Ей достаточно раз взглянуть, чтобы оценить товар. В тот же вечер Васильчиков приглашен к столу Ее величества. Уезжая из Царского Села в Петергоф, она посылает ему золотую табакерку с надписью: «За хорошую выправку телохранителей». Потом последуют еще подарки.
И, наконец, высший подарок: доступ в постель императрицы.
Временно исполняющий обязанности любовника так славно справился с задачей, что Екатерина в восхищении присваивает ему титул камергера, награждает орденом Святого Александра Невского и временно отводит ему покои Григория Орлова. В сорок три года она почти могла бы быть матерью этого юноши, такого бурного в постели и такого застенчивого в салоне. Ее тянет к молодому телу. Она знает, что всю жизнь предпочитала мужчин моложе себя из опасения быть разочарованной. Этот вернул ей радость и веселье.
Придворные в замешательстве. Все привыкли к Григорию Орлову со всеми его недостатками. Вот уже десять лет он – часть устройства империи. А теперь придется ползать на брюхе перед этим красавчиком офицером, по капризу царицы попавшим из толпы в фавор, которого она со спокойным бесстыдством навязывает своему окружению. Иностранные дипломаты обеспокоены. «Все придворные, как правило, не одобряют это дело, – пишет Фридриху II барон фон Зольмс. – И двор, и семья, и друзья семьи графа Орлова, все слуги, лакеи и горничные в смятении. Все ошеломлены, грустны и недовольны…» А английский посол Каннинг пишет еще строже: «Сменивший его (Орлова) – быть может, самое разительное доказательство слабости характера и увядания Ее императорского величества». Ничуть не обеспокоенная всеми этими пересудами, Екатерина радостно балует нового своего фаворита. Дарит ему особняк, имение с семью тысячами крепостных, драгоценности, картины, изящные безделушки, и все – ради удовольствия слышать, как он бормочет слова благодарности. «Я был всего лишь продажной девкой, – скажет позже Васильчиков. – Так ко мне и относились». Но в тот момент он пользуется своим положением с наивной и удивленной радостью херувима.
Разумеется, петербургские друзья тотчас оповестили Григория Орлова об опале. Рассудок его помутился. К черту мирные переговоры! Оставив в недоумении русскую и турецкую делегации, он сломя голову понесся в Санкт-Петербург. Чтобы пересечь Россию с юга на север, самая срочная эстафета скачет шестнадцать дней. Григорий Орлов скакал без передышки, загнал несколько лошадей и за две недели добрался до пригородов столицы. Но императрица была уже предупреждена о его намерениях. Она возмущена и обеспокоена. От этого сумасшедшего Григория можно всего ожидать. На всякий случай велит сменить замки в апартаментах нового фаворита и установить военный патруль на дорогах, ведущих в Санкт-Петербург. Затем посылает с нарочным приказ Григорию Орлову уединиться в его замке в Гатчине и ожидать там ее решения. Он соблюдает карантин, и она признательна ему за внешнее смирение. Осуждая его за нарушение своего долга полномочного представителя, она невольно тронута, что сделал он это из любви к ней. Как императрица, она его осуждает, но как женщина прощает. Видеть его при дворе не желает, но то и дело посылает к нему Бецкого, Чернышева или Алсуфьева засвидетельствовать свое уважение. Требует, чтобы он добровольно снял с себя функции и поручения, но пишет ему каждый день. Проявляет привязанность к новому фавориту, но хочет знать, что делает старый друг, что он ест, что пьет и не нужно ли обновить его гардероб. Шлет ему прощальные подарки: несколько тысяч душ крепостных, серебряный сервиз, сервиз «на каждый день», мебель, все предметы из покоев Орлова в императорском дворце… Министры обеспокоены, что она забросила государственные дела. Однажды в порыве гнева Екатерина посылает Панина в Гатчину, чтобы он забрал у Григория Орлова подаренный ему миниатюрный портрет ее, украшенный бриллиантами, с которым он не расстается. Отвергнутый любовник горделиво возвращает посланцу бриллиантовую оправу, но портрет отдать отказывается. Что касается указа о его отставке, где говорится о разрешении путешествовать «для укрепления здоровья», то он лишь хохочет при чтении его: здоровье его отменное и единственное путешествие, которое ему хотелось бы совершить, это из Гатчины в Санкт-Петербург. Чтобы пролить бальзам на раны этого безумца, Екатерина издает 4 октября 1772 года еще один указ: о присвоении ему княжеского титула.
