Большой Червь любил поиграть с ней в разные игры. Игры для сознания были его коньком.

Широкий, жирный и маслянистый, как слизень, Большой Червь заполнял все помещение. Благодаря генетическим изменениям в организме он мог по нескольку дней не спать. Гора бледного, слабо флюоресцирующего мяса колыхалась, собиралась в складки. Огромные ягодицы закрывали весь пол, а крупная уродливая голова упиралась в потолок. Повсюду в его тело были введены специальные трубки, по которым подавались питательные смеси и выводились шлаки. Он беспрестанно поглощал пищу и никогда не чувствовал себя сытым. Пока несколько служителей удовлетворяли потребности бесформенного тела, сознание Большого Червя могло свободно перемещаться по тюремным камерам. Родители Червя были вполне нормальными людьми, но, когда его мать забеременела, из эмбриона решили сделать идеального тюремщика. В итоге выросло существо, сумевшее сосредоточить в руках все нити управления бункером №9: от компьютеров, обеспечивавших функционирование уникальной системы безопасности, до армии охранников и страшных маленьких паразитов, которые обеспечивали доступ в мозг каждого заключенного.

Каждый раз, когда в «Логово Большого Червя» поступал новый заключенный, в его мозг вживлялся искусственно выведенный и запатентованный Империей паразит — «личинка Большого Червя». Личинка не позволяла экстрасенсу применять биополе по своему усмотрению, а вещество, которое она выделяла в процессе жизнедеятельности, делало экстрасенсов и клонов покорными и безразличными. Если же кто-то из заключенных вырабатывал иммунитет к ферменту личинки и задумывал побег, личинка выжигала мозг.

Если заключенные нарушали режим или утаивали информацию, Большой Червь с помощью личинок проникал в самые глубины их непокорного сознания и изнурял страшными кошмарами, которые имели все признаки реальности, за исключением одного: они не позволяли заключенному умереть, даже если он очень этого хотел. Своими кошмарами Большой Червь наставлял, принуждал, наказывал пленников, но иногда пользовался ими просто для развлечения. Власти не придавали беспределу никакого значения: заключенные все равно были обречены на смерть. С помощью личинок Большой Червь мог держать под контролем каждого заключенного. Это было намного проще и дешевле, чем устанавливать сотни индивидуальных блокираторов биополя. Ученый, разработавший генетический код личинок, получил солидное вознаграждение, — правда, потом и его самого сгноили в бункере №9 во избежание утечки информации.

Другим любимым развлечением Большого Червя был осмотр тех отвратительных монстров, которые появлялись на свет в результате экспериментов над клонами и экстрасенсами. Слишком опасные, чтобы жить на свободе, слишком полезные, чтобы их умертвить, они ревели и шипели в камерах, царапая когтями бетонные стены. Уже не люди, но больше чем животные; дикие, отвратительные, не знающие боли и страха, они пренебрегали любыми приманками Червя, но он не оставлял попыток приручить их. Он то и дело связывался с ними, бередил сознание находившихся там чудовищ, а они поднимали такой яростный рев, что сотрясались стены. Для них он был таким же монстром, как и они сами. Заглядывая в их души, Большой Червь заходился довольным смехом.

Его сознание могло свободно проникнуть в мозг каждого узника, в котором поселилась личинка. То и дело кто-нибудь из заключенных чувствовал внутри себя его легкое прикосновение, похожее на холодок, веющий из могильного склепа. Это означало, что пришел он — повелитель кошмаров, огромный, отвратительный и безжалостный владыка личного ада.

Финлэй Кэмпбелл лежал, свернувшись калачиком, на полу заброшенного цеха. Его бил крупный озноб. Еванжелин стояла возле него на коленях и, оглаживая горячий лоб, шептала какие-то нежные успокаивающие слова. Финлэй и душой, и телом чувствовал себя до предела изможденным, больным и подавленным. Мысли Большого Червя колючей проволокой прошлись по сознанию и оставили его беззащитным, разделившим участь Дженни Психо. Она, конечно, не могла знать о его визите, но от этого Финлэю не было легче: он чувствовал, что бессилен помочь Дженни или любым другим жертвам Большого Червя. На лице Финлэя появилась улыбка безжалостного мстителя, он крепко сжал кулаки. Он должен расправиться с чудовищем в логове и, может быть, тогда его душа вновь исцелится.

