12(23) мая 1775 года корабль прибывает в Кронштадт, и Тараканову бросают в каземат Петропавловской крепости. Вести допрос поручено фельдмаршалу князю Голицыну. Судя по первому его докладу, пленница хороша собой и похожа на итальянку, говорит по-французски и по-немецки, по-русски ни слова не знает. Говорит, что ей двадцать три года, зовут Елизаветой. После долгих непрерывных допросов признается, что не знает, кто ее родители, кто она по национальности и где родилась. Заявляет, что жила в Багдаде, потом – в Исфагани, противоречит сама себе и пишет, наконец, письмо Екатерине, где обещает ей «огромные выгоды», если прекратят «все интриги против нее». Подписано письмо именем «Элизабет». «Какая нахальная сволочь!» – восклицает Екатерина, прочитав записку. Врачи находят у нее чахотку в тяжелой форме, болезненное истощение Таракановой быстро прогрессирует. Строгий режим заключения, под постоянным наблюдением днем и ночью, холод, пронизывающий до костей, частые перерывы в получении пищи – все это заставило узницу еще раз написать императрице с мольбой простить ее, если она оскорбила ее, и освободить из застенка, где «сама природа содрогается от ее состояния». Екатерина непоколебима. В обычное время она способна на милосердие и даже нежность, но когда этого требует государственный интерес, она может стать жестокой и непреклонной. Как будто облачается в железную броню, становится как статуя каменная. Человеческие чувства ей сейчас недоступны. Она считает, что в политике снисходительность рано или поздно оборачивается против того, кто ей поддался. Тараканова вступила в игру. И проиграла. Пусть платит. Екатерина не только не выпускает узницу, но и не смягчает ее участь. Проходят недели. Никто больше не вспоминает о той, что заживо погребена в Петропавловской крепости. И вот 4 декабря 1775 года она умирает, но не в результате наводнения, как утверждали некоторые, а от туберкулеза легких, истощенная и харкающая кровью, в ледяном и темном каземате.[100]

Итак, «отвратительный бунтарь», выдававший себя за Петра III, уничтожен, доведена до могилы «полоумная», называвшая себя Елизаветой II, но через год после ее смерти арестовывают третьего самозванца, выдающего себя за национального героя Пугачева, вернувшегося с того света на землю.[101] Екатерина в растерянности. Что за удивительная страна эта Россия! Легенды в ней то и дело становятся реальной силой. Тому, кто правит этим народом с иррациональным мышлением, приходится бороться то с живыми людьми, то с привидениями.

Поглощенная политическими заботами, Екатерина мечтает иметь рядом мужчину, чья любовь и мужество помогли бы ей выстоять в трудном деле. Красавец Васильчиков с головой, «набитой соломой», никак для этого не годится. Улыбающееся согласие со всем, грациозная послушность и мелкотравчатость этого любовника представляются ей недостойными ее великого предназначения. Говорить с ним она не может ни о чем, в его присутствии одинока, как ни с кем другим, и в их приевшихся ночных забавах душа не участвует. Словом, он ей быстро надоедает, и она не может ему простить те привилегии, которыми сама же и одарила, по своей слабости. Все чаще думает она о Потемкине, таком забавном, вместе с тем твердом и мужественном, храбро сражающемся под стенами Силистрии. Она держит его в своем резерве уже давно. Несколько раз посылала ему через секретаря записочки с выражением симпатии. И вот 4 декабря 1773 года пишет ему собственноручно: «Господин генерал-лейтенант, Вам, конечно, некогда читать мои письма: Вы очень заняты созерцанием Силистрии, и хотя я до сих пор не знаю, была ли успешной Ваша бомбардировка, все же уверена, что все Ваши усилия объясняются горячим желанием потрудиться для меня лично и вообще ради любимого отечества, служить которому Вы так хотите. Но поскольку я желаю сохранить людей усердных, смелых, умных и образованных, прошу не терять напрасно время для выяснения вопроса: зачем все это писано. Могу ответить: для подтверждения моего к Вам отношения, ибо я по-прежнему Ваша, благожелательно к Вам настроенная, Екатерина».

Это едва замаскированное объяснение в любви преисполняет Потемкина радостным нетерпением. Ведь он когда-то подумывал о монашеской келье, отчаявшись познать фавор императрицы, где нераздельно царил Григорий Орлов. Тогда он писал: «О Боже, что за мука любить и не сметь сказать об этом, любить ту, что не может стать моей. Жестокое небо, зачем создало Ты ее такой прекрасной и такой великой? Почему могу любить я одну ее и только ее?» И вот «недоступная» зовет его к себе нежным голосом, перекрывающим, однако, грохот баталии. В январе 1774 года он испрашивает отпуск и мчится ко двору.

