Она хотела быть с Мэдисоном до конца своих дней, но не знала, как достичь этого. Впрочем, успех пугал ее не меньше, чем неудача. Ладно, все равно она не могла ответить на эти вопросы прямо сейчас, когда буря готова была унести ее черт знает куда. Нужно было думать только о том, как бы добраться поскорее до города и не утонуть в разлившемся ручье.

Но больше, чем дождь, ее беспокоило чувство, что ее кто-то преследует. Это чувство все усиливалось и усиливалось по мере того, как тьма сгущалась, и все труднее было различать дорогу. Вспышка молнии осветила пустынный пейзаж, но она не могла отделаться от мысли, что она не одна в прерии.

Ферн скользнула рукой под плащ и потрогала приклад ружья. Ощущение того, что она может защитить себя, улучшило ее самочувствие.

Она вглядывалась во тьму, напрягая зрение. Она пыталась услышать какие-нибудь подозрительные звуки, но из-за шума бури она не услыхала бы и рева несущегося по прерии стада. Каждый мускул ее тела напрягся. Она то и дело нервно трогала приклад ружья.

Ферн пыталась думать о том, что бы ей такое предпринять, чтобы помочь Мэдисону поймать убийцу. Она пробовала решить, что ей делать по возвращении на родную ферму. Она даже размышляла о приглашении Мэдисона на вечеринку. Но она не могла ни на чем сосредоточиться.

Ощущение того, что она не одна в прерии, было таким сильным, что она наполовину вытащила ружье из чехла.

Но проходили минуты и ничего не происходило. Вспышки молнии стали реже, дождь был уже не такой сильный, но ветер по-прежнему дул со страшной силой, завывая так громко, что оглушал Ферн своим ужасным ревом. Даже конь ее пытался все время найти укрытие в одной из балок, которые то и дело встречались на пути. Завтра утром Ферн предполагала увидеть множество вырванных с корнем и унесенных ветром деревьев.

Молния ударила так близко от Ферн, что ей показалось, будто она обожгла ее слегка своим огнем. Оглушающий удар грома так испугал девушку, что она закричала. В тот же миг она увидела всадника на расстоянии примерно тридцати ярдов от себя.

Немедленно Ферн остановила коня и выхватила ружье. Как только следующая вспышка молнии осветила всадника, она выстрелила. Затем, развернув коня, пустила его по прерии галопом.

Рассудок ей подсказывал, что нельзя скакать в таком бешеном темпе во время бури. Ведь крутом ничего не видно. Конь может споткнуться и упасть. Если даже она сама и останется в живых, животное обязательно погибнет.

Но как только коняга перешел на рысь, Ферн тотчас же вспомнила о всаднике, который преследовал ее.

Вдруг это был ее отец или любой другой мужчина, которого застала в прерии буря. Почему бы кому-то не оказаться ночью на этой дороге? Кто бы это ни был, она подстрелила его. Она не могла промахнуться. С ней такого никогда не случалось. Но она не может бросить этого человека.

Ферн повернула коня назад, съехала с дороги на ведущую по низине тропу. Дождь уже порядком размыл ее, делая путь опасным, но так Ферн скорее доскачет до незнакомца.

Ветер дул со страшным ревом. Ферн не могла слышать; стрелял ли этот человек, чтобы кто-то услышал выстрелы и пришел ему на помощь.

Молния осветила окрестности.

Никого не было видно. Ручьи воды, бегущие по прерии, быстро превращались в поток. Уже сейчас вода мешала передвигаться коню, а скоро потоки станут еще более опасными, когда понесут деревья, суки и всякие обломки.

Опять сверкнула молния и осветила лошадь на расстоянии примерно ста ярдов от Ферн. Всадник полулежал в седле.

Это был тот человек, в которого она стреляла.

Испытывая огромное чувство вины, Ферн направила коня вверх по склону холма, к дороге. Но, подъехав достаточно близко к незнакомцу, она опять почувствовала страх. Это же мог быть кто угодно. То, что он ранен, еще не гарантирует ее безопасности.

Но Ферн отбросила свои опасения. Она ведь первая выстрелила в него. Возможно, он умирает. Нужно оказать ему помощь. Даже если это опасно, она должна рискнуть. Никогда в жизни она не позволит страху овладеть ею. Она не могла понять, что случилось с ней той ночью.

