– Хотя непонятно почему. Ведь теперь он получил то, что всегда хотел, – ты ушел и ему досталось твое место.
Питер не ответил. Он снова смотрел вдаль. Он всегда так делает, когда думает.
– С какой стати Оливеру желать навредить тебе, – продолжала я, – если ты для него больше не представляешь угрозы?
– Не знаю, – негромко проговорил он. – Не знаю. Но, возможно, ты попала в цель. Вот что я тебе скажу. Кто бы это ни был, черт возьми, я не успокоюсь, пока не разузнаю. – Ладно, – добавил он устало. – Идем разыщем Кейти и Мэтта.
Мы пересекли площадку для парковки. Под ногами шуршала высохшая трава. Пока мы проходили школьные ворота вместе с другими родителями, я прочитала высеченный наверху девиз Сиворта. Он гласил: Garde Та Foy. Храни свою Веру. Что ж, я хранила Веру. Я хранила Веру пятнадцать лет. Я знала: сегодня мы с Питером в последний раз приехали сюда как муж и жена. В будущем году к этому времени мы уже будем разведены. Несмотря на жару, меня пронизала дрожь при мысли, что моя жизнь так скоро изменится. Я заставила себя не думать об этом, потому что увидела детей. Мэтт казался таким взрослым, хотя вид у него был слегка встревоженный. Видимо, нервничал из-за того, что придется подниматься на сцену за наградой. Кейти выглядела очень нарядной в зеленом платье, которое мы купили ей в «Хоббс». Они повели нас в огромный шатер, раскинувшийся на центральной лужайке, где находился буфет. Пока мы лавировали в толчее, я заметила несколько знакомых лиц. Прежде мы пару раз встречались с Доббсами, да и с Блэками – их дети жили в том же корпусе, что и наши. В прошлом году на школьном представлении я встречалась и с Томпсонами. Одному их сыну, Джонни, было столько же лет, что и Мэтту, а второму исполнилось шестнадцать. Я улыбнулась Доббсам и их сыну Джеймсу. К моему величайшему удивлению, они не улыбнулись в ответ.
– Питер, – прошептала я, пока мы вставали в очередь. – Мне кажется, или Доббсы действительно настроены как-то враждебно?
– Забавно, что ты заговорила об этом, – отозвался Питер. – Дэвид Блэк держался со мной как-то холодновато.
– Неужели из-за этой сплетни в «Мейл»? – спросила я.
Он пожал плечами.
– Не понимаю, с какой стати. Я хочу сказать, разводится множество людей.
Я огляделась вокруг. В самом деле. Вон стоит рок-певец Род Макшэгг. Он был женат три раза.
У входа в шатер я увидела актрису Шерил Лав – с ней приехал ее четвертый муж. А о бурной личной жизни этого малого – он музыкальный продюсер – я читала в «Хэлло!». Так с какой стати кому-то воротить нос из-за наших с Питером отношений?
– Добрый день, миссис Томпсон, – поздоровалась я с женщиной в нелепом сиреневом костюме. – Рада вас видеть.
Она едва выдавила из себя странную улыбочку, после чего сказала:
– Что ж, вероятно, Мэтт очень доволен собой.
– Мэтт? – удивилась я.
– Да, Мэтт, – подтвердила она.
– А, вы имеете в виду из-за того, что он получает приз юных математиков?
Она неискренне рассмеялась.
– Не знаю, за что ему дали этот приз, – заметила она, поправляя жесткие кудряшки.
– Гм, – только и нашлась я что сказать в ответ. – Гм, думаю, он получает приз за то, что знает математику.
Миссис Томпсон бросила на меня испепеляющий взгляд и ушла. От такой грубости меня затрясло. Надо же такое ляпнуть! С какой стати она это сказала? Внезапно я поняла. Ну конечно! Она завидует. Ей хотелось, чтобы приз достался Джонни. Боже мой, ну разве можно быть такой мелочной? Разве Мэтт виноват, что ему все так легко дается? Мэтт не виноват в том, что он такой способный, а ее сын Джонни глупый и бездарный. Боже, ну почему другие родители поддерживают дух соперничества, раздраженно думала я.
Пока мы ели холодный пирог, Эллис-Джонсы кидали на нас странные взгляды. Мне это показалось уже слишком. Вдобавок ко всему было очень жарко в платье и жакете. Однако, несмотря на раздражение, я твердо решила вести себя так, будто все в порядке.
– Добрый день, миссис Эллис-Джонс, здравствуй, Джек, – приветливо обратилась я к матери и ее прыщавому шестнадцатилетнему отпрыску. – Как дела?