Орлов тотчас счел себя прощенным и явился при дворе вечером, во время игры Ее величества в карты. Екатерина встретила его холодно, но не прогнала. По общему мнению, он не совсем нормален: нервные жесты, глаза горят, речь обрывиста. По словам французского поверенного в делах Сабатье де Кабра, «он ведет себя как человек, желающий вернуть себе прошлую манеру поведения». В момент просветления сознания он сказал тому же Сабатье де Кабру, что «мог бы жить в хибаре и не жалеть о прошлом величии, но его огорчает, что императрица выставляет себя напоказ для всей Европы». Затем добавил: «Императрица пишет господину Васильчикову пылкие записочки и делает ему без конца чрезмерные подарки».[93] Но он отнюдь не гневается на Васильчикова, сменившего его в сердце императрицы, и даже дружелюбно к нему относится, прилюдно шутит над тем, что получил отставку. Эта непристойная снисходительность в несчастье удивляет и даже раздражает его друзей. Его видят и в салонах, и в притонах. Он ухаживает за фрейлинами и проводит время с проститутками, обжирается и напивается, говорит бессвязно, производит впечатление человека, ищущего спасения в деградации. Новый полномочный представитель Франции, господин Дюран де Дистроф, пишет: «Природа создала его (Григория Орлова) всего лишь русским крестьянином, и он им останется до конца дней… С утра до вечера он не покидает придворных барышень, оставшихся в замке. Там он и обедает и ужинает: стол, однако, не чист, еда отвратительна, а этому князю такая жизнь – одно наслаждение… Моральная сторона его жизни – не лучше. Забавляется пустяками; душа его подобна его вкусу и все ему годится. И в любви и в еде мирится со всем: калмычка ли, финка или придворная красотка, одним словом, бурлак он и есть бурлак».[94]
Наконец, князь-бурлак соглашается поехать в путешествие. Он катается по Европе в ослепительном экипаже, играет повсюду на большие суммы, встречается с великими людьми, в том числе с Дидро, который о нем сказал: «Котел этот вечно кипит, но в нем ничего не варится». По возвращении императрица дарит ему мраморный дворец. Чтобы не остаться в долгу, он, в день именин, дарит ей огромный голубой бриллиант из Персии, «Надир-Шах» (известный позже под именем «Орлов»), стоимостью 460 000 рублей. И хотя Екатерина уже не любит его, с ним связано столько воспоминаний, что она с нежной снисходительностью принимает от него то, чего не простила бы другому. «Голова его устроена естественно и идет своим путем, – пишет она Гримму, – а моя голова следит за ним».
«Естественная голова» Григория Орлова в сорок три года внезапно воспылала любовью к очаровательной пятнадцатилетней девочке, Екатерине Зиновьевой. Она – его двоюродная сестра. При виде такой свежей прелести старый развратник напрочь забыл императрицу. Он вновь влюблен, но на этот раз единственная цель его – понравиться. Очарованная князем, покорившим столько сердец до нее, Екатерина Зиновьева без ума от него и согласна стать его женою. Однако брак их аннулирован решением Сената, ибо гражданский и церковный закон запрещает жениться единокровным. Но Екатерина следит за ними. В ней нет ревности к прежнему любовнику. Она великодушно отменяет решение Сената. Молодоженов осыпают подарками, и они уезжают за границу в свадебное путешествие.
Несомненно, Григорий Орлов виноват в том, что переговоры в Фокшанах были прерваны. Не обижаясь слишком на своего «чрезвычайного уполномоченного», Екатерина поручает другим вести в Бухаресте переговоры о мире. Но тут турки уперлись и отказались идти на уступки. Война продолжается, и Екатерина пишет русскому послу Обрезкову, освобожденному из крепости «Семь башен» и ведущему теперь переговоры: «Если не добьемся независимости для крымских татар, свободного плавания по Черному морю, нескольких опорных пунктов между Азовским и Черным морями, значит, при всех наших победах мы ни копейки не выиграли». А тем временем Румянцев перешел Дунай и разбил турок при Шумле.
