Это явно камешек в огород Клио, урожденной Синтии Джейн Циглер. А в следующем варианте этой же песни злая острота уступила место похоти:

И наконец, окончательная версия (Вар7усин0фин):

Да, конечно, это не Роберт Циммерман, но Джеймс Стомарти знал, как играть словами. Это единственное упоминание Клио Рио, которое мне попалось. Возможно, ей и не нравилась эта песня, но сомневаюсь, что она вознамерилась убить Джимми, а затем Джея Бернса, дабы завладеть записью.

И все же, как мудро заметил молодой Лореаль, это музыкальный бизнес. Может статься, Клио страдает паранойей и манией величия. Может, ей невыносима была сама мысль о том, что какой-нибудь журналюга напишет, что она стала прообразом героини песни «Устрица Синди». А возможно, она не собиралась мириться с тем, что ее муж вознесется на вершины хит-парадов за ее счет.

Все эти теории основываются на нескольких шатких предположениях: Клио слышала эту песню – раз; она поняла намеки – два; она верила, что Джимми в итоге песню закончит, – три; законопослушная звукозаписывающая компания выпустила бы его альбом – четыре.

К сожалению, «Устрица Синди» – единственное, что хоть как-то тянет на мотив убийства. Короче говоря, история смерти Джимми Стомы еще не скоро появится на первой полосе.

Тут начинает трезвонить телефон, и я хватаю трубку, думая, что это Эван.

– Он уже звонил? С ним все хорошо? – Это Эмма, наша наседка.

– Еще нет. Но я уверен, что он в порядке.

– Джек, мне все это не нравится. Я сейчас приеду.

Отлично, только не впадай в ступор, если застанешь у меня пару шлюх.

Я серьезно. Если с ним что-то случится…

Захвати взбитые сливки, поводья и хлыст.

Как и во многих других полицейских участках, в офисе нашего шерифа все входящие звонки записываются на пленку, даже те, что поступают не по линии экстренного вызова. Во Флориде такие записи являются достоянием общественности, а значит, к ним по запросу может получить доступ любой неумытый деревенщина, включая журналистов. Качество этих записей неизменно отвратительно, и разумеется, звонок, якобы поступивший от Дженет Траш из Беккервилля, звучит так, будто она звонила с угольных шахт на Украине. Кажется, голос действительно женский, но я не смог бы с уверенностью сказать, кто это: Дженет Траш, Клио Рио или Маргарет Тэтчер. Сквозь визг и треск с трудом можно расслышать, как голос просит не беспокоиться о шуме в доме – это, мол, пьяный дружок слетел с катушек, никто не пострадал и все под контролем.

Звонок поступил из телефона-автомата рядом с закусочной «У Дэнни» в Корал-Спрингз, и это не дает мне никакой зацепки. Конечно, я надеялся, что номер приведет меня к вдове Джимми, – не повезло. Я спрашивал себя, что же на уме у Клио – помимо уклонения от моих телефонных звонков, ублажения ртом своего продюсера и встреч с бывшими участниками группы ее покойного мужа. А потом сказал себе: черт побери, надо просто послать к ней молодого Эвана, чтобы он выяснил, что там происходит. Пакеты из кафе проведут его мимо швейцара, а затем он пустится в свободное плавание. Эван сказал, что это круто и что он знает, как себя вести. Возможно, стоило намекнуть ему, что Клио – хладнокровная убийца, но мне показалось, что он уже и так на взводе.

Не проходит и десяти минут после звонка Эммы, как из эпицентра событий на связь выходит Эван:

– Ага, да, это Чак.

Мы продумали сценарий заранее. Эван выбрал себе псевдоним «Чак» – ему показалось, что это имя идеально подходит разносчику.

– Заказ из Палмеро-Тауэрс, – говорит он. – Вы уверены, что номер квартиры 19-Г?

– Привет, Эван. Все в порядке?

– Э, проверьте еще раз, лады? – продолжает он. – Потому что дамочка говорит, что не заказывала сэндвичи.

– Клио дома?

– Ага.