Она осторожно приблизилась к всаднику. Из-за темноты и от того, что ее пугливый конь все норовил отпрянуть назад, она никак не могла различить черты лица этого человека.

– Вы ранены?! – крикнула она, подъезжая ближе.

– Конечно, я ранен, черт возьми, – ответил мужчина, – ты всадила мне пулю в руку.

Это был Мэдисон, и он был в гневе.

Сердце Ферн застучало в диком ритме. Понимая, что натворила, она вдруг почувствовала, что слабеет и вот-вот потеряет сознание. Она даже схватилась за луку седла, чтобы не упасть, но прошло еще несколько минут, прежде чем у нее перестала кружиться голова.

Она же могла убить любимого человека. И она бы убила его, если бы не стреляла в такой спешке. И все из-за слепого, глупого страха.

– Ты же говорила мне, что хочешь моей крови.

– У тебя сильное кровотечение? – спросила она.

– Я не знаю. Сколько крови ты хочешь выпить? Чашку? Пинту?

– Я отвезу тебя к себе домой. – Они должны были кричать друг другу, хотя и находились практически рядом.

– Я уверен, что твой отец с радостью всадит мне еще одну пулю. Прямо в сердце.

– Я поведу твоего коня.

– Нет, ты этого не сделаешь, – крикнул он ей. – Коли я сам не смогу ехать, то останусь здесь до тех пор, пока буря не кончится.

Его гнев и сарказм даже улучшили настроение Ферн. Может быть, она больше ранила его гордость, чем руку.

Рев ветра оглушил ее. Обоих коней трудно было сдержать. Она чуть было не схватила поводья Бастера, когда тот хотел сойти с дороги, но понимая, что Мэдисон никогда не простит ей это, отдернула руку.

– Что, ветер всегда так громко ревет здесь? – спросил Мэдисон. – Он звучит почти как шум поезда, когда он проносится рядом с тобой.

Ферн не обращала внимания на ветер, но прислушавшись, стала различать какой-то зловещий звук. При обычных бурях такого не было. Но она уже слышала этот звук.

– Это торнадо, – объяснила Ферн.

– Что? – закричал Мэдисон.

– Торнадо, – крикнула Ферн, пытаясь перекричать рев ветра. – Нам нужно найти место, где мы сможем укрыться.

Они бы не успели до начала торнадо добраться до фермы Коннора.

Они почти ничего не видели. Кони их не слушались. Ферн схватила узду Бастера и потащила его за собой с дороги в низину, где протекал ручей.

– Нам надо найти укрытие, – кричала она. Ветер заглушал ее слова. Они не достигали ушей Мэдисона, пропадая в кромешной мгле.

Она ничего не видела, но понимала по испуганному поведению коней, что не ошибалась насчет этого зловещего звука. Торнадо приближался к ним. Она только надеялась, что он пройдет стороной. Если же он ударит по ним, тогда их ничего уже не спасет.

Дождь бил ей в спину. Она пристально всматривалась в темноту ночи, пытаясь увидеть небольшую лощину, которую она знала с детства. Еще маленькой она любила играть там. Лощина должна быть между двумя деревьями, возле ручья, но Ферн не была уверена, что в такой темноте отыщет ее.

Деревья неясными тенями едва вырисовывались на фоне темного неба. То и дело пришпоривая коня, Ферн принуждала двигаться вперед испуганное животное.

Когда они подъехали, Ферн спешилась и подтащила коней к одному из деревьев, чтобы привязать их.

– Ты сам сможешь слезть на землю? – крикнула она Мэдисону, но он уж был на земле, прежде чем ее слова долетели до него.

Борясь с ветром, она надежно привязала коней к дереву.

– Иди за мной, – крикнула Ферн, беря Мэдисона за руку, чтобы отвести к лощине, которая большой серой тенью лежала перед ними.

Неожиданно рев бури превратился в пронзительный вой, и Ферн услышала, как треснуло дерево. Прежде чем она успела как-то прореагировать, Мэдисон уже обхватил ее за талию здоровой рукой, поднял и бегом потащил в лощину. Они упали туда. Ферн оказалась внизу, Мэдисон на ней. Она сразу же забыла про торнадо, падающее дерево, ливень, ржущих коней и потоки воды. Она вспомнила эпизод восьмилетней давности, когда неизвестный мужчина подмял ее под себя и начал рвать на ней одежду, впиваясь ногтями в ее тело.