Проходит лунный луч, как белая старушка… Теперь из всех картин освещена одна. Я вижу девочку над розовой подушкой Всю в розовых цветах… Не знаю, кто — она. Мне страшно; ты бледна. Как будто сзади кто-то За нами все следит и все чего-то ждет; И мучит аромат, что сладок, как дремота… Гляди, гелиотроп задумчиво цветет. Гляди, цветок упал из книжечки раскрытой, И ныне он воскрес без влаги и весны… Мы странники, мы сны, мы светом позабыты, Мы чужды и тебе, о жизнь в лучах луны! <Июль 1916> ЛУННЫЙ СВЕТ Ты — в дремоте любви; я целую глаза; Под губами трепещут ресницы; Расплелись на подушке твои волоса И власа неизвестной царицы. Нет… Я знаю: те пряди царицы-луны, Расплетенные ласками ночи… Ты раскрыла глаза… потемнели они… Я люблю эти темные очи. Я люблю целовать тебя так горячо В эту ямочку около шейки… О, приблизь твои губы… еще… и еще… Эту ночь мы удержим навеки! Мне не хочется блеска грядущего дня С беспокойством работы и скуки; Я хочу, чтобы вечно глядела луна На твои обнаженные руки. Ты уснула опять; я целую глаза; Под губами трепещут ресницы… Собирая свои голубые власа, Ждет луна воцаренья денницы. “Как губы горят!.. Доканчиваем речи…” Как губы горят!.. Доканчиваем речи, Какие утром не смеем мы вести. Бросает к тебе на трепетные плечи Луна младая прозрачные цветы. До боли ясна жемчужная улыбка; Боюсь я тонкости в облике луны. Ты слышишь… Грустит неведомая скрипка И мучит страстною звучностью струны. Пусть вечность глядит, как огненные нити Плетут безумство, притягивая нас. О, звезды очей, приблизьтесь и светите; Хочу вас видеть и видеть только вас. “Ты помнишь, как губы мои онемели…” Ты помнишь, как губы мои онемели Со вздохом любви у тебя на руке? Как ночь колебала, любуясь в реке, Двойные алмазы своих ожерелий? Мы ждали как будто, и тени синели И ждали чего-то на лунном песке. Проснулись у тополя в каждом листке Движенья зефира и огненной трели. То пел неземной соловей в вышине; И ночь встрепенулась со страстной улыбкой, С улыбкой в алмазах и с грезой в огне; И тени наполнились музыкой зыбкой В душистой траве. Ты прильнула ко мне Губами, всем телом и ласкою гибкой… “В ту ночь я только мог рыдать от наслажденья…” В ту ночь я только мог рыдать от наслажденья… В ту ночь в твоей крови я сжег свою мечту… Какие это всё безумные виденья! Страну, где я любил, я ныне не найду… Любил ли я тогда? Но вспомни: струны пели, Роняли небеса безмолвную звезду… Потом… потом с тобой мы странно опьянели… От счастья умереть мы, кажется, могли. Над бездной красоты мы медленно летели… Мы в эту ночь всю жизнь мгновением сожгли! Но миг исчез… Лучи с печалью пробужденья На мягкие ковры задумчиво легли… Какие это всё безумные виденья? “Окутали город осенние боги…” Окутали город осенние боги Своей паутиной сырой; Гляделись фонарики в лужи дороги; Я с праздника ехал домой. Бездомная женщина в вымокшей шляпе Шла мимо, шла будто во сне; Собачка бездомная с кровью на лапе Беспомощно жалась к стене. Нагнулась та женщина к бедной собаке; Дух ночи две тени сливал; Несчастная взором терялась во мраке, А песик ей руку лизал. ………………………………. Остались уколы той встречи случайной; Остались в душе навсегда Какая-то горечь, какая-то тайна, Какая-то к миру вражда… “Этот вечер лучистый грустил над людьми…” Этот вечер лучистый грустил над людьми, Над блуждавшими скучно, без страсти. Опирался он локтем на спинку скамьи, Волновался и думал о счастье. |
