-Первый княжеский полк пока будет стоять на месте, я приказал бригадиру для того, чтобы остальные офицеры Кантемира подобрались, ведь сегодня или завтра решится судьба княжеств, а может и всех православных народов.

-Хм, трудна задача, государь, крайне трудна, но может случиться так, что и она выполнена будет, благо, что англичане с французами бьются, в наши дела вмешаться не должны,– покачав головой сказал Шереметьев.

-Вот-вот, пока есть шанс надо им пользоваться, жаль только что сил у нас не так много, как хотелось бы. С Кубани армию к Крыму перекинуть надо бы, да вот беда не успеем. Нужно здесь дела решить, а потом и на османов с другой стороны давить.

-Ничего, ваше величество, управимся, вот только атаку турок сдержим и справимся. Запасов у нас вдосталь, снабжение и фуражиров у великого визиря казачки с витязями знатно побили, значит и шансы у нас неплохие имеются,– глядя в подзорную трубу, тихо сказал фельдмаршал.

Я ничего не ответил, только следил за движением турецкой армии, половина которой составляла легкая кавалерия. Ну, ничего, против них у нас имеется свое противодействие.

-Как думаешь, фельдмаршал, не пора ли секретные клинки перед нашими позициями разбросать?– глядя на непонятные экзерции противника спрашиваю князя Шереметьева.

-А куда их бросать то, ваше величество? На склоны холмов? Так вроде кидали уже там сеточки с «ежиками», а перед строем бросить, нам маневра не будет. Можно разве что рогатки выставить, по флангам наших позиций.

Подумав, я посмотрел вниз, на наши позиции. Хотя фланги, оставшиеся без кавалерии и выглядели маломощными, однако таковыми не являлись, все равно внушали опасения. Слишком большая масса катится на нас, одних конников больше ста тысяч!

-Пусть начинают ставить, в паре саженей от первых шеренг, глядишь, и пристреляться смогут быстрее,– даю отмашку одному из адъютантов.

Зеленое полотно взметнулось высоко вверх, послышался звук горна. Первая линия, состоящая из восьми полков в основной шеренге и двух полков резерва, побатальонно разбросанных за первой линией тронулась с места, занимая заранее намеченные позиции. Барабанная дробь с зычными командами командиров создавали неповторимую атмосферу, казалось еще чуть-чуть и…

Но нет, полки не пошли к люнетам и редутам. Двенадцать батальонов, по шесть слева и справа встали косой линией, перекрывая ходы между низиной холмов и лагерем. Оставляя для прохода только неширокую протоптанную дорожку в центре, которую закрывало только четыре батальона фузилер. Плюс к этому позади них стояли два полка резерва. Вторая линия русских шеренг начиналась только через две сотни саженей. Легкая добыча для конницы.

Правда, шести шереножный строй мог бы улучшить положение хлипких линий центра, при этом, позволив врагу вырезать как минимум две первые шеренги, для того чтобы остальные смогли отбить атаку неприятеля. Однако никаких перестроений в наших войсках не было, скорее, наоборот, вместо растянутого каре, когда поддержать товарища по оружию может сосед, полки растягивались в зыбкую вялую цепочку.

-Вторая линия, вперед!– даю отмашку вниз и новый сигнал горниста, более долгий, прерванный короткой паузой унесся далеко ввысь.

Следом за ним вторая линия обороны тронулась с места под мерный, однообразный барабанный бой. Шеренги слегка искривившись, подобно первой линии разбились на три группы и раскололись, уходя каждая к своей позиции. Только полковая артиллерия второй линии в отличие от первой не ушла на фланг, а выдвинулась на прямую наводку, аккурат между парой люнетов и двумя редутами.

Легкая кавалерия турецкой армии начала огибать первые ряды своего войска, заходя во фланги наших редутов, пехота же только-только начала выставлять рогатки. В трех шереножном строю каждый пятый фузилер, кроме пикинеров получал свой брус-основу или одну из двадцати шести пик, прикрепляемых к этому брусу. Видно как болтаются фузеи на погоне солдат, несущих пики, пика же устремлена высоко вверх. Вот то один то другой солдат меняясь с напарником отдыхал на марше от тяжелого бруса.

