— Карааба-Свентсон, КарСве, — вдруг представился красавчик.

Я с досадой понял что, задумавшись, слишком долго таращился на него.

— Викен-Алани, — представился я с легким поклоном, давая понять, что на этом разговор окончен.

Карааба, надо же, самый сильный второранговый[3] посольский род. Караабы для послов были тем же что и Фроксы для всех безопасников, поставляя в другие семьи высококлассных специалистов-аналитиков. Они гордо носили второй ранг, считая себя «костьми и мышцами» посольской мега-семьи, мол, мы всего лишь аналитики, мы не принимаем решения, не плетем интриги и не развязываем узлы, мы те, кто обеспечивает все это. «Скромность пуще гордыни» — кажется так говорили предки, это про Карааб.

Свентсон… Свентсон… нет у послов такой фамилии и у «приближенных» госслужащих нет.

Наплевав на приличия, я решил удовлетворить свое любопытство, располагающе и чуть извиняясь, улыбнулся красавчику, спрашивая.

— Я вот все пытаюсь вспомнить специализацию Свентсонов… и не могу…

— Фермерство, — с лучащейся улыбкой ответил он.

Как говорится, поймав в полете челюсть, я выдал что-то вроде «Вот как…» Выходит, этот мальчишка фермерский сын, пробившийся в семью Карааба, у которых, кстати, весьма жесткий отбор. Я отдал должное тому, с какой легкостью и не принужденностью он обозначил свое происхождение. Меня редко спрашивали о второй фамилии, но когда это все же происходило, я отвечал вежливо и отстраненно, на легкость сил у меня не хватало.

— Думаете о том, как я ухитрился ТАК сменить фамилию? — спросил он с еле заметной желчностью.

Ха, все-таки вторая фамилия для него больная тема.

— Нет, — немного удивленно отозвался я, — Я знаю, что у Карааба высокие, но унифицированные требования и попасть к ним со стороны относительно легко, куда легче, чем к тем же Генделям.

Теперь уже красавчик выдал реакцию «вот как…» скрывая удивление.

Через несколько минут монорельс прибыл к городку общежитий, и мы разошлись, кивнув друг другу на прощание. Однако друг друга мы «приметили».

Вторая встреча произошла через несколько дней и тоже на монорельсе. Я возвращался с островов вместе с БельфАри и мы плюхнулись на единственные свободные места, оказавшиеся как раз напротив красавчика Караабы. Кивком поздоровавшись с ним, мы с безопасником принялись болтать вполголоса о чем-то своем. За беседой я пропустил завязку такого же тихого, но желчно-ядовитого разговора между перворанговым Эскудо-Генделем и Карааба-Свентсоном. Эскудо выпытывал, как Свентсону пришла в голову идея стать послом, где он взял учебные материалы, как готовился, когда и как сдавал вступительный экзамен-тестирование и так далее, причем выслушивал ответы с видом «ну ври, ври». КарСве в свою очередь отвечал охотно и приветливо, как будто не замечая невербальных посылов Эскудо, при этом ненавязчиво и аккуратно подталкивая того озвучить свою позицию, облечь в слова свое негативное отношение. Мы с БельфАри бросив свой разговор, не сговариваясь взяли на себя роль судей в данном словесном поединке. Эскудо проигрывал «по очкам» он развязал эту словесную дуэль и был вынужден все время нападать. КарСве в свою очередь ни разу не открылся и не «повелся», но и его попытки вытянуть из Эскудо лишнее ни к чему не приводили. Это длилось четверть часа, и вдруг вопреки всем правилам в разговор вмешался БельфАри, обращаясь к Эскудо.

— Почему вас так интересуют подробности его поступления к Караабам? Хотите убедиться, что вам не под силу сдать их экзамен?

Хороший удар… Упор на математику и аналитическое мышление действительно не позволял многим посольским детям сдать экзамен Карааб.

— Вас не учили правилам поведения в обществе? Вы не знаете, что вмешиваться в чужой разговор это хамство? — ледяное презрение прямо таки фонтанировало из Эскудо.

— Если вы хотели чтобы вам не мешали, не стоило разговаривать так, что слышало полвагона, а у нас не было возможности вести свою беседу, — спокойно парировал БельфАри.

