С. 35. Шигаев — Максим Григорьевич Шигаев (1726–1775), яицкий казак, активнейший участник восстания 1772 г. в Яицком городке, один из 4-х уполномоченных по горячим следам событий отстаивать интересы казачества в Санкт-Петербурге.
На Таловском умёте Шигаев познакомился с Пугачевым, затем собирал для него казаков по верхнеяицким форпостам и успел привести до ста человек во время осады Оренбурга. Шигаев был поименован «графом Воронцовым» и назначен полковником. Во время отъезда Пугачева в Яицкий городок и Татищеву крепость оставался за него в Берде начальником восставших под Оренбургом и держал блокаду строже, чем она была при самозванце. Шигаев был назначен судьей и заведующим раздачей хлеба и денег в военной коллегии, учрежденной Пугачевым для управления краем и войсками после осады Оренбурга. К Шигаеву обратился с вопросом «что делать?» Пугачев 23 марта 1774 г. — на следующий день после поражения под Татищевой. Официальные власти тоже высоко, хотя и неодобрительно, характеризовали Шигаева: «весьма не глуп, тверд и был несколько раз в Петербурге», считали одним «из начальных способников злодейских», утверждали, что он «был злодейским любимцем» (Грот, 630). Казнен одновременно с Пугачевым (см.: Дубровин, II, 386; Пугачевщина, II, 107; Фирсов, 70, 91; Мордовцев, XVII, 128–129; Он же, I, 44, 251; Пушкин, 6, ч. I, с. 25, ч. II, с. 173–174, 220, 300, 315).
С. 35–36. Говорят, наступит глад и мор, // По сту раз на лету будет склевывать птица… — Ср. стихи духоборов о кончине мира и Страшном суде: «Будут глады в странах ваших. // Наведу на землю вашу птиц, // И те поедят остатки плодов», — глаголет пророк Давид (Стихи духовные. М., 1991, с. 222).
С. 36. Торнов — Василий Иванович Торнов (Тарнов, 1737–1775), по происхождению перс по имени Велит из г. Мешхеда, перебрался в 1750 г. в Ставропольский уезд как крестьянин-новокрещен, затем стал оренбургским неслужащим казаком, «двоекратно был в злодейской толпе, добровольно взял Нагайбак и чинил в тех местах великие разорения и смертоубивства» (Грот, 631. — Ср: Пушкин, 6, ч. II, с. 174). Торнов командовал отдельными отрядами и заслужил у правительства и военачальников оценку «великий плут» и «бывший в Казани под караулом знаменитый злодей Тарнов» (Грот, 630, 579; см. также: Мордовцев, I, 251). Был пойман в конце августа 1774 г. в 25 верстах от Черного Яра при преследовании конницей разбитого Пугачева с сотней сообщников, спасавшихся бегством по нагорной стороне Волги. Торнов разделил участь Шигаева и был повешен в Москве.
С. 39. Ветер качает рожь. — Действие 7-й главы относится к промежутку от 27 августа до 14 сентября 1774 г., ибо упомянутые в поэме события поддаются точной датировке: 26 августа произошло поражение под Сарептой; задача И. И. Михельсона ловить Пугачева была перепоручена прибывшему в Царицын 1 сентября А. В. Суворову, а 14 сентября пугачевцы провели последнее совещание по поводу выдачи бунтовщика в селении староверов на Узенях (см.: Фирсов, 108; Пушкин, 6, ч. I, с. 48, 77, ч. II, с. 206, сноска **; Мордовцев, I, 186; Дубровин, III, 273).
С. 39. Чумаков — Федор Федотович (по др. сведениям — Федорович) Чумаков (1729 — не ранее 1786), яицкий казак, почти с самого начала восстания находился в лагере Пугачева, доставлял его указы жителям разных городов. Как начальник артиллерии по приказу Пугачева забирал порох, свинец и снаряды из побежденных крепостей. Проявлял инициативу: отправленный в Цивильск за лошадьми, разграбил город, повесил воеводу с женой и других. Именовался «графом Орловым», имел «чин» генерал-фельдцейхмейстера, стал предателем Пугачева. В «Журнале присутствия в московском Сенате 31 декабря» отмечалось, что «Чумаков самый первый, который восчувствовал раскаяние в совести своей, видя простираемые злодейства извергом» еще при поражении под Татищевой крепостью и сделался организатором заговора (см.: Грот, I, 633, 597, 599, а также Пугачевщина, II, 151; Мавродин, 113; Мордовцев, I, 223; Дубровин, II, 17, III, 114, 120, 217, 251; Пушкин, 6, ч. II, с. 220, сноска*).
С. 39. Сумрак голодной волчицей выбежал кровь зари лакать. — Ср.: «Уподобление багряных лучей солнца — кровавым потокам должно было сочетаться с мыслию о волке, терзающем светлое божество дня» (Аф., I, 747).