Вот раздалась неслышная команда: «Ставь рогатки!», брусья выносят на пару саженей перед первой шеренгой, пара солдат придерживают его за концы, а кто нес пики сноровисто вставляют их в специальные выемки, сразу же закрепляя между собой при помощи железных крючьев, в торцах брусьев.

-Хорошо, что отец в свое время позаботился о рогатках, иначе атака кавалерии, пусть и не лучшего качества смела бы весь строй,– замечаю вслух.

-Может и не смела, но потери уже после первой атаки были бы большими,– согласился фельдмаршал.– Хотя должен заметить, ваше величество, что кавалерия уже не выполняет того предназначения что раньше.

-Это почему же, князь? Мне кажется что и сейчас у нее те же стремления, просто навыки нуждаются в большей отработки, опять же тактические построения нужны не просто так, а для улучшения боя самой конницы.

-Пусть так, но ведь если есть достаточное количество орудий, и пехоты, то кавалерия не так уж и страшна в открытом бою.

-Именно в открытом бою, а вот, например коммуникации, или фуражиров пощипать она способна знатно, да и колонны на марше атаковать ей сам бог велел,– поправил я фельдмаршала.

Первая линия наших солдат выстроилась за рогатками, первая шеренга встала на колено, вторая замерла над ней, третья в шаге от второй, приложила березовые приклады к стопе. А впереди, на расстоянии в пару сотен саженей неровными, куцыми линиями стояли закованные в стальные кирасы витязи, приготовившись начать отстрел идущего на них врага. Конница турецкой армии, будто специально игнорировала их, продолжая уходить в стороны.

Помню, когда-то мне приходилось сидеть за хрониками английских колонизаторов в Африке. Их действиях, столкновениях с туземцами. В основном бои велись в соотношении один англичанин на пятнадцать – двадцать туземцев. Бои шли с огромным преимуществом подданных туманного Альбиона, но запомнился мне один случай, когда был вырезан полк (!) англичан, вооруженных тремя пулеметами марки Максим. Этот эпизод показал одну очень отличительную особенность любой армии когда она начинала зазнаваться и кичиться своей историей больше чем боевой подготовкой.

Вождь туземцев выставил против восьми сот англичан около пяти тысяч своих воинов, вооруженных костяными копьями, луками со стрелами, наконечники которых были так же костяными, и за редким исключением у некоторых воинов имелось железное оружие, на телах у них были только набедренные повязки и ничего более.

Сначала как обычно бывало, английский полковник выстроил свои войска в полковое каре с тремя пулеметами по центру, полевой артиллерии у полка не было. Не зачем она в войне против туземцев, у которых ни крепостей, ни собственной артиллерии нет. Каре замерло на месте, дожидаясь нападения туземцев.

Вождь, как и многие до него направил свою армию прямо на пулеметы, теряя сотни воинов, но продолжая наступать. Английские стрелки же как бездушные машины подкомандой своих командиров расстреливали бегущих чернокожих воинов. Как и раньше это бывало туземцы не выдержали свинцового шквала и начали паническое бегство…

Вот только англичане не успели порадоваться: с флангов и тыла на них выходили новые отряды туземцев, с яростным остервенением лезущие на плотный строй. Перебросить пулеметы полковник просто не успел. С тыла атакующие расстреливали англичан из своих примитивных луков, оказавшихся более скорострельными, чем ружья белокожих завоевателей. Надо ли говорить, что строй быстро поломался, лишившись своей монолитности….

С поля боя не ушел ни один солдат туманного Альбиона.

К чему собственно я вспомнил все это? Все очень просто, сегодняшняя тактика великого визиря почему-то напоминала мне «удар быка» того самого африканского вождя, когда приходится жертвовать частью войска, для уничтожения врага. Конечно положение у нас лучше чем у англичан, да и рельеф местности за нас играет, да вот больно ненормально ведут себя конники Балтаджи. Или они вообще отморозки? Непонятно.