– Ну, молодец, ну, порадовал старика, сложил два и два… Помяни мое слово, эта квартирка, она недолго будет за Савериной числиться, вот шумок вокруг Альдова поутихнет, и спихнут недвижимость. Глянь ты, снег пошел, ишь ты, давно такой красоты не видел. Новый год скоро…

Сергеич подошел к окну. За стеклом танцевали белые хлопья снега, а Васютка думал о том, какая интересная штука жизнь. Вот живешь себе, никому не мешаешь, а потом случится что, и оказывается – никому ты не нужен и искать тебя не станут.

От подобных мыслей настроение окончательно испортилось.

Юлька как в воду глядела, не прошло и двух недель после того нашего разговора, как приехал Андрей. Праздничное богослужение… Губы привычно шептали слова молитвы, но ожидаемого восторга, былой радости не было, и время тянулось медленно… слишком медленно.

Наконец торжественное богослужение подошло к концу, Андрей, воздев руки над головой, благословил «благочестивых дочерей Божьих» и удалился.

– Правда, он красивый? – одними губами спросила Юлька.

Красивый? Кто, Андрей? Да ничего в нем красивого, обычный мужик.

Обычный пророк.

– А он добрый?

Я рассеянно кивнула, пытаясь затолкать крамольные мысли поглубже, я не имею права думать о Пророке как об обычном человеке. Он – Избранный.

В тот же вечер Пророк изъявил желание побеседовать со мной.

Со мной и с Юлькой.

Андрей принял нас в своих покоях, которые были обставлены гораздо лучше, чем наша землянка. Ну так он Пророк, он выше нас, он имеет право… Юлька не сводит с Андрея восхищенных глаз, а я не могу оторвать взгляд от ковра и думаю лишь о том, что ковер – это роскошь, а роскошь придумал Сатана, чтобы душа, заблудившись в мире вещей, не достигла неба.

– Вечер добрый, дети мои, – поприветствовал нас Андрей. – Садитесь.

Не осмеливаясь возразить, Юлька села прямо на пол, я последовала ее примеру. А ковер синтетический, но мягкий. Андрей молчал, молчали и мы. Я исподтишка разглядывала комнату – а неплохо, однако, он устроился, кресло, стол, огромная, как лесное озеро, кровать, телевизор, радиоприемник… Нам же запрещено! Мне запрещено, ему можно, он – Пророк.

– Сестра Виктория много о вас рассказывала… Юлией она довольна, а вот ты, Анастасия, грешна и слаба. Думаю, тебе не мешало бы исповедаться… Юлия, ты можешь идти, а ты… Думаю, нам есть о чем поговорить.

Клянусь, он смотрел мне прямо в душу, и, совсем как раньше, его взгляд вытаскивал наружу всю ту мерзость, которую я старательно прятала от самой себя. Бесполезно, Пророкам дано больше, чем обыкновенным людям.

Юлька тенью выскользнула за дверь.

– Ну, Стасенька, – сказал Андрей совершенно другим голосом, – расскажи, как тебе здесь живется?

Спустя три дня с момента похищения служба безопасности ООО «Агидель» отыскала-таки Курпатову Татьяну Анатольевну. Передозировка героина. Пародия на самоубийство, которой в милиции охотно поверили, а его даже слушать не стали.

Альдов взял на себя организацию похорон: самый дорогой гроб, самый дорогой ресторан, он выбрал самый дорогой памятник, он… он не сумел спасти эту девчонку, которая, наверное, так и не поняла, почему ее убили, и теперь просто силился засыпать деньгами чувство вины.

Волчья пасть ухмылялась с перстня. Почему так? Проклятие лишь на нем, но тогда почему пропала Юля, и Таня, и парень этот… или ни при чем проклятие, топи-то высохли, значит… ни черта не значит. Нет никакого проклятия, а волчья печать – всего лишь перстень, память об отце.

В кармане сложенная пополам листовка «Великий пророк и ученик», вот он точно должен знать все о проклятиях, и Егор спросит. А тот ответит. За все.

Белая крупа полупрозрачной фатой укрыла и грязный холмик, и замерзающие цветы.

