— А как же без дела, отец! Я давно уже ищу случая показать тебе свои способности. Только прошу учесть одно: если загонишь меня в угол, я сразу дам знать своим людям, и они расправятся с тобой.
— Ты никогда не имел понятия о чести.
— Зато ты всегда слишком заботился о ней. Тебе настала пора умереть, старик. Из чувства жалости я не буду растягивать твои мучения.
Неожиданно замолчав, Дрэм сделал выпад мечом. Искатель отбил его и перешел в контратаку. Сталь со звоном билась о сталь, в воздухе рассыпались искры. Вперед шел то один, то другой, слышалось хриплое прерывистое дыхание. Однако Дрэм постепенно начал теснить старого Искателя. Ветеран порядком устал и потерял немало крови, а Дрэм был свеж, невредим и молод. И они продолжали поединок, забыв о том, что происходит рядом с ними. Каждый знал, что смертельной распре между отцом и сыном, начавшейся девять веков назад, суждено закончиться именно сегодня.
Глаза Дрэма горели холодной яростью, его удары становились все сильнее, а рука Жиля подустала еще в схватке с вампирами. Но он носил славное имя Искателя Смерти, которым пренебрег его сын. В какой-то момент Жиль словно ненароком раскрылся, и Дрэм, сделав глубокий выпад, вонзил меч в левый бок противника, под его нижнее ребро. Но, готовый к этому, Искатель тут же схватил Дрэма за запястье. Раздосадованный Дрэм тщетно пытался освободить свой клинок. Еще через мгновение его глаза наполнились страхом, и тогда Жиль поразил его прямо в сердце. Глядя с холодной улыбкой, как меркнет свет в глазах его отпрыска, Жиль выдернул меч, и безжизненное тело упало на землю. Осторожно вынув клинок Дрэма из своей раны, Искатель отбросил его в сторону и гордо осмотрелся по сторонам.
Большая часть имперского отряда была перебита, но несколько вампиров были готовы возобновить атаку. Оуэн и Хэйзел продолжали выяснять отношения с капитаном и разведчицей. Жиль вскинул свой дисраптер и выстрелил в ближайшего вампира. Луч энергии разорвал его грудь и отбросил далеко в сторону. Его труп замер среди других мертвых тел. Вампиры в нерешительности замерли, словно ожидая, когда их товарищ поднимется, а потом стали кольцом надвигаться на Жиля. Преимущество было явно на их стороне. Жиль, которому было некуда отступать, постарался восстановить дыхание. Он понимал, что, если поединок затянется, он просто умрет от потери крови. По его левой ноге не переставая струилась кровь из глубокой раны, нанесенной Дрэмом. Вампиры бросали на кровь жадные взгляды, и Жиль невольно вздрогнул. Его силы были уже на исходе, а одолеть шестерых вампиров он едва ли смог бы даже в годы своей молодости.
— Оуэн! — охрипшим голосом позвал он своего потомка. — Кончай забавляться с этим битюгом и отправляйся за Муном. Его слишком долго нет: наверное, что-то случилось. А без хэйденменов нам не обойтись!
Оуэн в сердцах выругался. Он уже применил все испытанные приемы, но капитан не желал уступать. Был, правда, еще один прием, которому его когда-то научила Хэйзел. Искатель считал его не вполне уместным для честного поединка, но гибель от чужого клинка Оуэна тоже не устраивала. Скрестив клинки и вплотную сблизившись с Сайленсом, Оуэн что есть силы ударил его коленом в пах. Рука капитана дрогнула, и от нестерпимой боли он закрыл глаза. Оуэн выбил из его руки меч, крепко ухватился руками за одежду на груди Сайленса и ударил его лбом в лицо. Капитан упал на колени, из его разбитого носа хлынула кровь, а Оуэн стремглав помчался по направлению к Гробнице хэйденменов. Последнее, что он увидел, — это окруживших Жиля вампиров и отступавшую под натиском разведчицы Хэйзел. Заставить себя еще раз оглянуться он уже не мог.
Муна он нашел довольно легко. Тело киборга лежало на залитых кровью плитах перед Гробницей. Над ним склонился огромный пришелец, то и дело запускавший в разорванное нутро хэйденмена свою когтистую лапу. Не переставал жевать окровавленные кишки врага, пришелец тупо посмотрел на приближающегося Оуэна. Оуэн выхватил дисраптер и выстрелил, но, несмотря на сверхъестественную быстроту и меткость Оуэна, пришелец сумел уклониться. Выхватив пулевой пистолет, Искатель успел дважды выстрелить в бросившегося в атаку пришельца, но пули отскочили от панциря, не причинив чудовищу никакого вреда.
