может не уместиться… тогда, кроме

повсеместного моря (вдали – парус),

не придёт ничего… – и само море

тоже может застрять посреди пауз!

Если так, то, пожалуй, моя радость,

мне не нужно от Вас ничего вскоре -

ни к чему, моя радость, мне Ваш парус -

что мне в парусе Вашем, раз нет моря?

Мне заказали музыку: не некто-

одетый-в-чёрное, не чёрный человек -

таких ко мне пока не заходило,

и слава Богу: было б слишком рано, -

но некая бесцветная особа:

не то чтобы учтиво поклонившись,

а просто так – придя и заказав…

произнеся при этом: «Я заказчик».

И что-то было у неё в руке -

конверт какой-то: «Тут вознагражденье», -

она сказала и – вознаградив -

уже хотела было удалиться

куда у них ведётся: восвояси,

но я её немножко задержал

и предложил: «Присядьте, поболтаем:

тут кофе и хороший шоколад».

Присели… «Вот что, дорогой заказчик, -

я произнёс: – Вы, стало быть, не в чёрном,

и это – Ваша первая ошибка… -

Вам с молоком или без молока? -

поскольку, по характеру событья,

Вам следовало бы прийти не в этом…

в чём Вы пришли, но выбрать чёрный цвет:

так делают заказчики, поверьте.

Потом, и это будет во-вторых,

Вы ни вчера ко мне не заходили,

ни поза… – как я думаю – вчера.

Вы только раз пришли: застали дома

и думаете, так оно и надо,

хотя разыгрываемый сценарий

визит предполагает троекратный

с заказом музыки на третий раз.

Очередное Ваше упущенье

в том, что вошли Вы так, как входят в лавку, -

напомню: неучтиво поклонившись,

а словно делая мне одолженье…

заказчики себя так не ведут:

они воспитанны, они смиренны -

и в руки не суют конверт с порога…

возьмите шоколада наконец.

И я Вам так скажу: поскольку, значит,

Вы слишком плохо знаете сценарий,

я музыки для Вас писать не буду -

вот Ваш конверт: вознаградитесь им.

А я… я подожду – пока у двери,

на третий раз, учтиво поклонившись,

появится мой чёрный человек,

единственный и истинный заказчик.

Держите хвост морковкой – и привет!»

Как верёвочка вилась

вензельком неотразимым

по горам и по низинам,

где не раз встречали нас!

Как верёвочка вилась -

то бегом вилась, то шагом,

по горам и по оврагам -

обстоятельно и всласть:

через речку, через мост -

чуть скользя на парапете…

И ничто на белом свете

никогда так не вилось,

и ничья на свете власть,

и ничьи на свете речи

не бывали так сердечны,

как верёвочка вилась!

А любовь была не страсть,

не высоты, не глубины -

мы друг друга так любили,

как верёвочка вилась.

И, когда в последний раз

я исчезну в чистом поле,

ни о чем я так не вспомню,

как верёвочка вилась!

Тетрадь оставлена в саду -

стихи, промокшие насквозь,

уже совсем нельзя прочесть.

Размыло небо и звезду,

размыло синих ягод гроздь

и всё, что прежде было здесь.

А было несколько имён,

и несколько Любовей к ним,

и сумасшествий, и чудес.

И плавал колокольный звон,

и плавал беспризорный нимб,

и всё, что прежде было здесь.

Чаи гоняли допоздна

и говорили наобум

слова – какие только есть.

И жизнь была ещё нужна -

и смех, и блеск её, и шум,

и всё, что прежде было здесь.

Гадали кто на чём горазд,

пророчествовали о том,

чего не выпить и не съесть.

Лепили из подручных фраз

кто бога, кто корабль, кто дом -

и всё, что прежде было здесь.

Теперь уж не восстановить

ни строчки: тут какой-то бред,

тут дождь навеки промочил

всё-что-имело-место-быть,

но по рассеянности, нет -

по глупости, нет – без причин -

1996

Старая-старая повесть:

Древний Египет, Китай…

Утро просило: опомнись, -

день говорил: испытай.

Вечер в глухом покрывале

вёл меня в маленький ад -

там меня с толку сбивали

и отпускали назад.

И, в темноте меня бросив,

ветер – фельдфебель, шагист -

в спину бросал мне: философ! -

и добавлял: берегись.

Но, по окраинам мокрым

идучи миром чужим,

тихо твердила: посмотрим! -

милая мудрая жизнь.

Это Ваши слова – не-печальтесь-пройдёт-

а-печаль-если-прошлая-значит-чужая!

И не помню уже, сколько лет напролёт

я живу с этим знаньем – и не возражаю,

хоть никак не проходит всё то, что должно

проходить, – и, как прежде, то муча, то жаля,

прямо в сердце мне врезано Ваше окно,

и горит, и горит – и я не возражаю.

В том окне всё пируют – и дай-то им Бог

пировать, своих сроков не опережая,

и, бокал подхватив за сверкающий бок,

позабыть обо всём, что я смог и не смог…

Я живу хорошо. И мой сумрак глубок.

И легка моя жизнь, и я не возражаю.

Старьёвщик-вечер собирает в горсть

нелепые дневные сувениры:

листок породы оторви-да-брось,

брелок с ключами от пустой квартиры,

записка… то есть подпись из неё,

мотивчик – надоедный, хоть не слушай…

Чудесное смешное вторсырье:

дай только срок – оно ещё послужит,

лишь ночь настанет!

И настала ночь,

и я – опять спускаясь в ад из рая -

всё то, что удалось мне приберечь,

кладу перед собой – перебирая

бесценный мой, прекрасный мой утиль:

билетик, кремешок от зажигалки…

А на ботинках серебрится пыль

от нашей с Вами утренней прогулки.

Когда я вдруг исчезну

в лирическую бездну

и Вам вдруг станет плохо -

Вы напевайте Баха.

Навязчивые мысли

оставив в пыльном кресле,

Вы напевайте Баха

от вздоха и до вздоха.

Забудьте все печали,

пойдите на качели

и напевайте Баха

от взмаха и до взмаха.

А к моему прощайте

себя не возвращайте:

не поминайте лихом,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.