Герой должен быть англичанином. В криминальных историях необходима таинственность. И уважаемый автор создает с почитаемых соотечественников убийц и детективов. Потом растворяет действие в подлондонском тумане, и все довольны.

В одном из домиков в пригороде большой метрополии беседуют между собой два человека. До конца беседы им никто не мешает. Тот, кто заговорит первым, носит темные очки.

— Завтра покидаю Англию. По твоей милости я потерял здесь две недели. Две недели в этой комнате, старик.

— Это прекрасный дом.

— Еще бы, я заплатил за него восемь тысяч фунтов.

— Завтра покидаешь Англию.

— Да. Ты проводишь меня на аэродром?.. Пять лет ты не был здесь, а эти две недели приходишь каждый день. Это прекрасная комната, она благоприятствует визитам, верно, старик? Но я бы здесь и дня не пробыл даже ради самой английской королевы, а тебе посвятил целых две недели. Для чего?

— Две недели тому назад в этой комнате…

— Знаю.

— Убит человек.

— Ты сошел с ума. Я же слепой и ничего не видел, когда этот проклятый канделябр свалился ему на голову. Это был несчастный случай. Ты и все, кто были на приеме, видели, как это случилось. Я вообще его не видел и не знаю, как он выглядел. И ни в чем помочь тебе не могу.

— Кто пригласил на прием Джамеса Паттона?

— А зачем это тебе? Ты что, из полиции? Инспектор уже был, и следствие закончено.

— И, все-таки, кто же пригласил Джамеса Паттона?

— Моя жена.

— У тебя очаровательная жена, Грабле.

— Оставь ты ее в покое!

— Когда она возвратится от матери?

— А тебе что до этого?

— Они давно были знакомы?

— Слушай, старик…

— Не хочешь говорить? Могу уйти.

— Останься.

— Итак, что ты хочешь рассказать? Может быть, о своей работе?

— Ты же все равно не разбираешься в этом. Так же, как и в убийствах. Я изучаю кристаллы, только о них и думаю. Сколько проблем решил я в своей жизни! Рассказать тебе о кристаллах?

— Расскажи.

— Это архитектура природы. Кристаллы соли или металла состоят из маленьких частиц. Или взять кристалл кварца. Видел ли ты, старик, птиц в небе?

— Видел, Грабле.

— А как они кружат?

— Да.

— Беспорядочно кружат — это картина газов. Там атомы бегут как хотят, отдаляясь друг от друга. А осенью птицы улетают из Англии. Вместе, рядом друг с другом, за Канал — это картина жидкости. Когда вода выливается из стакана, то это атомы один за другим падают вниз. В жидкости атомы больше связаны между собой, чем в газах. А птицы иногда застывают в небе, как бы без движения…

— И едва заметно машут крыльями в воздухе.

— Это очень важно, что машут. Напомни мне об этом, когда я закончу. Застывшие атомы торчат, как точки в небе. Таким представляется постоянное физическое тело.

— А птицы машут крыльями, Грабле.

— Атомы дрожат. Нет тех больших движений, как в газах, или в жидкостях, но имеется дрожание влево и вправо, вверх и вниз. Очень быстро. Это как стул и стол…

— И тот канделябр тоже?

— Да, все это постоянные тела.

— Грабле, я прерву тебя. Теперь я знаю кто убийца.

— Ты не слушаешь, о чем я говорю.

— Когда канделябр упал, то все подбежали. Но Джамес Паттон уже был мертв.

— Да, это был тяжелый латунный канделябр. На нем была выгравирована надпись: «Дамоклов меч». Перед этим все подходили к нему и рассматривали, а он упал именно на Паттона.

— Я внимательно слушал все, что ты говорил о кристаллах, Грабле. Лучше бы мы не говорили об этом. Прекрасно, что ты назвал кристаллы архитектурой природы.

— Да, там господствует порядок, неизвестный людям. Каждый атом имеет свое место и никогда не занимает место другого. Кристалл — это особый пример постоянного тела, наиболее удачный пример. Птицы стоят неподвижно в небе и машут крыльями, но они могут создавать и определенный рисунок — фигуру. Когда атомы сложат постоянную фигуру и будет создана определенная симметрия, тогда возникает кристалл.

