– Конечно, друзья, – отозвалась я.

– В таком случае я надеюсь, ты не будешь сердиться на то, что я хочу тебя предостеречь. В отношении Джоса.

Вот оно. Вся моя радость моментально испарилась.

– Знаешь, я надеюсь, у тебя все будет хорошо, – продолжала Софи. – Я уверена, Ты находишь его на редкость обаятельным, как и большинство людей. Но хоть я и не хочу вмешиваться, но не могу не дать один совет. Будь немножко… осторожнее.

– Осторожнее? – переспросила я. Я смотрела на Софи, пока вникала в смысл ее слов. Осторожнее? Что она имела в виду? В глубине души потихоньку копилось раздражение: почему она не договаривает, почему не скажет напрямик. Я набиралась мужества, чтобы задать этот вопрос, когда открылась дверь и вбежал Икки.

– Все в порядке, Софи, – запыхавшись, проговорил он, положив пудру на стол. – Садись сюда.

Теперь у меня не было возможности узнать, что Софи имела в виду, говоря о Джосе. Удобный момент миновал, и я была раздосадована. Но с другой стороны, я была рада. Да, признаюсь, я была рада, потому что на самом деле ничего не хотела знать.

Тем не менее в то утро я перебирала в уме различные варианты.

– Просто не представляю, на что намекала Софи, – призналась я Лили, когда позвонила ей после ленча и рассказала обо всем.

– А по-моему, от этого он становится только таинственнее, – ответила мне подруга. – Может, он увлекался наркотиками, – предположила она. – Ну, знаешь, понюхивал. У него случайно нет насморка?

– Нет.

– Может, у него проблемы с алкоголем?

– К этому времени я бы уже знала.

– А может, он скрывает какое-нибудь преступление? – предположила она. – Или сомнительные связи. Не упоминал ли он о своих «партнерах»?

– Нет.

– Может, он питает пристрастие к извращенным сексуальным играм? Цепей и плетей не замечала?

– Нет.

– Возможно, он любит наряжаться в женское платье, – продолжала подруга.

– Вот уж не думаю! – рассмеялась я.

– Может, он уже женат, – продолжала она.

– Нет.

– Прячет сумасшедшую жену на чердаке?

– Я не слышала криков.

– В таком случае, Фейт, можешь расслабиться. На твоем месте я бы не стала беспокоиться, – заявила Лили. – Пока за ним числится единственное прегрешение – он флиртовал с мужчиной. Но раз теперь нам точно известно, что он не гей, я бы не стала на этом слишком зацикливаться. Я в том смысле, что в театральном мире все обожают обниматься. Не обращай на это внимания. Подозреваю, что Джос всего лишь обычный хамелеон, – продолжала она. – Он приспосабливается к окружению, – а это не преступление.

– Тогда почему Софи предупреждала меня? – задала я вопрос.

– Ну, может, она сама на него глаз положила.

– Нет, в этом я уверена. У меня такое чувство, что она его недолюбливает. Кроме того, Софи встречается с парнем по имени Алекс.

– Может, он каннибал? – сострила Лили. – Или голосует за кандидатов от тори.

– Или инопланетянин, – подхватила я. – Лили, ты права. Я настоящая неврастеничка, потому что во всем остальном он просто идеальный мужчина.

– Вот именно, – согласилась Лили. – А раз так, зачем напрашиваться на неприятности? Я говорила раньше и повторю снова: Джос – мужчина привлекательный, талантливый, сексуальный, и с ним интересно. К тому же он заботливый, внимательный и очень хорошо относится к твоим детям.

Лили права. Джос относится к ним просто замечательно. Это так трогательно. Он столько для них делает. В субботу, например, Кейти исполнилось пятнадцать. Джос принес огромный торт, подарил новую книгу Энтони Клэра, не только с автографом, но и с личными пожеланиями автора. Когда она прочитала «Кейти – от коллеги», она глазам своим не могла поверить.

– Здорово! Спасибо, Джос. Потрясающий подарок.

– Пожалуйста, – ответил он. – Ну-ка, сколько ты получила поздравительных открыток?

Внезапно мы услышали шум в почтовом ящике. Грэм с лаем кинулся к двери. На коврике лежало пять поздравительных открыток для Кейти, несколько писем для Мэтта и коричневый конверт для меня. Я взглянула на него, вздрогнула и положила на бойлер к другим коричневым конвертам, тоже нераспечатанным. Пусть Питер займется ими, когда придет сюда в следующий раз. Тут раздался телефонный звонок – это была мама. Оказалось, она звонит из Будапешта по мобильному. Кейти поговорила с ней пару минут, а потом позвала Мэтта.

