Вероятнее всего, убийство пиратами захваченных в плен знатных римлян было событием не частым. Ведь пираты были заинтересованы именно в получении выкупа.
Из свидетельств древнеримского историка Светония (около 70 года – около 160 года н. э.) и Плутарха известно: в плену у киликийских пиратов побывал и Гай Юлий Цезарь. По версии, приведенной Светонием, Цезарь в 73 году до н. э., возвращаясь с Родоса, где он слушал лекции знаменитого ритора Аполлония Молона, у острова Фармакусса, расположенного у берегов Малой Азии недалеко от Милета, был захвачен в плен пиратами. Он был отпущен после внесения колоссального выкупа – 50 талантов.
У Плутарха пребывание Цезаря в плену описано очень красочно, в виде исторического анекдота, созданного, вероятно, уже после того, как Цезарь стал властителем Римской державы.
«I. Он на обратном пути у острова Фармакуссы был захвачен в плен пиратами, которые уже тогда имели большой флот и с помощью своих бесчисленных кораблей властвовали над морем.
II. Когда пираты потребовали у него выкупа в 20 талантов, Цезарь рассмеялся, заявив, что они не знают, кого захватили в плен, и сам предложил дать им 50 талантов. Затем, разослав своих людей в различные города за деньгами, он остался среди свирепых киликийцев с одним только другом и двумя слугами; несмотря на это, он вел себя так высокомерно, что всякий раз, собираясь отдохнуть, посылал приказать пиратам, чтобы те не шумели. 38 дней пробыл он у пиратов, ведя себя так, как если бы они были его телохранителями, а не он их пленником, и без малейшего страха забавлялся и шутил с ними. Он писал поэмы и речи, декламировал их пиратам и тех, кто не выражал своего восхищения, называл в лицо неучами и варварами, часто со смехом угрожая повесить их. Те же охотно выслушивали эти вольные речи, видя в них проявление благодушия и шутливости.
Однако, как только прибыли выкупные деньги из Милета и Цезарь, выплатив их, был освобожден, он тотчас снарядил корабли и вышел из милетской гавани против пиратов, застал их еще стоящими на якоре у острова и захватил в плен большую часть из них. Захваченные богатства он взял себе в качестве добычи, а людей заключил в тюрьму в Пергаме. Сам он отправился к Юнку, наместнику Азии, находя, что тому, как претору, надлежит наказать взятых в плен пиратов. Однако Юнк, смотревший с завистью на захваченные деньги (ибо их было немало), заявил, что займется рассмотрением дела пленников, когда у него будет время; тогда Цезарь, распрощавшись с ним, направился в Пергам, приказал вывести пиратов и всех до единого распять, как он часто предсказывал им на острове, когда они считали его слова шуткой».
Во всей этой истории, видимо, типичной для того времени, поражает и то, что молодой римский аристократ, которому не было и 30 лет и который не занимал никакого официального положения в римских правящих кругах, смог за короткое время собрать огромную сумму денег для выкупа. Ему удалось каким-то образом возложить ответственность за свой плен и безопасность нахождения в плену у пиратов на прибрежные города малоазиатского побережья, находившиеся под владычеством Рима.
Киликийские пираты в этот период для повышения эффективности своих действий старались использовать всех врагов Рима. Известно, что они содействовали Квинту Серторию, римскому полководцу, ставшему во главе иберийских племен в их борьбе против Рима. В 81 году до н. э. Серторий, в ходе гражданской войны поддержавший партию популяров (в большей степени защищавшую интересы простых римлян), вождем которой был полководец Марий, под натиском армии, возглавляемой Суллой, отступил к Новому Карфагену (нынешняя Картахена).
Как пишет Плутарх, «там они сели на корабли, пересекли море и высадились в Африке, в стране мавританцев. Варвары напали на них в тот момент, когда воины, не выставив охранения, таскали воду; и вот Серторий, потеряв многих, вновь отплыл в Испанию. Оттуда он был отброшен, но тут к нему присоединились пираты-киликийцы и он высадился на острове Питиуса[57] и занял его, сломив сопротивление оставленного Аннием[58] караульного отряда».
Парусно-весельное судно времен Цезаря (I в. до н. э.)
Торговое судно у причала гавани Остия (рельеф. Около 200 г. н. э.)
В течение некоторого времени с помощью киликийцев Серторий использовал эти острова в качестве опорной базы в борьбе с сулланцами. Когда к островам подошли корабли Анния, на которых размещалось 5 тысяч тяжеловооруженных воинов, Серторий попытался дать решительное сражение, разместив своих воинов на пиратских кораблях, по словам Плутарха, «легких, пригодных для быстрого плавания, но не для битвы». Поднявшийся шторм разметал эти легкие корабли, часть из них погибла, а часть была отнесена далеко в сторону от места сражения.
В 72 году до н. э. Спартак, вождь восставших рабов, который в предыдущие два года разгромил нескольких римских полководцев, по сообщению Плутарха, «отступил через Луканию и вышел к морю. Встретив в проливе[59] киликийских пиратов, он решил перебраться с их помощью в Сицилию, высадить на острове 2 тысячи человек и снова разжечь восстание сицилийских рабов, едва затухшее незадолго перед тем: достаточно было бы искры, чтобы оно вспыхнуло с новой силой.[60] Но киликийцы, условившись со Спартаком о перевозке и приняв дары, обманули его и ушли из пролива».
Со значительной долей вероятности можно предположить, что Спартак пытался установить связи с киликийскими пиратами еще раньше, до прихода на самый юг Апеннин. Возможно, он собирался на их кораблях перебросить участников восстания в родные места во Фракию и Галлию. А по поводу измены киликийцев, то вероятнее всего, что римлянам удалось перекупить их, предложив большую сумму денег и прощение за ранее причиненный римлянам ущерб.
Когда понтийский царь Митридат VI Евпатор (121 – 63 годы до н. э.) начал в 88 году до н. э. длительную войну с Римом за гегемонию в Малой Азии и Греции, то киликийские пираты предоставили свои корабли в его распоряжение и являлись лучшими моряками его флота. Они не раз выручали понтийского царя и его полководцев, нанося существенный вред римлянам и их союзникам. Более того, был эпизод, когда они спасли жизнь самому царю. Об этом живо рассказал Плутарх в жизнеописании римского полководца Лукулла, успешно воевавшего с войсками Митридата в ходе военной кампании, завершившейся разгромом царских войск и последующим самоубийством самого царя:
«Лукулл устремился в погоню уже за самим Митридатом. Он рассчитывал настигнуть его еще в Вифинии, где его должен был запереть Васконий, посланный с кораблями в Никомедию,[61] чтобы не дать царю бежать. Однако Васконий, занявшись посвящением в самофракийские таинства и торжествами по этому случаю, упустил время, и Митридат отплыл со своим флотом. Царь спешил уйти в воды Понта Эвксинского прежде, чем Лукулл за ним погонится, но его застигла сильная буря, часть судов она рассеяла, а прочие потопила, так что все взморье еще много дней было усеяно обломками кораблей, которые выбрасывал прибой. Грузовое судно, на котором плыл сам Митридат, из-за своей величины не могло подойти к берегу, и кормчие остановили его в разбушевавшемся море, среди яростных волн, но и на воде оно уже не могло держаться, так как в трюм набралась вода, и царю пришлось перейти на легкое пиратское суденышко, доверив свою жизнь морским разбойникам. Этим опасным способом ему удалось, вопреки всякому ожиданию, благополучно достичь Гераклеи Понтийской[62]».
