– Но ведь вы мужественно сражались за свою жизнь, – сказала Саманта, – и Мэдисон сказал нам, что вы очень смелая.

– Я уверена, что он преувеличивает, – сказала Ферн, смутившись. Она не привыкла к тому, что ей делают комплименты. Ей стало казаться, что мисс Брюс смеется над ней.

– Преувеличивает? Мэдисон? – недоверчиво рассмеялся Фрэдди. – Да он самый здравомыслящий человек, каких я встречал в жизни.

Да, Мэдисон преувеличивал. Он не мог быть влюбленным в нее. Саманта Брюс очень красивая женщина, но если ты любишь кого-то, ты будешь помнить о ней даже в присутствии трижды раскрасавицы.

Может быть, и так, но, если предмет любви – дурнушка Ферн, то о ней можно и забыть: Почему бы нет?

– Мэдисон старается подбадривать меня, – сказала Ферн. – Я не придаю его словам особого значения. – Мэдисон строго посмотрел на нее. – Он вам уже сказал, что купил для меня дом, чтобы у меня было место, где жить? Он даже не предупредил меня, просто взял и купил его, привез в разобранном виде на ферму. Там его собрали и обставили мебелью. И он ничего мне не сказал об этом. Как можно верить такому человеку?

Ферн делала все, что было в ее силах, чтобы сдержать слезы, но они так и подступали к глазам.

– Я никогда не делаю того, чего не хочу делать, – сказал Мэдисон.

– Ты просто джентльмен, – сказала Ферн. – Сначала я так не думала, но оказалось, что ты действительно джентльмен.

– Я не делаю того, чего я не хочу, потому что я джентльмен, – сказал Мэдисон.

– Тем лучше. – Она повернулась к мисс Брюс. – Рада была с вами познакомиться, мэм, однако мне пора. Если я не приведу себя в порядок, миссис Эббот не пустит меня за стол. – Она хотела уйти.

– Я иду с тобой, – сказал Мэдисон.

– Нет, оставайся со своими друзьями. Не можешь же ты оставить их в первый день их приезда в город. Я скажу Розе, чтоб она не волновалась за тебя.

– Ферн, подожди! Я сейчас вернусь, – сказал Мэдисон Фрэдди и Саманте и побежал вслед за Ферн.

– Чрезвычайно оригинальная девушка, – сказал Фрэдди. – Я с трудом глазам поверил, когда она вошла в гостиницу.

– Я так и знала, что Мэдисон не может влюбиться в нормальную женщину.

– Мэдисон влюблен в такую! Ты шутишь?

– Как только он впервые упомянул ее имя в разговоре, я поняла, что он влюблен.

– О, дорогая сестра. Мне так жаль.

– Подожди, черт возьми, – кричал Мэдисон, догоняя Ферн. Если бы она носила юбки как все нормальные женщины, она не могла бы ходить так быстро, тогда ему не нужно было бы бежать, высунув язык, за ней на виду у всего города. Он видел, как люди с улыбкой смотрели на него и представлял, как они будут рассказывать своим друзьям, сидя с ними за бутылкой виски, о том, как он бежал за Ферн Спраул, как шелудивый щенок. Мысль о том, что вечером он станет предметом шуток во всех салонах, вовсе не утешала его.

– Если ты не подождешь меня, Ферн, то я…

– Возвращайся к своим друзьям, Мэдисон. Возвращайся в Бостон, там твое место.

– Бостон и мои друзья никакого отношения к этому не имеют, – сказал Мэдисон, догнав ее, наконец, схватив за руку и повернув к себе. – Ты что, на самом деле думаешь, что я говорю какие-то слова только для того, чтобы поднять настроение?

– Ну…

– Черт возьми, Ферн! Ты не можешь так просто обвинить в этом человека, а потом взять и уйти.

– Почему же нет? Ты ведь мог сказать мне, что приедешь на ферму, и не приехал.

Она знала, что несправедлива к нему, но ничего не могла с собой поделать. Боль, которую причинил ей Мэдисон, заставляла ее ударить его изо всех сил. От этого ей становилась легче. Ей нужно было как-то продержаться до того момента, когда она останется одна и успокоится.

– Я совершенно не ожидал увидеть Саманту. Это меня так поразило, что я забыл обо всем на свете.

– Она приехала в сопровождении брата или ты этого еще не заметил?

– Конечно, я заметил Фрэдди, но его приезд не так удивил меня, как приезд Саманты.

