Стрекозы изящные, синие Спустились на листья ольхи… На небе румяная линия, На ней золотые штрихи. Закат умирает в мерцании. Так тихо, так сонно кругом… Немая природа в мечтании Чаруется собственным сном. “Смеется краска, смеется линия…”
Смеется краска, смеется линия; Ромашки шутят своим ответом. Осколки счастья, лоскутья синие, Куда-то мчатся, кидаясь светом; Высоко в небе, сливаясь в полосы, Привольно мчатся над пестрой нивой. Как чужд мне холод родного голоса! Слеза к ромашкам бежит тоскливо. “Печаль не сильна, не горда…” Печаль не сильна, не горда В излюбленный музами час, Безмолвный, бесстрастный, когда Нет ночи, но день уж угас. И, если закат освещает Мечты неразлучно с тобой, Не горе мне сердце сжимает, Не слезы обиды немой, Но тихим покоем ласкают Картины промчавшихся дней, Одна за другою играют С уснувшей печалью моей. Утихли с душой одинокой И роскошь вечерних небес, И чуть освещенный далекий За нивой березовый лес. ЛЕТНЯЯ НОЧЬ Милая, хочешь за темными опушками Ночью бледно-лунной обняться со мною? Звезды и цветики кажутся игрушками, Сказкой не то белой, не то голубою… Эльфы с влюбленными Божьими коровками Прячутся, целуясь, от лунных узоров. Пляшут, кивая умильными головками, Карлики седые вокруг мухоморов. Травки над ручьем, будто маленькие удочки, То взлетят игриво, то с влагой сольются. Синеньких бабочек дразнят незабудочки, Эльфы в незабудочках звонко смеются. Елочки важные нежными макушками Любят целоваться, чуть-чуть целоваться… Милая, страшно за темными опушками Ночью бледно-лунной со мной оставаться!.. “В июле я видал роскошный отблеск рая…” В июле я видал роскошный отблеск рая: Сжигал себя закат безумием цветным И, радугой сплошной полнеба обнимая, Сливался в алый луч над лесом голубым. Не могут на земле соперничать с закатом Ни яркостью — пион, ни нежностью — опал; Дыханье притаив, волнением объятый, Средь сонных скабиоз безмолвно я стоял. Восторженной душой иль взором ослепленным, Казалось, в небесах я Бога нахожу; Хотелось в этот миг быть радостным, влюбленным, Чтоб в поцелуе слить святую красоту. Увы… Как надо мной фантазия глумится!.. Как здесь я одинок — заката бледный паж!.. Ты слишком хороша, вечерняя царица, И слишком много грез рождает твой мираж. Гляди, душа моя, и вы, мои надежды! Ведь надо песни петь, ведь царствует любовь! Я помню, я сомкнул задумчивые вежды, И к сердцу прилила бушующая кровь. Как эта красота меня очаровала! Как жаждал я любви и как просил ея, Молясь пред алтарем, где страстно догорало Заката торжество, как и душа моя. Как мучили меня сомненья и вопросы! Вороны поднялись под тенью тонких туч; Работники вдали свои точили косы, Звучал далекий лай, блистал последний луч. Как будто слыша вздох, я тихо обернулся, И… я нашел ее, желанную мою… Она близка была; я молча улыбнулся И руки протянул, и понял, что люблю… “Ты помнишь этот день? Природе, умирая…” Ты помнишь этот день? Природе, умирая, Лазурный поцелуй дарили небеса; В лиловом вереске терялась золотая Березовых кудрей увядшая краса. Как вольно билась грудь! Прозрачно отражались Кораллами в воде песчаные брега. Осенние лучи задумчиво смеялись, Сверкала в камышах ленивая река. Чудесной тишины гармонию немую Лишь трепет стрекозы внезапно нарушал, Да легкий ветерок, вздыхая и танцуя, Миражи берегов под рябью изменял. Как жизнь была ясна! Казалось, мы забыли Безжалостный конец и лета и мечты, И в этот светлый миг друг друга полюбили, Не думая о том, что ждет нас впереди. |
