Клеон
Кто такому делу
Потворствует безмолвно, если даже
Его не замышлял, — уже не может
Считаться благородным.
Дионисса
Может быть.
Но Леонина нет. Никто не знает,
Как умерла она, — лишь ты да я.
Она вредила дочери моей
И на пути ее всегда стояла.
Никто на Филотену не глядел
Все взоры обращались на Марину,
А бедной дочери моей одни
Глумливые ухмылки доставались,
Которые терзали сердце мне.
Пускай жесток поступок мой, но я
Его считаю подвигом великим
Для счастья нашей дочери!
Клеон
Пускай
Тебе простят поступок этот боги!
Дионисса
А о Перикле ты не беспокойся:
Ни в чем он нас не сможет упрекнуть.
Мы все о ней рыдали и доныне
Печалимся; ей памятник поставим,
И будет эпитафия на нем
Златыми буквами вещать хвалу
И ей и нам, чья нежная забота
Воздвигла этот памятник.
Клеон
О да!
Ты — гарпия с орлиными когтями
И ангельским лицом!
Дионисса
А ты, голубчик,
Жалеть способен и мышей и мух,
Но и к моим советам ты не глух…
Уходят.
СЦЕНА 4
В Тарсе, перед памятником Марине.
Входит Гауэр.
Гауэр
Мы сокращали время, расстоянье,
Моря переплывали по желанью,
Воображенье наше беспрестанно
Нас в разные переносило страны.
Надеюсь, нет греха большого в том,
Что говорят на языке одном
Во всех краях, где с вами мы бывали.
Послушайте о том, что было дале.
Пред вами царь Перикл. И снова он
Неукротимым морем окружен.
Спешит он с пышной свитою своей
Увидеть дочь — отраду жизни всей.
А в Тире по совету Геликана
Оставил царь правителем Эскана.
Ведь Геликан, как все должны вы знать,
Царя никак не хочет покидать.
Вот корабли летят под парусами
В далекий Тарс. Вообразите сами,
О чем мечтает царь Перикл теперь,
Спеша домой вернуть родную дщерь.
Как призраки, пред вами проплывали
Они, пока вы их воспринимали
Ушами лишь. Но приглашаю вас
Проверить зреньем слух, увидев их сейчас.
Пантомима
Входят с одной стороны Перикл со свитой, с другой — Клеон, Дионисса и другие. Клеон показывает Периклу гробницу Марины. Перикл выражает глубокую скорбь; надевает рубище и уходит в большой печали. Затем Клеон, Дионисса и другие уходят.
Притворству Простодушие внимает
И вздохи лицемеров принимает
За истинную скорбь. Смотрите, вот
Перикла горе страшное гнетет,
Он слезы льет ручьями, он стенает
И город Тарс навеки покидает.
Он клятву дал богам лица не мыть,
Не стричь волос и рубище носить.
В его груди бушует буря горя,
Бессилен он, как челн в открытом море.
Но не погиб отчаянный пловец
И справится он с бурей под конец.
Теперь я эпитафию читаю,
Что сочинила Дионисса злая
Марине на могилу. Вот она:
(читает надпись на памятнике Марине)
«Прекраснейшее, нежное творенье,
Загубленное на заре цветенья,
Дочь Тирского царя вот здесь зарыта:
Презренной Смертью бедная убита.
Мариною красавица звалась.
Фетида, этой крестницей гордясь,
Ее рожденье бурею почтила
И, веселясь, часть суши поглотила.
Земля, страшась такого, может быть,
Ее спешила небу уступить.
За это мстить нам поклялась богиня
И бьет волнами берег наш поныне!»
Так служит вкрадчивая лесть обычно
Для подлости личиною отлично.
Пускай уверен царь Перикл, что дочь
Мертва. Ему не в силах мы помочь.
В вертеп разврата поспешим за ней
Что может быть судьбы ее страшней!
Внимание! Смотрите все на сцену,
Перенесемся с вами в Митилену.
(Уходит.)
СЦЕНА 5
Митилена. Перед публичным домом.
Из него выходят двое дворян.
Первый дворянин
Слыхали ль вы что-нибудь подобное?
Второй дворянин
Конечно не слыхал да и не услышу в таком месте, когда ее там не будет.
Первый дворянин
Говорить в таком доме о религии! Да это и во сне не приснится.
Второй дворянин
Нет-нет! Меня теперь в эти вертепы разврата не заманишь. Пойдем-ка лучше послушаем пенье весталок!
Первый дворянин
С удовольствием: я охотно совершу любой добродетельный поступок. Положительно я навеки покинул путь разврата!
Уходят.
СЦЕНА 6
Там же. Комната в публичном доме.
Входят сводник, сводня и Засов.
Сводник
Ну, знаете! Я отдал бы вдвое больше того, что заплатил за нее, лишь бы она здесь никогда не появлялась!
Сводня
Ведь какая подлая! Она способна заморозить самого Приапа! Вот из-за таких-то и не появляются на свет десятки младенчиков нового поколения! Нет! Ее нужно как-нибудь лишить невинности или просто выпроводить отсюда. Вместо того чтобы вести себя с гостями как подобает в нашей профессии, она мне устраивает всякие сюрпризы: то проповеди читает, то молитвы, то на колени становится. Да она самого черта превратила бы в пуританина, кабы тот вздумал приставать к ней со своими поцелуями.
Засов
Давайте-ка я вам ее изнасилую. А не то ведь она отвадит всех наших посетителей и всех паскудников превратит в священнослужителей!
Сводник
Ах, дурная болезнь ее забери! Тоже мне, бледная немочь!
Сводня
Вот и я это самое говорю: будь бы у нее дурная болезнь, мы бы уж с ней как-нибудь справились. А вон смотрите-ка — сюда пробирается сам господин Лизимах.
Входит Лизимах.
Лизимах
Ну, как дела? Почем дюжина девственниц?
Сводня
Ах, да благословят вас боги, ваша милость!
Засов
Я радуюсь, что лицезрю вашу милость в добром здравии!
Лизимах
Радуйся, радуйся! Тебе же лучше, коли ваши посетители способны держаться на ногах. Послушайте-ка вы, отъявленные нечестивцы: найдется ль у вас такая, чтоб порядочный мужчина мог развлечься с нею и после этого не обращаться к врачу?
Сводня
Ах, есть одна, сударь! Есть! Кабы только она согласилась! Уж такой у нас в Митилене еще не бывало.
Лизимах
Ты разумеешь — кабы она согласилась заняться тем, чем занимаются в темноте?
Сводня
Вы меня с полуслова поняли, сударь!
Лизимах
Ну, позови-ка ее, позови!
Засов
На вид она, сударь, настоящая роза: и бела и нежна… Вот кабы только…
Лизимах
Что? Говори!
Засов