Попасть на встречу оказалось несложно. Всего-то и нужно было, что заплатить пятьсот рублей за вход. Поскольку пригласительный билет давал право на скидку в пять процентов, вышло даже немного меньше. Егор немного опасался, что «любимый ученик великого Мо» узнает его, поэтому сел в самом последнем ряду – к счастью, на входном билете место не указывалось. До начала выступления оставалось минут десять, народ прибывал, и свободных мест становилось все меньше.

Встреча с «пророком и целителем» проходила в кинотеатре «Звезда», который словно продолжал существовать в прошлом. Потемневший от времени занавес, за которым скрывался экран, ровные ряды жестких стульев с общими подлокотниками, и толстая тетка в очках, зорко следившая за порядком в зале.

– Молодой человек, – обратилась к Егору представительная дама в зеленом пальто, – вы бы поближе пересели, здесь будет плохо видно.

– Спасибо, но я как-то…

– В первый раз, что ли?

– В первый, – признался Альдов, мысленно он добавил, что и в последний, он не собирается становиться поклонником «любимого ученика», он пришел, чтобы убедиться, что Любятский и есть тот самый Андрей, с которым Егор встречался на улице Цветочной.

– Вы не пожалеете! – дама восторженно закатила глаза. – Он так помог мне, так помог, я жила во тьме, а он вывел меня к Свету! Моя душа воспарила к Господу!

– Поздравляю. – Беседа начала раздражать Егора, еще одна сумасшедшая вроде его Томы, та тоже сначала к Господу воспарила, а потом потребовала, чтобы Альдов воспарил вслед за ней, чтобы покаялся и очистился от грехов. А он не хотел ни парить, ни каяться, ни очищаться, он хотел жить нормально, чтобы работа и семья, и совместные ужины, и отдых, и походы в кино, а не на проповеди безумца, возомнившего себя Пророком.

– Нет, вы не понимаете, – дама укоризненно покачала головой и, к огромному неудовольствию Егора, села на соседнее кресло. – Я была грешна, я и сейчас грешна. – Она принялась расстегивать пальто. Крупные желтые пуговицы выскальзывали из анемичных пальчиков, и, промучившись минут пять, дама разрыдалась. Егор молча наблюдал за тем, как по розовым круглым щечкам катятся крупные слезы. Волчья печать жгла палец, то ли предупреждение, то ли просто аллергия.

– Извините, – пробормотала дама, вытирая слезы кружевным платочком, – извините, это бесы противятся слову Божьему, не хотят уступать душу.

Альдов был абсолютно уверен, что бесы тут совершенно ни при чем, а дамочке не мешало бы сходить к врачу.

– Скоро начало-то? – Ждать надоело, Пророк опаздывал уже минут на десять.

– Скоро, – успокоила соседка, – вот последние верующие соберутся, и начнется.

– А для верующих вход бесплатный?

– Конечно, нет, – женщина даже голос повысила от возмущения, – мы не платим, мы вносим добровольное пожертвование в фонд церкви, и на эти деньги Пророк помогает детям, старикам, всем тем, кого бросили и забыли… Смотрите, начинается! И все-таки вы слишком далеко сели!

К огромному удивлению Егора, занавес раздвинулся, свет погас, а из динамиков под потолком полилась музыка. Альдов обернулся на соседку, та сидела, вцепившись ручками в черную сумочку, и не сводила глаз со сцены.

– Добро пожаловать в храм, дети мои! – Голос заглушил музыку, а человек на сцене поклонился. – Вы скажете, какой же это храм, сие место принадлежит миру, а не Богу, но я отвечу вам, храм – не здание, храм – люди! Люди, чья душа открыта слову Божию, сами и есть храм!

Соседка всхлипнула, видать, бесы вновь принялись терзать бедняжку, но Альдову было не до соседки, он во все глаза смотрел на Пророка и пытался понять, Андрей это или не Андрей.

Далеко, слишком далеко и слишком темно, по телосложению похож, но… Зря он сел в самом последнем ряду.

– Помолимся, дети мои! – предложил Пророк. Музыка стала громче, а по белому экрану потекли слова молитвы.

Уже неделю я была ведьмой. Нет, не совсем верно, Андрей говорит, что ведьмой я была всегда, просто он, ослепленный любовью к людям, не сразу это понял.