— Сусумо Хино.

Адмирал покачал головой.

— Это был хороший летчик, Масао, — сказал он. — Очень хороший. Какая жалость! — Он откинулся на спинку стула и сказал: — За ваше отсутствие мы потеряли «Накадзиму» и «Айти» с экипажами. — В его голосе звучала боль.

— Как это случилось, адмирал?

— Вышли из строя двигатели. Без видимых оснований. — Адмирал пристукнул костлявым кулачком. — Если бы только у нас были корабли сопровождения! Хотя бы один… Мы потеряли шесть самолетов за четыре дня.

— У нас еще более сотни боевых машин, адмирал, и есть самураи, готовые на них летать.

— У нас, без преувеличения, лучшие механики в мире, подполковник, но даже они бессильны перед натиском времени. — Адмирал был мрачнее тучи. — Сегодня лопнул трос.

— Я видел, — кивнул Симицу. — Мы потеряли матроса.

— Глупая смерть. Он слишком рано покинул мостик. Я же издал приказ: обслуживающий персонал остается на своих местах до полной остановки самолета. — Он постучал пальцами по крышке стола. — Оборудование стареет… теряет упругость.

— Как же освобождать гаки?

— Подавайте самолеты назад — гаки автоматически освобождаются.

— Это опасно, адмирал. Мой, например, не освободился.

— Я видел, — отозвался Фудзита. Он подался вперед. — Пусть матросы выходят, только если гак не освобождается.

— Мы потеряем драгоценные секунды.

— В экстренных случаях приказ утрачивает силу.

— Разумеется, адмирал. — И уже тише Симицу добавил: — Каждый, кто погибает, служа микадо, даже если это смерть от несчастного случая, попадает в храм Ясукуни.

Адмирал был мрачен. Он произнес:

— Летчик первого класса Сусумо Хино попал в храм Ясукуни благодаря несчастному случаю. — Возникла пауза. Адмирал продолжил: — Сейчас мы могли бы использовать его с гораздо большей пользой, чем боги. Храм Ясукуни может подождать до седьмого декабря. И, кто знает, может, мы отправимся в него все вместе.

— Наши самолеты стары, мы стары, и горючее оставляет желать лучшего.

— Такие слова не к лицу вам, подполковник Симицу, — отозвался адмирал.

Упрек ужалил Симицу, и он выпрямился на стуле.

— Я не паникер, — сказал он. — Просто таковы факты.

— Факты?

— Да, адмирал. Я никогда не видел, чтобы летчики погибали так, как это случилось с Хино. У него заглох двигатель совершенно не вовремя. Он порвал один трос, проскочил все остальные, вылетел за барьер. Не знаю, возможно, его подвело зрение…

— Мы потеряли трех зенитчиков.

— Я этого не знал, адмирал.

Старый моряк погладил подбородок, затем сказал твердо, уверенно, не сомневаясь в своей правоте.

— Если мы и утратили кое-что из наших навыков, это из-за недостатка практики, а не по старости. Верно, наше оборудование выходит из строя, ибо уже отслужило свой срок, но наши люди не дряхлеют. Они сохраняют молодость и бодрость, ибо готовы сражаться за императора. Этот дух бессмертен, как и месть сорока семи самураев. Посмотрите на ваших товарищей по оружию. Большинство из них старше шестидесяти. Разве они выглядят дряхлыми стариками? Ничего подобного! Верность духу бусидо помогла им сохранить молодой задор.

Симицу молча кивнул головой, но поджатые губы свидетельствовали о том, что он остается при своих убеждениях. Адмирал же продолжал: — Не сомневаюсь, что седьмого декабря мы столкнемся с противником, оснащенным невиданным нами оружием. Разве мы можем внушать себе, что мы стары, немощны, плохо видим?

— Вы прекрасно понимаете, адмирал, что не в этом дело. Мы бы атаковали их, даже если бы в нашем распоряжении имелись лишь кони и сабли.

Старик-адмирал вздохнул и улыбнулся.

— Вот это слова самурая. — Затем уже мрачно добавил: — Вы знаете, что через каких-нибудь тридцать шесть часов вы поведете наши самолеты на Перл-Харбор. — Симицу энергично кивнул. — Вы, разумеется, знаете, что такое план «Z»?

— Адмирал, я помогал Камето Куросиме составлять этот план.

