Где-то в коридоре зазвонил телефон. Доктор Хэверли подалась вперед включить настольную лампу и осторожно, точно боясь заразиться, отодвинула дневник.

Ей вспомнилось, как он последний раз пришел к ней. Его ощупывающий взгляд скользил по ее телу к подолу юбки.

– Я выхожу, доктор. Вы не будете скучать по мне?

Сайкс сунул сигарету в рот и раздвинул занавески на окне в кухне. По телевизору сказали, что солнечная погода продержится несколько часов, а потом грянет буря.

Вчера рано утром он вдруг запаниковал и позвонил на работу, сообщил, что заболел. Бен Джонсон находился уже на месте, значит, в управлении поднялся какой-то шум. К счастью, Бен знает о его химиотерапевтических процедурах и не удивился звонку. Разве что легавые именно его ищут, и тогда он все равно не успеет скрыться.

Прошло несколько часов. Никакой полиции не видно.

Как же эта баба с лейтенантскими лычками напала на след мусоровоза?

Сайкс услышал скрип пружин. Это его соседка улеглась в шезлонг позагорать. У нее было два занятия в жизни – спать и загорать. Она не работала, так как хватало пособия, которое оставил ей покойный муж.

Она лежала на животе, подстелив под себя полотенце. Рядом на земле валялся лифчик. На бампере ее сломанного пикапа стояла банка пива. Над одной фарой растянулся рыжий кот и вылизывал лапы.

Соседку звали Дениз. Однажды она пригласила Сайкса к себе. В гостиной стоял спортивный «харлей-дэвидсон». Муж, объяснила она, перед смертью просил не выбрасывать машину.

Сайкс достал из кармана спички, закурил, бросил спичку в пепельницу и почесал кровоточащую шею. Он не встал утром под душ, не побрился, под ногтями набилась грязь. К тыльной стороне ладоней и запястий прилипли волоски ротвейлера.

Он очень рисковал, заглянув в окно автомобиля О'Шонесси. Ему позарез захотелось посмотреть ей в глаза. Она натурально сдрейфила. Сайкс рисковал и позднее, когда двинулся к своей машине. Его подмывало схватить ее тут же, на месте, но О'Шонесси уже слышала его шаги. Момент был упущен.

В воздухе чувствовалось приближение непогоды. Как и предсказывал прогноз, ветер быстро набирал силу. Не исключено, что вода у берега намного поднимется.

Кот спрыгнул на землю и шмыгнул под пикап. Он был похож на кота его английской училки. Такой же рыжий, такие же настороженные глаза.

Мисс Карни сказала, что не переведет его в пятый класс. Тогда Сайкс повесил кота на крючке качелей на ее крыльце. На следующий день в школе он положил ей на стул кошачий ошейник, сказав, будто нашел его в коридоре. Она схватила негодного мальчишку за руку, потащила к директору и возмущенно потребовала, чтобы его исключили из школы.

Потом в трейлер, где жил Сайкс, явились социальные работники – улыбающиеся, хорошо одетые, с кожаными портфелями, увидели, в каких ужасающих условиях воспитывается мальчик, и пожалели его, заявив, что поговорят с директором.

Сайкс перешел в пятый класс, а мисс Карни, к удивлению дирекции школы, переехала жить в Нью-Гэмпшир. Она знала, что делает. Поганец не давал ей прохода, делая всякие пакости, стрелял в нее из рогатки. Участковый полицейский цинично посоветовал мисс Карни либо убить паршивца, либо уехать из города.

Сайкс побрел в дальний конец трейлера, где находился туалет. На телевизионном экране Принцесса-воительница сражалась со скелетом.

Сайкс хорошо помнил и Бьянку, которой очень хотелось, чтобы он попросил ее прокатить на черном «мустанге». Взрослому Сайксу потребовалось полминуты, чтобы ослабить зажим на шланге радиатора ее «вольво» и ехать за ней, пока из мотора не вытечет антифриз. Как она испугалась! Как умоляла, чтобы он ее трахнул!