Доставать из ножен меч уже не было времени, и Оуэн, отшатнувшись назад, схватился за запястья пришельца, не позволяя ему добраться до своего горла. Чудовище нависло над Оуэном, его страшные зубы почти касались лица Искателя. Тогда Оуэн разжал руки, пригнулся и прошмыгнул между ног пришельца. Перекатившись по земле и быстро поднявшись на ноги, он достал меч. Перед его глазами встали отчаянно сопротивляющиеся Хэйзел и Жиль, лежавшие среди трупов Рэндом и Руби, бедняга Мун, погибший так близко от заветной цели. Оуэн почувствовал, как на него накатывает холодная, неумолимая ярость. В этот момент пришелец стал для него олицетворением всей Империи, которая пыталась разрушить его жизнь, погубить всех тех, кто был ему дорог. В поединке с капитаном Оуэн еще не мог войти в состояние «спурта». Борьба с Озимандиусом, потребовавшая длительного вхождения в «спурт», подвела организм Искателя к опасной черте. Но сейчас другого выхода не было. Чтобы пробудить хэйденменов, спасти Хэйзел и Жиля, надо было убить пришельца. Все остальное не имело значения. Увидев, что пришелец пошел в атаку, Оуэн произнес заветный пароль и с поднятым мечом устремился на монстра. Он был из рода Искателей Смерти, и пришельцу предстояло на своей шкуре узнать, что это такое.
Подхлестываемый «спуртом», Оуэн нанес мощный рубящий удар по шее пришельца. Наткнувшись на панцирь чудовища, меч разлетелся на куски. Тотчас же лапы чудовища легли на плечи Оуэна. Огромные когти глубоко, до самой кости, вонзились в тело Искателя, по его рукам ручьями заструилась кровь. Пришелец пытался подтянуть противника к своим страшным челюстям. Сжимая в руке обломок меча, Оуэн ударил кулаком в грудь пришельца. Усиленные «спуртом» мускулы заставили пришельца почувствовать этот удар, но он все равно сантиметр за сантиметром подтягивал Оуэна к своей пасти. В этой борьбе любой человек был обречен на поражение, а Оуэн, даже пройдя Лабиринт и прибегнув к «спурту», остался всего-навсего человеком. Смерть смотрела на него багровыми немигающими глазами пришельца.
Тут его взгляд упал на свежую рану в туловище монстра. Значит, Мун все-таки сделал свое дело. Идея, родившаяся в уме Оуэна, была осуществлена так быстро, что он даже не успел оценить ее возможные последствия. Вытащив из кармана гранату, Искатель выдернул чеку и погрузил руку в самое нутро пришельца. Отпустив гранату, он попытался вытащить руку, но края раны сомкнулись на его запястье. Попытки высвободиться из этих тисков ни к чему не приводили. Сконцентрировав всю волю, Искатель ударил обломанным лезвием меча по собственной руке и, обагренный кровью, отпрянул от пришельца. Пришелец прижал когтистые лапы к своему брюху, и в этот момент прогремел взрыв.
И изнутри, и снаружи пришельца охватило жаркое белое пламя, искавшая выход взрывная волна сорвала с плеч оскалившуюся в дьявольской улыбке голову. Обезглавленное тело закачалось, огромные лапы в агонии стали хватать воздух, но жизненные силы пришельца уже иссякли, и он тяжело повалился на каменную мостовую.
Оуэн, содрогавшийся от озноба, крепко схватился за запястье обрубленной руки. Бившая фонтаном кровь стала течь тонкой струйкой. Теперь надо было сделать главное. Бросая по сторонам отчаянные взгляды, Оуэн увидел возле шкафа с пультом управления голову киборга. Оуэн упал на колени и, по-прежнему крепко сжимая запястье, стал двигаться вперед. Ему надо было пробудить хэйденменов. От него зависела судьба Хэйзел. Подобравшись к пульту управления Гробницей, он заставил себя встать на ноги. Залитый кровью пульт был перед его глазами, но блоки, разноцветные панели и клавиши оставались загадкой.
Оуэн посмотрел на мертвую голову киборга, поднял ее здоровой рукой и заглянул в застывшие глаза.
— Мун, черт тебя побери! Что я должен делать? Как их разбудить? Скажи!
