— Давай вернемся. Ну пожалуйста! Отвези меня обратно, Майк. Мне страшно.

В его глазах и голосе был холод.

— Чушь! Мы гуляли всю ночь, потом я нанял «Сессну». Так что кончай нести ахинею! — Он снова придавил ее всем телом, впился губами в ее губы, его твердый член уперся в ее мягкую ляжку, а пальцы скользнули по ее плоскому животу, потом ниже, по бедру, подняли край платья.

Она дернулась всем телом, беспомощно простонала. Попыталась отпихнуть его обеими руками. Ничего не вышло. Тогда она размахнулась и ударила кулаком, задев его по уху. Майк Хьюз взвыл и вскочил, держась за ухо. Затем размахнулся и залепил ей пощечину, вторую. Потом ударил кулаком. И еще.

— Майк, не надо… — По щекам блондинки покатились слезы.

— Хватит валять дурака. А то сейчас попробуешь ремня. Тебя никогда не стегали по голой попке высоко над землей? Тогда ложись и снимай трусики…

Она испустила несколько судорожных всхлипов, потом быстро взяла себя в руки.

— Ты просто насильник! — взвизгнула она. — Что ты за человек?

Он легко уложил ее обратно на койку, усмехнулся.

— Обойдемся без мелодрамы, — весело сказал он, потом свирепо прошептал: — Сейчас я покажу тебе, что я за человек. — Его пальцы коснулись ее голой ляжки. Она была теплая и упругая. Потом они двинулись дальше, отыскали край трусиков.

Она сокрушенно вздохнула и как-то сразу обмякла, готовая на все. Всхлипывания прекратились. Хьюз стянул с нее трусики, бросил на пол. Он почувствовал, как ее пробирает дрожь. Его пальцы погладили ее плоский живот, двинулись ниже, сквозь заросли завитков туда, где пряталась расщелина. Еще мгновение, и он нашел то, что искал. Начал исследовать влажную впадинку. Блондинка стала легонько извиваться, полуоткрыв рот. Внезапно ее язык лихорадочно заработал, вступил с его языком в бурный поединок. Хьюз стал ловить губами жилочку на ее шее. Почувствовал неодолимое желание. Оскалил зубы.

— Майк… Больно…

Он уперся губами в ее ключицу, рванул платье так, что оно затрещало. Потом сорвал с нее лифчик. Отшвырнул его в сторону. Нашел губами ее грудки. Твердые, упругие с набухшими сосками. Ее пальцы впились ему в затылок, прижимали голову к теплой груди. Опять он почувствовал какой-то странный голод.

— Ты мне делаешь больно! — снова пожаловалась блондинка.

Майкл Хьюз чуть привстал, и чертыхаясь стал расстегивать брюки. Потом грубо раздвинул ей ноги, навалился на нее. Его отросток вошел в нее стремительно, словно нож убийцы в жертву. Она затрепетала под ним, словно бабочка, которую насадил на булавку коллекционер. Она судорожно дышала ему в ухо и шептала.

— Ты мне делаешь больно.

— Заткнись.

Он начал — сначала медленно, короткими тычками, словно смакуя каждой новое скольжение в ее глубинах — так отважная рыба снует по темным незнакомым пространствам теплого студенистого моря.

Затем он приподнялся, грубо вонзил свой штык и застыл, уставясь невидящими глазами в заднюю стенку самолета. Затем он задергался в конвульсиях, выпустив горячую очередь и восклицая: «Боже! Боже мой!» Продолжая стонать, он рухнул на свою партнершу и затих.

Потом ему показалось, что мотор ведет себя как-то странно. Хьюз поднял голову. Нет, просто вокруг появились какие-то новые двигатели, и их шум нарастал. По-прежнему прикованный к блондинке, он чуть приподнялся и буркнул себе под нос: «Какого хрена?»

Она посмотрела на него, увидела в его лице тревогу.

— В чем дело? — испуганно спросила она. Тут послышались такие звуки, словно кто-то выпустил очередь из хлопушек.

Хьюз смотрел на ее лицо, но вдруг оно исчезло, превратилось в мешанину крови, зубов, костей, облепившую его.

— Нет! — крикнул он, и вдруг почувствовал, как неведомая сила приподняла пол, вокруг вспыхнуло пламя, а его подбросило вверх ударом гигантского кулака. Грудь и живот обожгло страшной болью, но этот пожар быстро погасила накатившая черная волна.

Джейн Дэвис и энсин Майкл Хьюз погибли, а «Сессна» еще доживала последние мгновения. Оставляя за собой след из дыма и осколков алюминия, она рухнула в воду.