Сайкс натянул штаны. Через открытое окно от ручья поднималась вонь. Он открыл медицинский шкафчик, достал пузырек с аспирином и проглотил пять таблеток. Затем положил в карман рубашки золотое обручальное кольцо, снятое с пальца Марши Шмидт.

Вернувшись в кухню, Сайкс взял пакет с плиткой шоколада и бутылку воды для своей пленницы, схватил ключи от машины и спустился по ржавым ступеням из трейлера, поглядывая на соседку, которая перевернулась на спину. Ноги у нее располнели, зато сиськи торчали как у молодой. Она приоткрыла один глаз, потом закрыла и потянулась.

«Подзадержалась удача-то, – думал он. – Но ничего, будет и на нашей улице праздник».

Патрульная машина подъехала к стоянке у ломбарда. Знакомый полицейский помахал Сайксу рукой. Он заметил, что этим летом полиции в городе больше. Осматривают автомобили, рыщут по переулкам, вечерами с фонариками забираются в самые темные уголки. Причем это не те беспечные улыбчивые, играющие своими дубинками легавые семидесятых годов, которых любили фотографировать туристы. Эти серьезны, вечно куда-то спешат, кого-то ищут.

Сайкс заложил кольцо за сорок долларов, затем посидел в «Якоре», выпил пива. А Марше он отвезет шоколад и несколько таблеток аспирина, чтобы не простудилась в автобусе. Еще один день, один день, и все будет кончено.

Уже стемнело, когда Сайкс пришел на эстакаду. Здесь прогуливались молодые парочки. С моря наползал тяжелый туман. В городе начиналась вечерняя жизнь.

Сайкс посмотрел на горящие глаза демона, чьи черные когти держали ворота на пирс Стрейер. В парке грохотала музыка. Кабины на чертовом колесе то скрывались за домами, то появлялись снова. Раздавался женский визг. Мимо Сайкса проходили люди – старые и молодые, богатые и бедные, белые и чернокожие, и никто не обращал на него внимания.

Голова у демона угрожающе повернулась, из угла рта высунулся язык. Молоденькая девушка словно от страха вцепилась обеими руками в отца. За розовой ленточкой на ее голове виднелись две косички белокурых волос. Розовая рубашонка не доходила до голого пупка. Она что, дразнит его, маленькая сучка? В нем проснулось желание. Но сколько ей, малолетке, – пятнадцать или только тринадцать?

Мимо, загораживая ее, прошагали байкеры в кожаных куртках. За ними тянулась толпа торговцев со Среднего Запада и их толстых жен. Сайкс двинулся следом, потом быстро ступил в тень за общественным туалетом. У него за спиной обнимались двое влюбленных. Он выбил из пачки сигарету, еще раз полюбовался формами голой женщины, наколотой у него на руке.

Парень с девушкой остановились купить мороженого. Сайкс увидел, как он запустил ей руку под футболку и почувствовал в паху зуд. Он яростно почесал под затылком, а когда поднес сигарету ко рту, заметил кровь на ногтях.

Девушка была без лифчика, джинсы у нее были ниже талии, и Сайкс мог видеть черную полоску над поясом. Ей, должно быть, лет шестнадцать, как и той девчонке, которая захлебнулась в собственной блевотине.

Люди входили в магазины и выходили из них, толпились вокруг бачков с сосисками и жареным картофелем, выстраивались в очередь в пиццерию. В воздухе мешались разные запахи и повисали густым облаком над людьми.

Двое полицейских пробились сквозь толпу к группе молодых людей, сгрудившихся около скамейки. Среди них был смазливый парень, который был под эстакадой с той девчонкой до того, как Сайкс пристрелил ее.

Девчонка в розовом, с косичками, отошла от отца, и к ней стали подваливать толстяки в фирменных футболках «Банка Меллона». Полицейские шагали по эстакаде, переговариваясь и не обращая ни на что внимания.

Сайкс сошел с эстакады на Рио-Гранде, где стоял его джип и поехал на Третью улицу. Там он свернул вправо и припарковался. Вытащил из куртки газету и развернул на фотографии О'Шонесси. Его воротник был влажный от пота, из расчесанного прыща на шее сочилась кровь.

Ее машина стояла на въездной дорожке, а в доме горел свет.