Мысленно пропев заклинание, которому его обучили на арене, он постепенно подавил озноб. Чувство контроля над собой вернулось к нему, как привычная, мягкая одежда, он поднялся и сел. Еванжелин беспокойно заглянула ему в глаза, но он ответил ободряющей улыбкой:

— Все в порядке, Эви. Я снова здесь. Клянусь, я ничего не знал об этом. Ни о девятом бункере, ни о Большом Черве и тех страшных вещах, которые он вытворяет. Если бы об этом узнал парламент и Совет лордов…

— Там многие знают об этом, — сказала Еванжелин. — Неофициально. Им на все наплевать, а если и нет, то они стараются не думать об этом. Клоны и экстрасенсы — это не люди, ты же помнишь. Мы — неодушевленное имущество. Империя создала нас и может распоряжаться по своему усмотрению.

— Но если бы люди узнали… Если бы мы рассказали им, заставили понять…

— Тебе никто не позволит рассказать об этом. В создании клонов и экстрасенсов заинтересовано слишком много народа. Приостанови торговлю — и миллионеры в одну ночь станут нищими. А что будет с Империей, которая во всех сферах жизни использует экстрасенсов? Империя заинтересована любой ценой поддерживать существующее положение. Как ты думаешь, почему они тратят столько усилий, изображая подпольщиков безжалостными убийцами и террористами? Извини, Финлэй. Для тебя это новость, но мы сталкиваемся с этим всю жизнь.

— Я не позволю, чтобы это продолжалось, — твердо сказал Финлэй. — Это неправильно. Это непотребно. Это противоречит всему, во что мы верили, что почитали. Лучшие фамилии Империи должны защитить подданных от издевательств и бесконечных кошмаров.

— Даже клонов и экстрасенсов? — спросила Еванжелин.

— Конечно, — подтвердил Финлэй. — Ведь они тоже люди.

— Добро пожаловать к бунтовщикам, Финлэй! — улыбнулась Еванжелин. — До атаки на бункер №9 осталось совсем немного. Ты пойдешь вместе с нами?

Финлэй ответил улыбкой, но его глаза были холодны, как сталь меча.

— Только не пытайтесь остановить меня.

Вот так он и очутился в узком полутемном тоннеле, с дисраптером в одной руке, мечом — в другой, во главе отряда подпольщиков, стекавшихся по подземным коммуникациям города. Рядом с ним шла Еванжелин, в хрупких руках которой был угрожающего вида дисраптер. Хотя, без сомнения, она хорошо смогла бы им воспользоваться. Вместе с Финлэем она тоже посещала сознание Дженни Психо. Вспоминая о визите, Финлэй что есть силы сжимал рукоять меча. Найти и освободить Дженни — или умереть, так требовала честь. Его немного удивляло, как мало потребовалось времени, чтобы в нем произошел переворот. Если бы еще вчера ему предложили умереть за клонов и экстрасенсов? Немыслимо! Отец лишил бы его наследства. Хотя, если бы сам увидел то, что творится в Логове Большого Червя, возможно, и нет. Кэмпбелл был жестким прагматиком, но беспредел Большого Червя мог даже его вывести из равновесия. Несмотря на все свои прегрешения, он был человеком чести.

Финлэй бросал короткие взгляды по сторонам, но вокруг были только голые стены да свод тоннеля, такой низкий, что ему приходилось гнуть спину. И впереди, и позади отряда была темнота. Около полусотни мужчин и женщин двигались в пространстве, которое было освещено золотистым сиянием, исходившим от голов экстрасенсов. Финлэй не знал, что сознание экстрасенсов способно генерировать свет, но, по-видимому, он не знал об экстрасенсах еще и многого другого. Это подтвердилось, когда один из предводителей подполья пристально посмотрел на Финлэя, и в его сознании возникла карта извилистых подземных коммуникаций, ведущих к бункеру №9. Ясная и четкая карта указывала все особенности маршрута. Судя по ней, они приближались к первому поясу обороны тюрьмы.