На этом “семеновские” поставки российского золота в Японию не закончились. Как потом утверждал сам Семенов, осенью 1920 года с целью оплаты его военных расходов им была отправлена в Японию еще одна партия золота, использованная для получения японской валюты. Сумма, полученная при реализации в Японии этого золота в размере 1.400.000 иен была привезена 20 сентября 1920 года генералу Подтягину сотрудником Читинского государственного банка Иваном Лосевым и передана ему под расписку в качестве российских государственных денег, предназначенных для оплаты военных заказов.

Оприходовав таким путем российские деньги, полученные от семеновцев, Подтягин положил их в банк “Ёкохама Сёкин Гинко”. В связи с тем, что японская сторона не произвела в дальнейшем поставок заказанного ей семеновцами военного снаряжения, деньги, положенные в названный банк генералом Подтягиным, находившимся в Токио в качестве полномочного военного представителя России, так и остались на многие годы на счету банка “Ёкохама Сёкин Гинко” в качестве невостребованной российской государственной собственности. Так из рук атамана Семенова заполучила японская сторона еще одну долю российского золотого запаса, причем эту долю Россия не смогла в дальнейшем востребовать по причине затянувшейся в стране гражданской войны и прочих осложняющих обстоятельств внутреннего порядка.

Кстати сказать, на банковских счетах военного представителя России в Японии генерала М. Подтягина оказались в те же годы не только “семеновские” деньги, но и большие суммы, переведенные в его распоряжение еще до революции царским правительством, рассматривавшим его как своего официального представителя в Японии. Точно определить общую сумму тогдашних депозитов Подтягина в японских банках трудно, но в случае необходимости возможно. По свидетельству самого Подтягина, эти депозиты достигали 6 миллионов иен. По другим ориентировочным оценкам, их сумма составила бы по сегодняшнему курсу более 60 миллиардов долларов.

Немалая доля “царского” золота была вывезена из России в Японию и самолично атаманом Г. Семеновым. По свидетельству его помощников в одном из токийских банков в середине 20-х годов этот вороватый приспешник японцев хранил на своем личном счету захваченное и вывезенное им из России золото стоимостью в 500 тысяч иен.

В январе 1920 года обстановка в Сибири и на русском Дальнем Востоке сложилась так, что для уцелевших после разгрома под Иркутском колчаковских генералов и офицеров не было иного пути к спасению кроме налаживания контактов с японскими интервентами, а также с их откровенными ставленниками, и прежде всего с атаманом Григорием Семеновым, чьи отряды в Забайкалье заняли позиции на железнодорожных путях, ведущих к Чите, Хабаровску и Владивостоку. Видная роль среди этих колчаковских военоначальников принадлежала генералу Сергею Розанову, занимавшему одно время пост командующего колчаковской армией, а затем, незадолго до гибели Колчака, назначенному его приказом ответственным за поддержание контроля колчаковской администрации над российскими районами Дальнего Востока. Странно, как Колчак, которого можно осуждать за многое, включая бонапартистские замашки, самолюбование и жестокость, но только не за отсутствие моральной чистоплотности и патриотизма, мог так ошибиться в человеке и приблизить к себе этого Розанова, который по отзывам самих же колчаковских руководителей был предельно беспринципен и не внушал окружающим ни уважения, ни доверия, ни симпатии. Уже упоминавшийся выше бывший министр колчаковского правительства Г. К. Гинсь писал в дальнейшем: “Как оказалось, Розанов успел окончательно подорвать престиж омской власти на Дальнем Востоке. Сумбурный, нечистоплотный, пускавшийся на все, чтобы укрепить свою власть, он расширял полномочия атаманов, желая создать себе в них опору…

В январские дни 1920 года, когда под Иркутском колчаковская армия потерпела окончательное поражение, Розанов находился во Владивостоке. Это были те дни, когда несмотря на присутствие в этом городе японских и американских вооружейных сил в Приморье развернулось наступление партизанских отрядов из числа противников колчаковской администрации. В этой напряженной обстановке 29 января 1920 года состоялись переговоры Розанова с командующим японскими оккупационными войсками генерал-лейтенантом Сигэмото Ои. Речь на переговорах шла о том, чтобы японская сторона помогла бы колчаковцам либо в организации сопротивления продвижению “красных” в Приморье, либо в их эвакуации из Владивостока и переброске на другие фронты гражданской войны в России.

В ходе этих переговоров, судя по ходу дальнейших событий, состоялась беспринципная сделка Розанова с японским военным командованием в отношении той части “царского” золотого запаса, которая хранилась в подвалах Владивостокского отделения Госбанка России.

Сразу же после своей встречи с японским генералом Ои Розанов отдал распоряжение начальнику военно-морской школы, расположенной на острове Русском, капитану первого ранга В. Китицину подготовить суда для эвакуации прибывавших во Владивосток колчаковских вооруженных отрядов, используя для этого военное учебное судно “Орел” и транспорт “Якут”. В тот же день к причалу владивостокского порта пришвартовался японский крейсер “Хидзэн”. С крейсера был высажен десант японских моряков, взявший под контроль близлежащую территорию. В ночь с 29 на 30 января 1920 года была произведена погрузка на крейсер государственного русского золота, извлеченного японскими солдатами и моряками из подвалов Владивостокского отделения Госбанка России. Затем генерал С. Розанов, переодетый почему-то в японский военный мундир, вместе с небольшой группой людей из его окружения поднялся на борт крейсера “Хидзэн” и крейсер отплыл к берегам Японии. Кстати сказать, ночной погрузкой русского золота на борт названного крейсера командовал японский, полковник Рокуро Исомэ — начальник особого подразделения японской разведки, который, как выяснилось потом, ведал разработкой и осуществлением плана японского военного командования по овладению российским золотым запасом.

Далее события развивались следующим образом: после происшедшего в те же дни во Владивостоке политического переворота власть из рук колчаковцев перешла в руки Временного правительства Приморской областной земской управы, выражавшего настроения эсеров и либералов, а буквально через несколько дней это правительство, издало приказ об аресте С.О. Розанова как дезертира и похитителя российского государственного золота. 19 февраля 1920 года то же правительство Приморья, несмотря на присутствие во Владивостоке японских вооруженных сил, заявило официальный протест правительству Японии с требованием выдать в руки правосудия бывшего командующего колчаковских вооруженных сил в Приморье генерал-майора Розанова, в отношении которого было возбуждено “уголовное дело по статье 362 Уголовного кодекса России”. В протесте указывалось, что Розанов совершил уголовное преступление — хищение — и подлежит на основе норм японского и международного права выдаче для предания его уголовному суду. Однако никаких комментариев по поводу этого протеста со стороны императорского правительства Японии ни в устной форме, ни в прессе не появилось.