— Не очень гостеприимный мир, капитан. — Голос разведчицы прозвучал в ушах чисто и отчетливо, легко перекрывая сигнал зондов.

— Я видел и похуже, — ответил Хантер. — Хотя, должен признать, нечасто. Не думаю, однако, что у нас здесь широкий выбор. Пристегните ремни, разведчица. Я спускаюсь. Седьмой зонд, сектор четыре. Видите?

— На мой взгляд, нормально, капитан.

Хантер отключил вживленный компьютер и вдруг вынырнул из машинной сети. По мере того как зрение возвращалось к обычному видению, картинки с зондов сменило неяркое освещение пульта. Он потер уставшие глаза. Место посадки представлялось подходящим. Если бы Кристел выказала несколько больше одобрения, капитан ничуть не ощутил бы себя уязвленным — но, может быть, это означало ждать от разведчицы слишком многого.

На мгновение Хантер смежил веки.

После прямого включения у него всегда проявлялась остаточная головная боль. Она была чисто психического происхождения, но весьма ощутимая. Капитан открыл глаза и неудобно вытянулся, осторожно сохраняя равновесие в ремнях. После мельтешащих кадров, представленных зондами, пульт управления выглядел более компактным и уплотненным, чем обычно.

Хантер и разведчица покоились на аварийных ремнях в центре твердого стального гроба. Темные безжизненные стены окружали их со всех сторон, едва оставляя достаточное пространство, чтобы можно было встать не наклоняясь. Задумка разработчика состояла, очевидно, в том, что, если катер разобьется при посадке, можно просто похоронить его на месте падения. Хантер прогнал эту мысль прочь и снова опустил руки на пульт. Двигатели послали через надпалубные конструкции низкую пульсирующую ноту, и катер начал долгое падение на планету.

Входя в атмосферные завихрения, корабль сильно трясся и вздрагивал, удерживаемый на курсе только неослабной тягой двигателей. Хантер болтался на ремнях из стороны в сторону, но руки уверенно покоились на рычагах управления. Сейчас не было и следа того предательского страха, что по временам охватывал капитана, и он уверенно выполнял стандартные действия, восстанавливая прежние знания и навыки. Хантер подключился через вживленный компьютер к навигационной системе, и корабль проявился вокруг него. Датчики что-то нашептывали на заднем плане, подавая непрерывный поток информации, обеспечивая возможность предвидеть и обходить наиболее мощные заряды штормового ветра. Ниже поочередно умирали зонды, сгорев в атмосфере или смятые штормом. Хантер с сочувствием наблюдал, как на пульте один за другим гасли их огни. Полезные штуки, но больше ему не нужны. Они свое дело сделали.

Снаружи ревел и скрежетал ветер. На пульте вспыхнули предупредительные сигналы. Катер потерял несколько антенных штырей, а где-то на носу дал течь наружный корпус. Хантер запустил вспомогательные системы, чтобы добавить мощности двигателям. Он надеялся, что теперь движки протянут достаточно долго и он сможет посадить корабль. До посадки оставалось не много.

Капитан снова вошел в краткий контакт с зондами, но большинства их уже не существовало. Несколько оставшихся аппаратов неслись к твердой поверхности, как светящиеся метеориты. Хантер инстинктивно напрягался, когда земля бросалась ему навстречу, и вздрагивал, когда обрывалась очередная связь. Он вышел из прямого ввода и осмотрел пульт управления. Для посадки приходилось полагаться на оставшиеся датчики катера. Если допустить, что они еще продержатся.

Капитан снова подключился к зондам через навигационные компьютеры и почти сразу привязался к той широкой открытой площадке, которую выбрал раньше. Подробно ее рассмотреть было невозможно — скорость катера размазывала изображение, — но выглядела она теперь далеко не так привлекательно, как с орбиты. Точнее, выглядела она как омерзительная пустыня. Тем не менее куда она денется. Выбирать другую времени не осталось.

Корабль немыслимо накренился, когда ветер ударил под новым углом, и Хантеру пришлось напрячь силы, чтобы снижение осталось плавным. С металлическим скрежетом оторвался еще один антенный штырь.