– Прекрасно. Одна?

– Не-а.

– Значит, так, – говорю я. – Скажи ей, что твой босс проверяет заказ и что он тебе перезвонит. А я обожду минут пять, этого должно хватить.

– О'кей.

– Вешай трубку. Держи хвост пистолетом. И не задавай слишком много вопросов. Но постарайся запомнить все, что увидишь и услышишь.

– Послушайте, мэм, – говорит Эван на другом конце, – мой босс сказал, что проверит заказ и перезвонит мне. Какой у вас номер?

– Пять-пять-пять, – нетерпеливо отвечает голос Клио, – один-шесть-два-три. В чем проблема? Ты сказал, что мы ничего не заказывали? Это Лестер? Дай мне трубку…

– Извините, мэм, – говорит Эван, вежливо ее прерывая, а затем мне: – Босс, пишите номер: 555-1623. Правильно, квартира 19-Г, но это не ее заказ.

– Ты просто рожден для такого, – подбадриваю я его. Через шесть минут я набираю номер Клио.

– Чак слушает, – говорит Эван в трубку.

– Все путем?

– Ага. – А затем шепотом: – Она говорит по междугородному по другой линии.

Когда закончит, скажи, что мы все перепутали. Скажи, что заказ надо было отнести в 9-Г.

– Но теперь она хочет его оставить.

– Да ладно?

– Ara, она увидела фрикадельки и захотела есть. Что мне делать? Она дала мне полтинник.

– Черт, да оставь ей жратву.

– Точно?

– Эван, что бы сделал настоящий разносчик?

– Думаю, ты прав.

– И не забудь попросить автограф.

– Уже сделано, – рапортует он.

– Феноменально.

Да, такому на факультете журналистики не научат.

Пока Эмма едет ко мне, я вспоминаю, как в последний раз спал с женщиной. Это было в последнюю пятницу марта, пять месяцев назад – а кажется, что прошло гораздо больше времени. Карен из окружного морга. Она работает с моим приятелем Питом, патологоанатомом. Красавица Карен Пенски, у нас с ней было четыре или пять свиданий. У нее светлые волосы, и она почти одного со мной роста – бегала на длинные дистанции. Ей тридцать шесть, в этом возрасте умерла Мэрилин Монро. И Боб Марли. Но Карен на это было плевать. Она не верила ни в судьбу, ни в карму, ни в иронию судьбы. Каждое утро она видела смерть на столе в морге; для нее это была всего лишь работа.

Мы познакомились по телефону, когда я позвонил в морг, чтобы узнать причину смерти сенатора от штата Флорида по имени Билли Хьюберт, чей некролог я писал. Убежденный демократ Билли завершил свой земной путь в том же возрасте (семьдесят лет) и таким же образом, как и Нельсон Рокфеллер, знаменитый умеренный республиканец, – иными словами, в момент окучивания девицы, которая не была его законной супругой. И, как и любовница Рокфеллера, подружка Билли Хьюберта в спешке попыталась одеть его poit mortem,[90]что привело к трагикомичному результату. Владелец мотеля, не понаслышке знакомый с офицерами из местного отдела полиции нравов, не смог объяснить, как у мертвого джентльмена из номера 17 левый ботинок оказался на правой ноге, и наоборот.

Статья за подписью Гриффина с помпой была помещена на первую полосу. А мне осталось только сочинить некролог для публикации в следующем номере: он должен был быть немногословным – его все равно собирались поместить где-то в недрах газеты. Единственной «новостью» оставалась причина смерти Билли Хьюберта – вскрытие показало, что у него была аневризма аорты. Этот факт мне и сообщила красавица Карен, которая также любезно добавила, что на правой руке Билли была четко видна татуировка – рогатая прелестница, оседлавшая вилы, – такую красоту я просто обязан был воткнуть в некролог. Это плюс пикантное положение, в котором встретил свою смерть сенатор, затмили его заслуги перед Христианской коалицией, члены которой выразили свое разочарование в нем (и в «Юнион-Реджистер») посредством многочисленных электронных посланий.