– О, она слишком хороша для Канзаса, не так ли? Ты боишься, как бы она не испачкалась в нашей грязи?

– Не говори глупостей.

– Теперь я опять глупая. Этого надо было ожидать. Люди из Канзаса не могут слишком долго быть умными. Очевидно, весь мой ум рассосался за несколько недель.

– Теперь ты вообще ахинею несешь. Ты же знаешь, что я не имел в виду ничего подобного. Ты ревнуешь меня к Саманте или злишься за то, что я не приехал на ферму?

– Ни то, ни другое, – фыркнула Ферн. – Я не стану терять время, ревнуя какого-то мужчину. Что же касается твоего приезда на ферму, то признаю, да, я ждала тебя. Но у тебя появилась привычка делать все мне назло. А я, глупая, еще беспокоилась о тебе, боялась, что с тобой что-то случилось.

– Я уже извинился перед тобой, – сказал Мэдисон. – Мы заговорились, и я забыл о времени.

– Ну что ж, я полагаю, у вас есть еще о чем поговорить. Я тебя, наверное, задерживаю. Ты их приведешь в дом попозже или предпочтешь, чтобы Роза и Джордж пришли в гостиницу для встречи с ними?

– Стоит тебе запустить зубы в человека, и ты начинаешь рвать его на части.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я думал, что ты не похожа на других женщин, но, по-видимому, вы все одинаковые, носите ли вы юбки или штаны. Все вы начинаете сходить с ума от ревности, если видите, что ваш мужчина разговаривает с другой женщиной.

– У меня есть, слава Богу, чем заниматься, и мне некогда терять время на ревность, тем более ревновать какого-то самовлюбленного теленка из Бостона, – крикнула Ферн, не обращая внимания на то, что кругом уже собралось немало зевак. – Мне наплевать на тебя, болтай хоть с тысячью женщин.

– Не думаю, что меня хватит на такую толпу, – выпалил Мэдисон, – особенно если это женщины вроде тебя.

– На меня ты свою драгоценную силу больше тратить не будешь, а заодно избавишь меня от своего обмана, – набросилась она на него, припомнив его заверения в любви к ней.

– Я не врал, но мне кажется, тогда я разговаривал с другой женщиной.

– Ну, вот и хорошо, что ты вовремя разобрался.

– Да, хорошо.

Ферн повернулась и чуть не побежала от Мэдисона. Рыдания душили ее. Она не могла расплакаться прямо на улице, но и сдерживать слезы была не в силах.

До этой минуты она не представляла себе, насколько она привыкла к Мэдисону, привыкла быть в центре его внимания. Она никогда не думала, что будет вести себя, как сварливая баба, но, увы, оказалась таковой. По крайней мере, около дюжины свидетелей могли бы подтвердить это, если бы она вздумывала отпираться.

Но что от нее можно было ждать? Еще восемь часов назад он говорил, что любит ее. Весь день она мучительно размышляла над тем, как сказать ему, что она его не любит, в то время как она любила его всем сердцем. Ее старые раны обнажились, и она искала способ залечить их. Она вытащила наружу ужасные воспоминания прошлого, которые преследовали ее годами. И все ради чего? Ради того, что он сразу забыл о ней, как только его «друзья детства» приехали в город.

Но ей, очевидно, не стоило во всем винить Мэдисона. Нет сомнения, что он говорил правду сегодня утром. Просто, увидев Саманту, он уже больше не мог думать о Ферн.

Она свернула на дорожку, ведущую к дому миссис Эббот, и к своему ужасу, увидела, что Джордж и Роза сидят на крыльце. Делая невероятные усилия над собой, она постаралась выглядеть так, будто ничего не случилось.

– Мэдисон не придет к обеду, – объявила она. – Его друзья приехали к нему, он будет с ними.

– Он приведет их сюда?

– Он ничего про это не говорил, – ответила Ферн. И внезапно она не выдержала и расплакалась. Рыдая, она распахнула дверь и бросилась в свою комнату.

– Что произошло? – спросил Джордж.

– Понятия не имею, – ответила Роза, нахмурившись, – но готова держать пари, что кто-то из друзей Мэдисона – привлекательная женщина.

Ферн не знала, как долго она плакала. У нее было над чем плакать – над детски невинным восприятием мира, которое было разрушено той ужасной ночью, над тем, что ее отец никогда не любил ее, над годами одиночества, когда она пыталась жить вопреки законам природы.