глазах у остальных, поэтому не могла убить своего хозяина и родственника. Но с другой, есть свидетельства, указывающие на то, что Таня скрылась из дома до этого выстрела.

– Тому есть объяснение, – заметил Шубин, отправляя в рот ломтик лимона, – они же все были пьяные. Намеренно напивались, об этом мне рассказал Саша Гольцев, да и Лера Тарвид.

– Конечно, два трупа, напьешься тут… Теперь эта вдова. Она, если бы не проклятое алиби, была бы главной подозреваемой. Муж оставил все ей, даже завещание составил, хотя и без завещания и так все досталось бы вдове. Это недвижимость, машины, счета в банках… Живут же люди! Но я не верю в эти алиби. Это какой-то заговор. Здесь что-то нечисто. Потом следы. Я еще не рассказывал тебе о следах, что возле садового домика. Там прямо от этого садового домика, где был обнаружен труп Астровой, тянется цепочка следов предполагаемого убийцы. Очень хорошие отпечатки женских туфель, словно убийца-женщина сначала вошла в маленькую калитку, ведущую из сада в лес, убила Астрову, а потом той же дорогой вышла из сада и через лес – на дорогу… Возможно, ее там ждала машина. Туда приезжал кинолог с собакой. Покружились возле лесной дороги, и все: следы именно там обрываются. Хотя потом собака взяла снова след и привела к дому Сайгановых, поднялась на крыльцо, затем потянула за собой в чуланчик, где хранились щетки, ведра и прочие хозяйственные вещи… Там мы нашли туфли, правда, старые, женские, которые, по словам хозяйки дома Елены Сайгановой, принадлежат Тане Камышиной. Туфли, надо сказать, лежали не на виду, как обычно (Сайганова говорит, что Таня носила их, когда выходила из дома во двор или в сад, они были вроде рабочих, но на небольшом каблучке), а за ведрами, под каким-то ящиком из-под рассады, которого раньше в чулане никогда не было. Вроде бы мелочь, но иногда от таких вот мелочей зависит ход расследования.

– Выходит, – неожиданно подала голос молчавшая до этого времени Женя Жукова, – что следы принадлежат Камышиной? Вам не кажется, что слишком уж гладко все получается? Сначала убивают Астрову, потом Сайганова – любовников! – а затем Камышина исчезает чуть ли не из-под самого носа милиции, приехавшей по вызову Сайгановой. И тут же обнаруживается, что и следы в саду и в лесу принадлежат ей и что все нити, пусть пока и тонкие, ведут к ней. Спрашивается, зачем ей было надевать свои туфли и бегать по саду и лесу, запутывая следы, если к убийству Астровой она не имеет никакого отношения?! Ведь известно, что никто из присутствовавших в доме не убивал Астрову – у всех алиби. Скажите, когда была убита Астрова?

Корнилов, воспринимая Женю как человека, посвященного в дела Шубина и, следовательно, которому можно доверять, иначе Игорь бы не позволил ей все это время находиться рядом, удивленно вскинул брови и пожал плечами: а действительно, при чем же здесь следы Камышиной, если у нее, как и у всех остальных, есть алиби на момент убийства Астровой?

– Исходя из экспертизы, она была убита приблизительно между часом и двумя…

– А поскольку в двенадцать, да и в час дня она убита быть не могла, – поддержал Шубин мысль Жени, – поскольку именно в двенадцать все начали собираться, а ближе к часу все сели за стол, значит, ее убили примерно в половине второго – как раз в то время, когда все остальные сидели за столом. Стало быть, если Камышина и была в саду в тот день, то вовсе не обязательно, чтобы это было после прихода гостей. Она могла выйти в сад утром или вообще вечером второго сентября, даже первого… И если предположить, что именно она является убийцей, то зачем ей было так откровенно следить на мягкой земле?

– Но она же не могла лететь по воздуху? – возразил ему Корнилов. – И что ей было делать в лесу? Я понимаю, сад. Там укроп, петрушка и всякое такое к столу, она действительно, как человек, который готовится к приему гостей, могла выйти в сад и сорвать зелень. Но в лесу-то ей что делать? Может, у нее была там назначена встреча с настоящим убийцей, а она была всего лишь помощницей? Но это я так, размышляю. А на самом деле мы еще не поговорили о главном. Таня Камышина. Мы ее, значит, ищем, с ног сбились, а вы, черти, знаете, где она прячется, и не делитесь информацией.

– Виктор Львович! – воскликнул Шубин, усмехаясь. – Таня Камышина – наш клиент и обратилась к нам через посредника. Вряд ли, если бы она была виновна в смерти Астровой или Сайганова, она бы вообще осталась в городе. В том-то и дело, что мы взялись найти настоящего убийцу и теперь представляем интересы Камышиной. Не мне вам объяснять, как сложно нам работать с ней теперь, когда на нее объявлен розыск, да к тому же еще и строить отношения с вами. Поэтому предлагаю пойти на компромисс и на многое закрыть глаза. Считайте, что вы не знаете о существовании посредника и, следовательно, понятия не имеете, где скрывается Камышина.