Подходя к квартердеку «Нью-Джерси», энсин Джеффри Фоулджер щурился от яркого света. Оказавшись на своем посту у забортного трапа, он получил возможность насладиться превосходным ландшафтом. Остров Оаху был поистине великолепен погожим утром седьмого декабря 1983 года. Утреннее солнце красиво подсвечивало зелень плантаций сахарного тростника на севере, которые поднимались вверх по склонам Аэйа и смешивались с голубовато-зелеными горами Кулау. Гонимые северо-восточными пассатами, облака надолго застревали на вершинах гор Танал и Олимп, увенчивая их макушки симпатичными ночными колпаками.

Энсин Фоулджер зевнул, чувствуя, что совершенно не выспался. Сон на новом месте оказался неспокойным. Фоулджер постоянно просыпался от гудения кондиционеров, от легкой вибрации вспомогательных генераторов. Он перевел взгляд с безмятежных окрестностей на смертоносные орудия линкора. Топорщившиеся и спереди, и сзади шестнадцатидюймовые пушки производили внушительное впечатление. Пятидюймовые зенитки, уставившиеся в небо, казались Фоулджеру младшими партнерами в той фирме, что производит Смерть. Затем Фоулджер миновал «Фаланкс». Он посмотрел с улыбкой на нелепый, похожий на крышу силосной башни купол, прикрывавший шестиствольную установку и радарную антенну.

Внезапно он вернулся в повседневность, чуть не сбив с ног человека, которого, собственно, пришел сменить.

— Это, как я понимаю, — Джефф Фоулджер, — услышав он вполне дружелюбный возглас.

Фоулджер быстро повернул голову и увидел перед собой улыбающегося молодого энсина с пухлыми щеками. Он стоял в полушаге от него с пистолетом на ремне.

— Прошу прощения, — смущенно отозвался Фоулджер. — Я немного отвлекся. — Он протянул руку. — А вы, значит, энсин Энтони Карпи?

— Совершенно верно, — отозвался Карпи, пожал ему руку и, сделав шаг назад, взглянул на часы: — Семь сорок пять. Вы пришли раньше времени.

Внезапно Фоулджер вспомнил устав и, отдав честь, отчеканил:

— Дежурство принято, сэр.

Карпи улыбнулся и тоже откозырял. Он показал на двух вахтенных, стоявших без дела на верхушке наружного трапа. — Это мои ребята. Ваш старшина и матрос еще не появились.

Фоулджер смущенно кивнул, посмотрел на часы. Словно по команде, из-за орудийной башни вышли еще один старшина и матрос и подошли к офицерам.

— Вы знаете своих ребят, энсин? — спросил Карпи.

— Нет, я прибыл только вчера.

Старшина и матрос вытянулись по стойке «смирно» и лихо отдали честь. Карпи сказал:

— Мистер Фоулджер, это старшина первой статьи Уилкокс и матрос первого класса Сантич.

Фоулджер отдал им честь, пристально разглядывая моряков. Сантич был молоденький, светловолосый и, если бы не юношеские прыщи, вполне миловидный. Уилкокс был старым морским волком — черные волосы подернуты сединой, вокруг глаз глубокие морщины, обветренная, словно дубленая кожа.

Установилась длительная пауза. Внезапно Джеффри понял, что все ждут, чтобы он что-то сказал.

— Так, — пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями. — Вольно. — Потом он показал рукой в сторону трапа и сказал: — Давайте туда.

Моряки отдали честь, сказали: «Есть, сэр» — и присоединились к двоим из вахты Карпи. Все четверо с любопытством уставились на новичка-энсина.

Карпи положил руку на плечо Фоулджера и подтолкнул его к «Фаланксу». Вручив ему маленькую книжечку, он сказал:

— Здесь ваш приказ-инструкция, энсин. Советую внимательно ознакомиться.

— Я уже сделал это вчера вечером, и зовите меня Джефф.

— Отлично. А меня зовут Тони. — А затем деловым тоном добавил: — Тебе приходилось стоять на вахте?

— Да, я провел три месяца на фрегате FFG—7 под Норфолком.

Карпи одобрительно кивнул.

— Это хорошо. Вот боевой распорядок дня. Командир сейчас на берегу, вернется в восемь тридцать. Сейчас его замещает старший помощник, коммандер Нолан Феррел. Из начальства имеется адмирал Хью Фронауэр, он на «Тараве», — Карпи показал на огромный серый корабль, стоявший на якоре в нескольких сотнях ярдов от «Нью-Джерси». — Стоянка Б-три.