Действительно, их разговор поначалу тихий, быстро перешел на обычные интонации и был слышен не только нам.

— Вы не представились, — обронил Эскудо тем же тоном.

— Бельфлер.

Эскудо насмешливо поднял бровь — одна фамилия?

А я мысленно треснул себя по лбу. Ари — Аристон, вассалы Соболевых — семьи следящей за соблюдением «Законов Синто» перворанговыми семьями. Выражаясь поэтически, они выбраковывают паршивых овец, возомнивших себя волками. А может у БельфАри не просто практика, а задание «проверить и прощупать»? В любом случае, Эскудо не в то время и не в том месте решил потретировать пришлого красавчика.

— Бельфлер? — насмешливо переспросил посольский сын, — Мне незнакома эта фамилия.

«А значит ты ничто» — звучало подтекстом.

Кто знает чем бы все это закончилось, но тут к нам подошла Киото-Грин, старшая дочь и вероятный некст Киото. Мило извинившись, она отвела от нас Эскудо и что-то тихо зашептала ему.

Мы с БельфАри переглянулись, сверяя ход своих мыслей: Киото-Грин фамилия Бельфлер знакома, она очень быстро сделала правильные выводы и выручила Эскудо, объяснив тому, что безопасник есть безопасник, и не стоит при нем выказывать свою спесь, мало ли в какое досье ляжет этот в общем-то пустяковый инцидент, и чем это аукнется в будущем.

Тут монорельс прибыл на станцию, и мы все разошлись. БельфАри договорившись со мной о вечерней тренировке-спарринге, увязался за КарСве.

Прошло три или четыре дня и опять наши графики с Бельфом совпали, и мы вместе возвращались с острова.

— Помнишь ту словесную дуэль перворангового и красавчика? — вдруг спросил он.

— Конечно. Достойное было зрелище.

— Угу, — согласился БельфАри, — Только вот, перворанговый не зря пеной исходил — не мог красавчик, живя на ферме до пятнадцати лет, вдруг прийти и сдать экзамен послам.

— Караабам, — уточнил я, — Разница ясна?

До пятнадцати лет на ферме… Выходит что КарСве либо «семи пядей во лбу», либо что-то тут нечисто.

— Он сдал экзамен, — гнул свое БельфАри, — но плоховато. Не провалил, нет, но показатели были средние. Караабы отказывали и более умным ребятам.

— Он мог обойти их по психотестам. Ты же видел, как он легко выкручивался, — пробурчал я.

С одной стороны я не нанимался КарСве в защитники, с другой было неприятно от этих непонятных нападок на пришлого.

— Мог… А мог нарушить закон о сексе, заполучив себе высокого покровителя, пропихнувшего его к Караабам.

Я молча уставился на БельфАри. Закон о сексе, вернее о возрастных ограничениях: девушкам с четырнадцати, парням с шестнадцати и однополый секс с восемнадцати. В последнем случае преследуется старший партнер, исключение может быть только в том случае, если обоим нет восемнадцати, а разница в старшинстве меньше полугода.

— Серьезное обвинение, — произнес я, — есть хоть какие-то доказательства?

— Прямых конечно же нет, только косвенные. Сомнительные результаты экзамена и бисексуальность КарСве.

— Бисексуальность не доказательство, а возможность, — уточнил я. — Кто из аристократов ошивался на ферме Свентсона? — саркастично поинтересовался я, давая понять, что возможностей «заполучить покровителя» у фермерского сына было немного.

— Ферма Свентсона примыкает к пляжной зоне Тропик Ривьеры, — парировал БельфАри.

Ага… Тропик Ривьера курорт, на котором отдыхают большинство госслужащих: тихий, спокойный и изысканный — значит возможность «заполучить» была…

Я пожал плечами

— Так установлен… кандидат в покровители или нет?

— Нет.

— Тогда о чем речь? — я развернулся вглядываясь в БельфАри, — В том что кого-то очень раздражает смазливый, но весьма неглупый мальчик?

— Нет, — жестко ответил безопасник. — В том, что кто-то из старших нарушил закон дважды, сначала трахнув малолетнего, а потом пристроив его куда надо.

Я закатил глаза, выказывая раздражение.

— Бисексуальность еще не гарантия траха.