Долину огласил хриплый вой. В этом звуке слились ярость и ликование, это был голос волка, почуявшего добычу:

– Хоукмун! – ревел он. – Хоукмун!..

Барон соскочил с лошади и стал карабкаться на скалу.

– Хоукмун!

Следом за ним взбирались до зубов вооруженные воины, и Хоукмун понял, что у него и д'Аверка почти не было шансов справиться со всеми.

– Д'Аверк! Мелиадус здесь! – закричал он. – Быстрее, надо забраться на вершину склона, иначе он загонит нас в ловушку!

Д'Аверк выскочил из пещеры, на ходу натягивая перевязь, глянул вниз и согласно кивнул. Хоукмун побежал к скале, нащупал скобы и стал быстро подниматься.

Струя пламени, выпущенная из огненной пики, подпалила волоски на его запястье. Другая струя ударила в скалу чуть ниже его. Он продолжал карабкаться.

Возможно, на вершине склона им придется принять бой и сражаться не на жизнь, а на смерть, ибо от этого зависит безопасность замка Брасс.

– Хо-о-у-к-му-у-ун! – гремел дрожащий от жажды мести голос Мелиадуса и многократное эхо вторило ему: – Хо-о-у-к-му-у-ун!

Хоукмун не останавливался ни на секунду, царапая ладони об острые выступы скалы, сбивая в кровь ноги, рискуя сорваться и увлечь за собой лезущего следом д'Аверка.

Они достигли вершины, за которой простиралось плато, и бросились прочь от обрыва, но огненные пики отрезали им путь к бегству.

– Ну, а теперь, – сурово произнес Хоукмун, вытаскивая меч, – мы будем драться.

Д'Аверк усмехнулся:

– Наконец-то. А я уж решил, дружище, что ты совсем голову потерял.

Они посмотрели вниз. Барон Мелиадус добрался до уступа перед пещерой и ринулся внутрь, приказав своим людям карабкаться дальше и схватить ненавистных беглецов. Очевидно, он надеялся обнаружить в пещере и остальных – Оладана, графа Брасса, или даже Иссельду, которую (Хоукмуну это было известно) барон любил, хотя и всячески отрицал это.

Вскоре над обрывом появилась голова первого преследователя в маске Волка, и Хоукмун ударил по ней ногой. Маска лязгнула, однако воин удержался на краю и даже схватил Хоукмуна за ногу, рассчитывая либо на то, что тот затащит его на плато, либо на то, что сорвутся оба.

Подбежавший д'Аверк пнул солдата в плечо. Воин промычал что-то нечленораздельное, отпустил ногу Хоукмуна, попытался ухватиться за выступ скалы на краю обрыва, но, лишь взмахнув руками, полетел спиной вниз, воя почти непрерывно на всем долгом пути к равнине.

Одному Хоукмун перерезал горло, другому почти по рукоять вонзил меч в нижнюю часть живота – в то место, где была щель между пластинами доспехов, но на месте убитых тут же появлялись другие Волки.

Они сражались около часа, стараясь не дать противнику забраться на плато и одновременно отражая выпады тех, кто все-таки забрался.

Но их окружили, и мечи, точно зубы гигантской акулы, нацелились им в лица.

– Сдавайтесь, джентльмены, – послышался голос Мелиадуса. – Или я прикажу зарезать вас.

Опустив оружие, Хоукмун и д'Аверк в полном отчаянии посмотрели друг на друга.

Они прекрасно понимали, что Мелиадус ненавидит их лютой ненавистью, и что теперь, когда они попали в плен на вражеской территории, у них не оставалось никакой возможности спастись.

Мелиадус, как видно, тоже понимал это, поскольку, сдвинув на бок маску Волка, ухмыльнулся и заметил:

– Не знаю, как вы попали в Гранбретанию, Хоукмун и д'Аверк, но то, что вы оба круглые идиоты – это несомненно! Стало быть, вы тоже искали старика? Зачем он вам, позвольте спросить? У вас ведь уже есть то, что можно получить у него.

– Возможно, у него есть кое-что еще, – сказал Хоукмун, решив, что чем меньше будет знать Мелиадус, тем больше шансов, что им удастся его обмануть.

– Другое? То есть, другие устройства, полезные Империи Мрака? Спасибо, что сообщил, Хоукмун. Сам старик, разумеется, расскажет подробнее.

– Старик исчез, Мелиадус, – добродушно проговорил д'Аверк. – Мы предупредили его о твоем появлении.