— Я начинаю забывать важные вещи, — адмирал явно не обратил внимания на свое собственное признание неумолимости времени. — Мы слегка изменим план. — Он пересел на краешек кресла. — Вместо двух ударов мы нанесем один — отправим все самолеты, способные оторваться от взлетной палубы единой группой.

— Отличная мысль, адмирал, — отозвался Симицу. — Похоже, у них хорошие радары и самолеты не уступают тому русскому разведчику. Надо полагать, они отреагируют достаточно оперативно…

— В сорок первом Футида застал их врасплох, — усмехнулся адмирал и затем добавил совершенно без тени иронии: — Большинство их сообщений по радио — это ложь.

— Вне всякого сомнения, адмирал.

— Но американцы слишком болтливы.

— Особенно их газетчики и журналисты, — рассмеялся Симицу. — Помните, Адмиралтейство выписывало их журналы по авиации?

— Конечно, Масао. Они давали нам отличную информацию о новейших военных самолетах.

— Да, и эта самая информация позволила нам легче расправляться с ними в Китае, адмирал.

— Да, они могут быть полезными. Собственно, они и сейчас оказали нам услугу…

— Вы имеете в виду их новые виды оружия?

— И в первую очередь «Сайдвиндер».

— Вы полагаете, у них действительно есть такая ракета?

Старик кивнул.

— Я уже говорил, что большинство их сообщений по радио — ложь, но я верю, что «Сайдвиндер» у них имеется и что они способны применить его против нас с самолетов, которые быстрее наших «Зеро», хотя и не так маневренны.

— Это ракеты с особой системой наведения, адмирал. Их притягивает тепло, выделяемое моторами самолетов.

— Точнее, выделяемое другими моторами, Масао. Я уверен, что наши «Сакаэ» выделяют меньше тепла, чем турбореактивные двигатели. И уж, конечно, осветительные ракеты куда горячее!

— Ракеты? Отличная идея, адмирал. Горящий магний выделяет тепла больше, чем мотор нашего самолета. — На лице Симицу показалась ухмылка. — Если верить их радио, они видят нас на своих экранах.

— Да. В общем, как только они появятся, пусть ваши летчики запустят осветительные ракеты.

— Адмирал, — сказал Симицу, прищурясь. — В Китае их «Кертисы» пытались компенсировать отставание в скорости лобовыми атаками.

— Да, Масао. Если их машины и впрямь такие быстрые, как они утверждают, мы должны взять на вооружение эту тактику. — Симицу кивнул. — Мы обсудим план «Z» и все что мы знаем или подозреваем о противнике, завтра с командирами отрядов в пятнадцать ноль-ноль.

Симицу кивнул, и в глазах его загорелись огоньки.

— Да, адмирал, а как же наши полосы, номера?

— Все завтра, Масао. На всех самолетах появятся полосы, хризантемы и номера. — Упершись руками в крышку стола, старик подался вперед: — Масао, вы помните сигнал, который вы должны будете дать, если удастся внезапная атака и противник будет застигнут врасплох?

На худом лице Симицу снова появилась усмешка.

— Адмирал, как я могу такое забыть? «Тора, тора, тора!»

Старик удовлетворенно вздохнул и снова откинулся на спинку стула.

Симицу смотрел куда-то в пространство. Он думал о завтрашнем дне.

Он думал о Перл-Харборе.

— Открытым текстом, — говорила Памела Уорд, сидевшая напротив стола коммандера Белла. — Русское радио прямо-таки сошло с ума.

— Из-за этого судна? — спросил Брент Росс, сидевший там же.

— Погиб китобоец, — уточнил Белл.

— Где? — спросил Брент.

Памела встала, подошла к карте, заглянула в свой блокнот, показала пальцем:

— Вот здесь. Сто шестьдесят четыре градуса тридцать минут западной долготы, сорок четыре градуса десять минут северной широты. — Она вернулась на свое место.

— Черт! Как раз посредине между Алеутами и Гавайями, — сказал Брент. — Он вспомнил слова Денниса Бэнкса. — Есть определенная закономерность.

— Закономерность? — хмыкнул Белл. — Ваша подлодка, значит, напала на маленькое китобойное судно?

— Но кто-то же его уничтожил, — стоял на своем Брент. — Кто-то уничтожил «Спарту», вертолет, русский самолет…