— Внимание, в хвосте! Поджались! — заорал Хантер через вживленный компьютер. — Начинается!

Он разрывался между датчиками и пультом управления и изо всех сил пытался удержать живое ощущение корабля. Недостаточно было нажимать на кнопки — требовалось чувствовать судно как собственное продолжение и соответственно действовать, заставить рефлексы принимать решения быстрее, чем может рассудок… Потом земля прыгнула навстречу, жестко ударила катер, сотрясая и кромсая рубку. В попытке смягчить приземление взвыло шасси, а потом неожиданно все стихло и успокоилось. Хантер и разведчица бессильно повисли на ремнях безопасности. Лампочки на пульте потускнели, потом снова набрали яркость. Капитан подождал, пока сердцебиение и дыхание замедлились, и протянул дрожащую руку сбросить тягу двигателей. Может, еще придется попользоваться тем, что в них осталось.

Он медленно сел и огляделся. Корабль, видимо, прорвался к цели невредимым, а разведчица казалась, как обычно, спокойной и неуязвимой.

— Порядок, — просипел Хантер. — Проверка систем и перечень повреждений. Разведчица, ничего хорошего не жду.

— Наружный корпус пробит в трех или четырех местах, — доложила Кристел, изучая данные своего приборного сектора. — Прочный корпус не поврежден, давление воздуха устойчивое. Шасси… Помято, но поломок нет. Датчики отсутствуют. Мы слишком много штырей потеряли при спуске. Не считая перечисленного, системы работают на восемьдесят процентов от нормы.

— Одна из моих лучших посадок, — отметил Хантер. — Переключитесь на дублирующие датчики. Посмотрим, что у них есть.

Кристел кивнула, пальцы уверенно побежали по клавиатуре. Хантер снова включился в сеть вживленных компьютеров. В первое мгновение кадр был статичным, а потом глаза восприняли картину внешнего мира. Вокруг катера клубился рваный туман, казавшийся молочно-белым и светящимся в лучах корабельных прожекторов. А там, где кончался свет, не было ничего, кроме тьмы — бесконечной, девственной темноты, безлунной и беззвездной. Если верить показаниям датчиков, катер стоял один-одинешенек на пустой равнине. Хантер выключился из компьютерной сети и несколько секунд сидел в размышлении и молчании.

Скоро должен быть рассвет. Может, их новый дом покажется более привлекательным при свете дня. Хотя может показаться и много хуже. Как бы то ни было, эти размышления воодушевили его меньше, чем он ожидал.

Капитан посмотрел на Кристел. Разведчица прогоняла записи с зондов на главном экране, до предела изнуряя обратную и ускоренную перемотку, а также стоп-кадры. Хантер решил, что это занятие — для нее. Он откинулся назад в ремнях и включил вживленный компьютер.

— Говорит капитан. Мы приземлились и более или менее не повреждены. В хвосте все в порядке?

— У нас все отлично, капитан, — откликнулся теплый, доверительный голос доктора Грэма Уильямса.

Хантер увидел его незадолго до вылета. Доктор Уильямс располагал впечатляющим послужным списком, уверенной манерой держаться и крепким рукопожатием. Хантер ему не верил. Этот человек слишком много улыбался.

— Дорожка вниз была немного ухабистая, но при помощи ремней безопасности мы вполне справились. На что похож наш новый дом, капитан?

— Унылый, — ответил Хантер. — Экстрасенс де Шанс, выполните штатное сканирование территории. Если в пределах полумили окажется что-то живое, немедленно сообщите.

После короткой паузы дама-телепат прошептала прямо ему в ухо:

— Капитан, ничего нет. Даже признаков растительной жизни. Судя по ощущениям, с вашей помощью мы залетели в середину Никуда.

— У меня отличная мысль, капитан, — проговорил один из морских пехотинцев, Рассел Корби. Голос у него был резкий и торопливый. — Давайте развернем наш драндулет и доложим в Империю, что вся эта чертова планета непригодна для освоения.

— Извини, Корби. — Капитан через силу улыбнулся. — От наших батарей мало что осталось уже после посадки. Снова на орбиту мы никак и никогда не поднимемся.