– Бабуля хочет поговорить с тобой – как всегда. Только кричи погромче, очень плохо слышно.

Я снова подумала: до чего же замечательно, что мама с Мэттом так привязались друг к другу. Собственно говоря, в эти дни она разговаривает с ним больше, чем со всеми нами. По-моему, они говорят часами. Пока мы с Кейти и Джосом сидели на солнышке в саду, до нас долетали обрывки их разговора.

– Боливия… правительство… Амазонка, – слышала я его голос. Ну конечно, он очень интересуется Латинской Америкой. – Медведи… хищник… браконьерство…

Голос Мэтта зазвучал слегка возбужденно. Похоже, они с бабушкой обсуждали проблему сохранения медведей в Венгрии. Я была так довольна тем, что Мэтт наконец-то начал вылезать из своей скорлупы. Вот почему он избавился от своих компьютерных игр – понял, что вырос из них и готов общаться с миром взрослых.

– Новая технология… нет, – слышала я.

Может, он станет журналистом, в упоении размышляла я, вспоминая его интерес к происходящим в мире событиям.

Закончив разговор, он вышел в сад и присоединился к нам. Мы ели торт и пили кофе на теплом летнем солнышке. Кейти и Джос обсуждали музыку Вагнера, а Грэм сидел у клумбы и щелкал зубами, пытаясь поймать пчел.

– Грэм! – позвала я. – Если тебя искусают, не вздумай мне жаловаться.

– По крайней мере, тогда он перестанет на них охотиться, – заметила Кейти. – Это будет что-то вроде аверсионной терапии. Он научится ассоциировать укус с пчелами и перестанет.

– Ты уверена, что он у него хватит сообразительности? – спросил Джос.

Пока шел этот разговор, Мэтт раскрыл свой новый компьютер-ноутбук и застучал по клавишам со слегка озабоченным выражением лица.

– Неплохо бы применить аверсионную терапию и к тебе, Мэтт, – пошутила я, – чтоб ты проводил за своим компьютером поменьше времени. Послушай, неужели ты не можешь хотя бы в день рождения Кейти немножко посидеть без него?

– Ладно, – согласился он. Только когда Мэтт неохотно закрывал крышку, я сообразила, что никогда прежде не видела этот компьютер.

– Мэтт, – осторожно спросила я сына. – Это ведь новый ноутбук?

Он кивнул.

– Откуда он у тебя?

– Э… ниоткуда, – ответил Мэтт.

– Что значит «ниоткуда»?

– Честно, мам. Ниоткуда. – И он залился краской.

– Мэтт, – я приставила ладонь к глазам, заслоняясь от солнца. – Будь добр, скажи мне, пожалуйста, где ты взял этот ноутбук?

– Э… я… э… не помню.

– Дорогой, мне случайно стало известно, что такие вещи стоят очень дорого, а на карманные расходы ты получаешь всего десять фунтов в неделю. Поэтому я хочу знать, откуда он у тебя.

Мэтт начал ёрзать и заикаться. Мне стало его почти жаль. Но в то же время я чувствовала разочарование, потому что всегда учила своих детей говорить правду.

– Мэтт, – снова начала я, стараясь, чтобы мой голос звучал негромко и спокойно, потому что не хотела смущать сына перед Джосом. – Объясни мне, пожалуйста, каким образом ты стал владельцем такой дорогой вещи? Это папа тебе купил?

Мэтт покачал головой и снова покраснел. Тогда я все поняла. Ну конечно! Подарок Энди. Какая тупость с моей стороны. И какое бесстыдство – с ее! Она снова подкупает моих детей. Все что угодно, лишь бы переманить их на свою сторону. Но Мэтт был слишком смущен, чтобы сказать мне об этом, потому что знал, какую это причинит мне боль.

– Это Энди купила?

Мэтт молчал.

– Это от Энди? – повторила я.

Мэтт потряс головой.

– Тогда скажи мне, пожалуйста, от кого.

– Я не могу, – пробормотал сын.

– Почему?

– Потому что это секрет, – объяснил Мэтт. – Прости, ма, – он принялся крутить манжеты рубашки, – но я правда не могу сказать.