— Это не средневековая Европа, и мы не рыцари Круглого стола. Наш корабль — микрокосм Японии. Да. И согласно древнему учению бусидо, японский офицер-самурай имеет право убить любого — будь то японский крестьянин или американский капитан, — кто стоит ниже его, хотя бы для того, чтобы проверить, хорошо ли отточен его меч. Кодекс чести самурая распространяется только на самих самураев. Вы вне его.

— Отпустите вонючего варвара! — взвизгнул Хирата, и тотчас же Росс почувствовал, что его никто не удерживает. — Не надо его держать. Я предпочитаю убивать тех, кто может свободно передвигаться. Так гораздо интереснее.

— Оружие! — крикнул Росс. — Дайте мне оружие, и мы посмотрим, кто кого!..

— Вы сами пошли на риск, капитан, — сказал адмирал. — Мы уже говорили о том, что подобное может случиться. Капитан второго ранга Хирата проявил великодушие. Он разрешил освободить вас. Теперь он вступит с вами в поединок. Один на один. — Хирата отвесил низкий поклон и опустил меч.

Росс сделал шаг вперед, наклонился и схватил то, что попалось ему под руку. Его пальцы вцепились в длинные, собранные в пучок волосы на отрубленной голове лейтенанта Мори. Он поднял голову, у которой по-прежнему были открыты глаза, отвисла челюсть, и из нее все еще капала кровь. Хирата поднял меч, желая поскорее исполнить задуманное.

Росс изучал противника наметанным глазом человека, которому не раз приходилось сражаться за свою жизнь. Хирата был невысок и худощав, движения его отличались легкостью, проворством. Собственно, большинство японцев на этом загадочном корабле, несмотря на возраст, проявляли быстроту реакций. Росс вспомнил, что тогда в каюте адмирала подполковник Аосима без труда увернулся от его атаки. Хирате было явно семьдесят с небольшим, то есть лет на десять больше, чем ему, Россу. Порох Росс был крупнее, сильнее и моложе, но у японца в руках имелся длинный меч.

Причем какой! Росс не мог без содрогания смотреть на его отточенное, как бритва, лезвие. Он понимал, насколько уязвима его плоть перед этой безжалостной сталью. Причем Хирата, совершенно очевидно, отлично обращался с мечом. Он мог нанести точный удар с расстояния, причем одного такого удара будет достаточно, чтобы распотрошить противника, заставить его потроха смешаться с внутренностями лейтенанта Мори. Но вспыхнувшая в груди Росса ярость заслонила страх. Чувствуя, как в груди бушует пожар, Росс стал медленно пятиться к помосту, кровь хлюпала под его подошвами. Подняв руку, он высоко поднял голову Мори. Он был весь внимание. Пламя ярости сочеталось с ледяным спокойствием.

Хирата двигался за ним боком, как краб, занеся меч над правым плечом. Он выжидал удобного момента, чтобы нанести удар. Один-единственный. Как это делают японские воины. Но американец все же был далековато.

Внезапно Росс услышал глухой звук за своей спиной. Он быстро оглянулся. Тело Мори соскользнуло с помоста и, волоча за собой кишки и комья застывшей крови, упало на палубу, у самых ног Росса. Где чертов вакидзаси? Наверное, в руке трупа.

Росс перешагнул через труп Мори. Хирата неумолимо наступал. Он был уже совсем близко. Росс переместил центр тяжести тела, и вдруг нога его поехала по застывшей луже крови. Он ощутил панику, но успел сохранить равновесие и присутствие духа. Хирата улыбнулся. Снова, как краб, боком он двинулся вперед. Росс ожидал, что японец свернет в сторону, постарается обогнуть труп, но вместо этого, словно хищник, улучивший удобный момент, Хирата перепрыгнул через труп, и меч со свистом рассек воздух. Росс упал на левое колено, пригнулся. Меч просвистел выше. Собрав все свои силы, он схватил голову лейтенанта и ударил ею противника.

Голова Мори врезалась Хирате в правый висок, отчего тот грохнулся наземь. Меч вылетел из его руки и, со звоном отлетев в сторону, исчез в скопище японцев. Никто не поспешил поднять и подать его Хирате. Росс понял, что этого не предусматривал самурайский кодекс. Хирата вызвался расправиться с врагом собственноручно, и бусидо требовало, чтобы он смыл оскорбление, не прибегая к посторонней помощи.