Но там его ждет горькое разочарование: фаворит Васильчиков все еще на месте. И этот юноша так хорош собой, что, глядя на себя в зеркало, Потемкин теряет всякую надежду быть избранным на его место. Раньше он еще напоминал Алквиада, но теперь, в тридцать пять лет, стал грузным и уродливым. Волосы черные, лицо загорелое, выбитый глаз без повязки. Черты лица огрубели, крепкое тело не элегантно, отяжелело; но при этом от лица его веет смелой удалью, мужской силой. Женщины его привечают. Некоторые из них находят его ужасным, других волнуют взгляды единственного его глаза и блеск зубов. Они чувствуют, что его окружает аура страсти. Он напоминает циклопа в одежде придворного. «У циклопа есть небольшой грешок, – пишет Рибонвер, – он исступленно грызет ногти, яростно, до крови». Посол Англии, сэр Роберт Ганнинг, доносит, что новичок «гигантского роста, нескладно скроен» и что «лицо его отнюдь не привлекательно». Но добавляет: «Впечатление такое, что он глубоко познал людей и вообще обладает здравым суждением более, чем кто-либо из его соотечественников».

Ревнуя Васильчикова, с которым трудно соперничать в галантности, Потемкин объявляет, что он намерен постричься в монахи из-за несчастной любви. Таким образом он надеется смягчить императрицу, ведь она, как любая женщина, должна почувствовать искреннюю страсть и предвидеть крайние решения, ею вызываемые. Такого Екатерина и не требует. Едва ее воздыхатель удаляется в монастырь, как она направляет туда графиню Брюс с повелением вытащить его в мирскую жизнь, где он найдет удовлетворение всех желаний. В ответ Потемкин пишет длинное письмо, где нижайше испрашивает чести быть назначенным «личным генерал-адъютантом» Ее величества, что равнозначно просьбе стать фаворитом. «Это не может никого обидеть, – пишет он, – но для меня это было бы верхом счастья, тем более что, находясь под особым покровительством Вашего величества, я буду иметь честь пользоваться Вашими мудрыми советами и, следуя им, смогу лучше служить Вашему императорскому величеству и отечеству». Екатерина с большим удовольствием удовлетворяет его просьбу и повелевает Васильчикову покинуть столицу «по состоянию здоровья». В награду за двадцать два месяца безотказной службы уволенный фаворит получит сто тысяч рублей, семь тысяч душ крепостных, массу бриллиантов, пожизненную ренту в двадцать тысяч рублей и дворец в Москве, откуда ему не велено уезжать. Как только он освободил свои покои, где до него жил Григорий Орлов, туда въехал Потемкин. Место еще тепленькое. До спальни императрицы – два шага и винтовая лестница, ведущая вверх. С наступлением ночи волосатый одноглазый гигант аккуратно появляется там в одном халате, без белья. Несмотря на изуродованное лицо, она находит его красивым и сильным. Он забавляет ее, удивляет, очаровывает, покоряет, перевертывает все в ней, возвращает ей молодость. Вот что она пишет Гримму: «Я рассталась с прекрасным, но очень скучным гражданином, которого тотчас сменил, сама не знаю как, один из самых великих, самых странных и самых забавных оригиналов этого железного века».

На следующий день после появления во дворце нового фаворита жена фельдмаршала Румянцева пишет мужу: «Дорогой мой, советую, если тебе что-то нужно, обращайся к Потемкину». Дочь Кирилла Разумовского возмущается: «Как можно ухаживать за этим одноглазым уродом и зачем это нужно?» Сэр Роберт Ганнинг доносит своему шефу, лорду Саффолку: «Он (Потемкин), естественно, может надеяться достигнуть высшего положения, куда толкает его безграничная амбиция». «Она от него без ума, – говорит сенатор Елагин Дюрану де Дистрофу. – Они, наверно, очень любят друг друга, поскольку абсолютно схожи!» Однажды, поднимаясь по парадной дворцовой лестнице, Потемкин встречает Григория Орлова и любезным тоном спрашивает его: «Что говорят при дворе?» – «Ничего, – отвечает Орлов, – говорят, что вы поднимаетесь, а я опускаюсь».