– Исчез? Хм… Не уверен. Но если и так, то вы знаете, куда он делся, сэр Гьюлам.

– Я – нет, – сказал д'Аверк, брезгливо глядя на солдат, связывающих его и Хоукмуна одной веревкой.

– Посмотрим, – ухмыльнулся Мелиадус. – Я бы хотел прямо здесь, немедленно, устроить вам небольшую пытку. Чтобы хоть чуточку утолить жажду мести. Надеюсь, вы простите мне этот каприз. А позже, когда мы прибудем в мой дворец, я использую другие, более интересные способы… К тому моменту, думаю, старик уже будет в наших руках – старик и его секрет путешествий во времени… – про себя барон добавил: «К тому моменту я уже оправдаюсь перед королем-императором и заслужу прощение за то, что покинул столицу без соизволения монарха».

Он протянул руку и нежно погладил Хоукмуна по щеке:

– Ах, Хоукмун, скоро ты на себе почувствуешь, как я зол. Очень скоро…

Хоукмун задрожал всем телом, глубоко вздохнул и плюнул в ухмыляющуюся волчью маску.

Мелиадус отпрянул, вытер слюну с маски и наотмашь ударил Хоукмуна по губам.

– Еще одна пытка за это, Хоукмун, – прошипел он. – И обещаю, что эти пытки продлятся для тебя целую вечность!..

Хоукмун опустил голову. Солдаты грубо схватили его, вместе с Гьюламом д'Аверком подтащили к краю обрыва и сбросили вниз.

Веревка, которой они были связаны, натянулась и не дала упасть на дно ущелья. Безо всякой осторожности их опустили на уступ перед пещерой; через несколько минут подошел Мелиадус, спустившийся по скобам.

– Мне еще надо найти старика, – сказал барон. – Думаю, он прячется где-то поблизости. Мы хорошенько свяжем вас и бросим в пещеру, поставив у входа пару стражников – просто на случай, если вы каким-либо образом освободитесь от пут – а сами отправимся на его поиски. На этот раз тебе не убежать, Хоукмун. И тебе тоже, д'Аверк. Наконец-то вы принадлежите мне! Тащите их внутрь, ребята. Свяжите их всеми веревками, которые только найдете. И не спускайте с них глаз, потому что это любимые игрушки Мелиадуса!

Проследив за тем, чтобы приказание было исполнено точно, Мелиадус оставил троих воинов у входа в пещеру и в отличном настроении спустился в долину.

«Еще немного, – сказал он себе, – и враги окажутся в моей власти, все их секреты попадут ко мне в руки, и тогда король-император поймет, что говорил правду. И что с того, что монарх плохо думал обо мне?»

У Мелиадуса уже созрел план, как исправить и эту ошибку.

Настала ночь. Однако огонь все еще горел в дальней пещере, поэтому Хоукмун с д'Аверком постарались откатиться поглубже в тень.

Выход из пещеры караулили крепкие стражники. Они надежно связали пленников веревками, и, как ни напрягался Хоукмун, он не сумел даже пошевелиться. Все, что он мог, это морщиться, таращить глаза и дергать головой. Бедняге д'Аверку приходилось ничем не лучше.

– Похоже, мой друг, мы были недостаточно осторожны, – сказал д'Аверк самым бодрым голосом, на который только был способен.

– Верно, – согласился Хоукмун, – голод и усталость заставляют даже мудрецов делать глупости. Мы сами во всем виноваты…

– Мы получили по заслугам, – продолжал д'Аверк с ноткой сомнения в голосе. – Но разве наши друзья виноваты? Надо попытаться сбежать, Хоукмун, каким бы безнадежным делом это ни казалось.

Хоукмун кивнул:

– Верно. Если Мелиадус доберется до замка Брасс… Он вздрогнул.

После недавней беседы Мелиадус показался ему еще более одержимым, чем раньше. Может, это из-за того, что Хоукмун и обитатели замка Брасс неоднократно обводили его вокруг пальца? Или потому, что исчезновение замка и его защитников бросило тень на победы барона? Хоукмун не мог ответить на эти вопросы, но он точно знал, что его старинный враг совершенно не отдает себе отчета в своих поступках. И оставалось только гадать, на какие безумства он способен в таком состоянии.

Хоукмун повернул голову и нахмурился – ему показалось, что из дальней пещеры донесся какой-то шорох. Со своего места он видел только краешек соседнего помещения…