С. 39–40. Кличешь старую рать, что легла под Сарептой ~ И все сорок тысяч за Волгой легли, как один. — В сражении под Сарептой (иначе говоря, между Царицыном и Черным Яром близ р. Волги) 25–26 августа 1774 г. Михельсон «разбил главное Пугачева скопище. Побито и потоплено до двух тысяч человек, живых взято более 6000» (Грот, 639). В «Истории Пугачевского бунта» приведены еще большие потери пугачевцев в этом сражении — 4 тыс. убитых и до 7 тыс. пленных (см.: Пушкин, 6, ч. I, с. 76). Есенинское число погибших мятежников гиперболично и приведено под воздействием христианской символики: в контексте кладбищенских образов «сорок» напоминает о количестве дней земного странствования душ перед попаданием в вечность загробного мира. Символическое числительное усилено поэтом еще в тысячу раз, сопрягаясь с исторической действительностью, когда подсчет погибших велся десятками тысяч.
С. 40. Где кружит воронье беспокойным, зловещим свадьбищем… — Идущая от фольклора образность использовалась в иносказаниях деятелей Екатерининской эпохи, докладывавших императрице о шпионаже за Пугачевым: «Два конной гвардии известные Вашему Имп. Величеству ворона уже несколько тому дней, как в путь свой один после другого полетели. О первом я имею уже известие, что он в Берду (злодейское гнездо) прибыл и там содержится в особой землянке, а о другом еще не знаю…» (Грот, 515).
С. 40. Бурнов — Есенин сочинил биографию этому герою. В действительности Иван Семенович Бурнов (1746–1775) являлся яицким казаком, которого в числе других предателей Пугачева — Чумакова и Творогова (о нем см. ниже) — за раскаяние и добровольную сдачу себя и бунтовщика правосудию и законной власти освободили «милостивым манифестом» императрицы от всякого наказания. Перед Грановитою палатою в Москве с них прилюдно были сняты оковы, хотя затем их (кроме умершего 22 января 1775 г. Бурнова) сослали на вечное поселение в распоряжение рижского губернатора с лишением казацкого звания и переименованием в переселенцев (см.: Фирсов, 159, сноска 1; Дубровин, II, 17, III, 362; Пушкин, 6, ч. II, с. 175–176).
С. 41. Знаешь ли ты, что в Оренбурге зарезали Хлопушу? — После поражения 22 марта 1774 г. Пугачева под Татищевой крепостью Хлопуша в одиночку отправился в Каргалинскую слободу за женой и сыном, желая их проводить в Сакмарский городок. Там 23 марта его с семьей поймали татары, связали и посадили в погреб под крепкий караул, а сами послали в Оренбург к губернатору за повелением, что дальше делать с арестованным, и уже 24 марта привезли туда же Хлопушу. По сентенции секретной комиссии было велено отсечь Хлопуше голову и посадить на кол для назидания оренбуржцам, а тело предать земле (см.: Пушкин, 6, ч. II, с. 318; Дубровин, II, 374, 377–378, сноска 1).
С. 41. Знаешь ли ты, что Зарубин в Табинском остроге? — После неудачных попыток взять Уфу отряд Зарубина был разбит Михельсоном 24 марта 1774 г. и сам он с 20-ю сподвижниками бежал в Табынск (Табинск), предварительно отправив туда казну. Зарубина выдал приказчик Богоявленского медеплавильного завода, который напоил его, связал и доставил в Табинск. По другим сведениям, Зарубин был схвачен 26 марта табинским казачьим есаулом и его людьми. Из Табинска Зарубина отправили сначала в Уфу и Казань, а при полном разгроме армии Пугачева — в Москву и казнили в Уфе в назидание мятежникам (см.: Пушкин, 6, ч. II, с. 337, а также см.: ч. I, с. 48, ч. II, с. 115, примеч. 79; Дубровин, II, 316, III, 273, 362; Грот, 555, 626; Фирсов, 92).
С. 41. Наше войско разбито вконец Михельсоном… — Иван Иванович Михельсон (1735–1809 — по А. С. Пушкину; 1739–1807 — по А. И. Дмитриеву-Мамонову; 1740–1807 — по энцикл. словарю Брокгауза-Ефрона), немец по происхождению. У современников и историков последующих времен Михельсон заслужил репутацию талантливого военачальника и, в первую очередь, неутомимого преследователя Пугачевского войска. В конце 1773 г. в чине премьер-майора был направлен против Пугачева. Будучи уже полковником, 18 марта 1774 г. получил особый отряд и 24–26 марта разбил войско Зарубина под Чесноковкой около Уфы. Начиная с 11 июля 1774 г. громил пугачевцев на подступах к Казани и освобождал город. 21 августа разбил Пугачева в Дубовке, а 26 августа нанес ему сокрушительный удар под Сарептой у Сальникова завода, в результате чего бунтовщик был вынужден спасаться бегством на левом берегу Волги. Часто армия Пугачева численностью превосходила отряд Михельсона на порядок (напр., после взятия Казани у мятежников было не менее 12 тыс. чел., у Михельсона — 800), у храброго офицера порой не находилось и 30 лошадей на всю конницу, а патронов имелось по одному на двух воинов. Михельсон шел уральским лесом и часто попадал в болото, перетаскивал пушки по дну рек, тысячи верст не слезал с коня. Современники считали Михельсона не только избавителем Казани, но и защитником Москвы, и П. А. Демидов 8 января 1775 г. писал ему: «Вы, государь мой, следовали по пятам его ‹Пугачева› более пяти тысяч верст, по местам пустым и почти непроходимым и многие ему, вору, с большим уроном делали нападения…» (цит. по: Дубровин, III, 101–102).