— А что находится между атомами?

— Сейчас. Птицы создают фигуру, но возьмем большее количество птиц. И рядом с каждой птицей, парящей в небе, вообразим себе еще три, четыре, десять. Пусть фигуру создают не птицы, а группы птиц. Ибо кристалл — это регулярное строение не отдельных атомов, а групп атомов. Группа атомов — называется узлом кристалла.

— А что между узлами?

— Ничего. Пустота, настоящий вакуум.

— Откуда нам известно, что в действительности это так?

— Если бы двери не имели замочной скважины, то свет не проходил бы узкой струйкой из комнаты в комнату. Если бы кристалл был полный, то лучи застряли бы в нем. А они проходят через пустоты, как свет через замочную скважину.

— Кристалл пористый.

— Как все в природе. Только пористость кристалла, его горы и долины создают фигуру геометрии… Завтра я покидаю Англию, старик. И оставлю здесь еще одного британца, который полюбит кристаллы так же, как и я.

— Нет, ты больше никого не любишь!

— Да, я слишком много решил проблем в своей жизни.

— И две недели тому назад…

— Обвиняешь меня!

— Я видел тех, кто подбежал к убитому, пораженных случившимся. Только твоя жена, как мне показалось, все понимала и чувствовала, что свершился роковой приговор.

— Оставь ты ее в покое.

— Ты остался сидеть в кресле. Ты же слепой. Но твоя жена не подошла к тебе, а ведь такой должна быть ее первая реакция. Она боялась, тогда боялась и боится сейчас, находясь у матери.

— Подозреваешь мою жену!

— Грабле, лучше бы ты продолжал рассказывать о кристаллах.

— Не воображай себе, что руководишь нашей беседой. Говорю, что хочу, и удивляюсь твоей глупости. Кристалл является берегом, таким берегом, как Англия. А узлы — это Лондон, Глазго, Ливерпуль. С высоты птичьего полета берег кажется неподвижным. Неподвижны и города — узлы кристалла. Но приглядись к Лондону, когда люди возвращаются с работы: ты не увидишь ни тротуаров, ни мостовых, город представляет собой сплошную толпу. Толпу крыш авто и людских шляп, которые возвращаются домой.

— Грабле…

— Что?

— Да, ничего.

— В кристалле то же самое. Узел — это атом около атома. Каждый атом имеет свое движение, которое я назвал дрожанием. Дрожат атомы, их ядра и их электроны. Весь узел такой, как будто бы под городом трясется земля. Однако еще существует толпа, толпа электронов, расположенных между ядрами атомов в узле.

— Кому первому из людей пришло это в голову?

— Пьеру Кюри! Тому, кто позднее женился на Марии. Это была прекрасная супружеская пара.

— А он этого никогда не видел?

— Чего?

— Тех узлов и электронов.

— Нет. Невозможно все увидеть, даже имея хорошее зрение.

— Ты прав. Еще есть время поразмыслить. Ты подумай. Я тоже.

— Что?

— Я давно замечал, что Джамес Паттон был любовником твоей жены.

— Почему об этом ты не сказал мне раньше? Год тому…

— Ты же сам знал об этом, Грабле.

— Жаль, что я его никогда не видел. Не знал даже имени. Только известно было, что он весил 86 килограммов.

— Ты сошел с ума?!

— Моя жена не скрывала от меня писем или каких-либо других бумаг. Да и была ли в этом необходимость? Правда, однажды в ее сумочке я случайно обнаружил квитанцию, которую, как обычно, выдают при взвешивании. Вес был выбит на этой картонке. И деликатно поглаживая пальцем, я прочитал эту цифру. Моя жена не весит 86 килограммов. В квитанции указана точная дата — первое июня.

— Твоя жена выехала на следующий день после смерти Паттона. Она боялась.

— Боялась?

— Да. Боялась полиции и убежала из Лондона. И этим отличаются люди от твоих кристаллов. Электрон бежит только в узле, а она с узла сбежала.

— Ты говоришь глупости. Не она убила Паттона.