– У меня… в порядке, – ответил парнишка. – В такой ситуации…
В такой ситуации? О чем это он?
– Надумал, как провести каникулы? – светским тоном спросила я.
– Нет, – вяло ответил мальчик. – Не надумал. Хотя еще недавно собирался поездить с Томом Нортом по Европе. Да вот теперь не могу себе этого позволить.
– Очень жаль, – покачала я головой. – Сочувствую.
Не представляю, с чего он мне все это выложил, но расспрашивать не стала.
– Кейти, – прошептала я, – у меня такое ощущение, что сегодня нам никто не рад.
– Мм, – отозвалась дочь, – нас окружают отрицательные вибрации. Возникла некая групповая враждебность. Я подозревала, что такое может случиться.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Видишь ли, мам, – задумчиво продолжала Кейти, отправляя в рот клубнику. – По-моему, ты должна кое-что узнать.
– Что я должна узнать? О чем ты говоришь? Но я ничего не успела выяснить. В этот момент зазвонил колокол, и нас повели внутрь. Все дети сидели впереди, а родители сзади.
– Питер, – зашептала я, как только мы сели, – по-моему, атмосфера довольно-таки напряженная.
– Ммм, ты права, – согласился он. – Происходит что-то определенно странное, если только это не от жары.
Я начала обмахиваться полученным при входе листочком, где перечислялись имена всех, кто в этом году получает приз. Я испытала прилив материнской гордости, когда в конце прочла имя Мэтта. Директор вышел на сцену и обратился к собравшимся с речью.
– За прошедший год… прогресс… дух общности… результаты соревнований… блестящие успехи… неудачи… перспектива исключения… непозволительные вещи… нарушение дисциплины… новое крыло для учебных кабинетов… дорого… нехватка… будем признательны… А теперь, – сердечно улыбаясь, проговорил он в заключение, – начинаем ежегодное вручение призов. Приносим глубокую благодарность всем нашим спонсорам, чья щедрость позволила приобрести для победителей награды. Мы особенно благодарны мистеру Биллу Гейтсу за предоставление в качестве нового приза – за успехи в математике учеников младших классов – талона на приобретение книги стоимостью 10 фунтов!
Мы послушно зааплодировали. После этого директор откашлялся и начал объявлять победителей.
– Приз Али Г. за успехи в грамматике получает Каролина Дей.
Под громкие аплодисменты долговязая девочка с темными волосами поднялась за талоном на книгу и вернулась на место.
– Призом Трейси Эмин за успехи в рисовании награждается Летиция Бэнкс.
Все мы восторженно хлопали, пока директор пожимал руку маленькой Летиции.
– Приз Марка Тэтчера за успехи в спортивном ориентировании вручается Радживу Пателю.
Мы дружно аплодировали, пока мальчик, засунув руки в карманы, с важным видом шел по сцене.
– Приз «Арчер» за актерские достижения получает Бритни Скотт.
Мы должным образом выразили свой восторг, пока Бритни забирала приз.
– Призом Аль-Файеда за успехи в политических науках – это денежный приз – награждается Мэри Росс.
К этому времени у меня уже горели ладони.
– Приз Барбары Виндзор за успехи в ораторском искусстве получает Дженнифер Джонс. Приз Кена Ливингстона за активное участие в работе дискуссионного клуба достается Барбаре Джоунс. И наконец, – объявил он, когда аплодисменты стихли в очередной раз, – приз за успехи в математике среди учеников младших классов вручается Мэтью Смиту.
Мы с Питером восторженно захлопали, хотя Мэтт еще только привстал с места. Но когда он поднялся на сцену, мы сообразили, что больше не хлопает никто. Зал молчал. Наши одинокие хлопки точно отскакивали от стен. Какое свинство! Мы хлопали всем детям, с негодованием подумала я, почему же они не приветствуют моего сына? У меня горело лицо от с трудом сдерживаемого гнева. Наконец остальные тоже захлопали. Слава богу. Значит, это была просто замедленная реакция – под конец, только и всего. Но в следующее мгновение я осознала, что это не вежливые одобрительные аплодисменты. Напротив – раздавалось медленное мерное хлопанье в ладоши. Я увидела, как бледное лицо Мэтта покраснело. Хлоп, хлоп, хлоп – звучало из зала. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлопки становились все громче, ритмичнее. Потом, к моему ужасу, кто-то свистнул. Пока директор пожимал Мэтту руку, раздавались выкрики вроде «Обманщик!» и «Долой его!». Директор, поняв, что творится нечто несуразное, призвал зал к порядку.