Когда Росс поднялся на ноги, Хирата уже стоял, и взор его блуждал по обезглавленному трупу лейтенанта. Они оба одновременно увидели вакидзаси в руке Мори, кинжал был весь в крови и покоился на серо-красной горе внутренностей. Оба противника бросились за ним. Но американец поскользнулся и, выругавшись, упал на колено.

Японец радостно взвизгнул, склонился над трупом и выхватил из его руки вакидзаси. Вытерев лезвие о свой китель, он продолжил наступление.

По-прежнему крепко сжимая в руке свое единственное оружие, голову лейтенанта, Росс стал медленно пятиться. Хирата, держа вакидзаси перед собой, наступал. Росс почувствовал неприятное шевеление в животе. Снова плоть против стали. Этот кинжал казался Россу еще опаснее, чем меч, — особенно в руках у человека, охваченного безумной жаждой смыть нанесенное ему оскорбление кровью того, кто по сути дела оставался безоружным. Россу случалось убивать людей из огнестрельного оружия. Порой оно причиняло ужасный, страшный урон. Но на расстоянии. Даже меч убивал на расстоянии вытянутой руки. Но в кинжале было что-то особенное, почти интимное. Он соединял убийцу и жертву в нечто единое, чего не удавалось сделать никакому другому оружию. Росс помотал головой. Оторвал взгляд от лезвия. Нашел бездонные черные глаза Хираты и заглянул в них, сам не зная, что надеется там увидеть.

Противники кружили вокруг трупа лейтенанта Мори. Осторожно ощупывая носком пол, прежде чем сделать новый шаг, Росс обнаружил ступеньку. Поднялся на помост. Наконец-то сухое место, где можно находиться без опасения поскользнуться. Хирата продолжал наступать, держа перед собой вакидзаси. Он не торопился, зная, что преимущество на его стороне.

Затем он сделал стремительный выпад. Порох Росс ловко увернулся, махнул головой Мори. Но и он не сумел задеть противника. Хирата оказался на том самом месте, где Мори совершил ритуальное самоубийство. Американец сделал ложное движение. Японец увернулся. Рассмеялся. Росс отскочил вправо. Хирата бросился в новую атаку и поскользнулся…

Росс понял, что ему предоставляется тот самый случай, о котором он молил небеса. Голова лейтенанта Мори, описав алую дугу, выбила нож из руки Хираты. Росс бросился на противника, они сцепились, упали на помост, истошно вопя. Голова лейтенанта, как мяч, покатилась по алому ковру.

Росса поразила сила маленького японца. Они катались по помосту, колотя друг друга руками, ногами, изрыгая рычание, пронзительно крича друг другу в уши, свернувшаяся кровь обволакивала их, словно красное тесто. Хирата рычал, словно волк, жаждущий напиться крови неподатливой жертвы.

Они находились слишком близко друг от друга, чтобы нанести действительно сокрушающий удар. Тогда Хирата попытался выдавить глаза американцу. Росс резко откинул голову, стараясь уберечь свои глаза от пальцев японца, и, когда они в очередной раз перевернулись, ударил того локтями в живот.

Росс вдруг почувствовал, как в горло ему впиваются зубы хищника. Он отчаянно изогнулся. Попытался ударить Хирату коленом в подбородок. Получилось. Высвободил кулак, врезал Хирате в челюсть, почувствовал, как та обмякла. Удар оказался отменным.

Теперь американец возил японца по скользкой палубе, левой рукой держал его за китель, а правой обрабатывал. Снова и снова большой кулак Росса врезался в лицо японца. Летели зубы. Из носа Хираты брызнула кровь. Еще один страшный удар разбил Хирате губы. Японец явно сдавал. Росс услышал звериное рычание. Оказалось, что это рычит он сам. Он быстро посмотрел на офицеров. Они стояли не шелохнувшись. С помоста скалилась голова лейтенанта Мори.

Еще мгновение, и Росс схватил Голову Мори. Потом, оседлав Хирату и крепко ухватив голову лейтенанта обеими руками, он стал дубасить этим тупым орудием Хирату по лицу. Снова и снова голова Мори врезалась в лицо Хираты. Хрустели хрящи, вылетали зубы, сочилась кровь. Росс начал выкрикивать нараспев:

— «Спарта», Береговая охрана, русские… «Спарта», Береговая охрана, русские…