Стоит начмед за дверью и вспоминает, это кому же он такое народное средство прописывал? Не Шницу ли? Голос похоже его… Постоял ещё немного, а как Шниц ушёл, быстренько снял пробу (поел досыта лучшего, что в котле выловить можно) и пошёл прямиком в роту, где тот еврей служил. Как раз на общее построение успел. Ротный и взводные перед строем ходят, перед обедом какие-то наставления всему личному составу читают. Появляется начмед. Поздоровался с солдатами и давай о чём-то с ротным и взводными шёпотом говорить. Потом командует: "Рядовой Шниц, а ну выйти из строя и снять сапоги!"

Шниц выходит прихрамывая, медленно снимает сапоги. "И портянки снимай, штанину закатить!" — не унимается начмед. С голени падает какой-то компресс, по казарме разносится крепкий чесночный дух. Начмед вздыхает и спрашивает командиров, не замечали ли такого раньше? Те отвечают во всю свою лужённую глотку: "Да как же не заметить… Давно заметили — постоянно от него чесноком воняет. Вначале он говорил, что ему, как настоящему еврею, так вонять положено, мол порода такая. Или национальная черта. Потом увидели в чём дело — он чеснок трёт и из него компрессы на свою болячку делает. Говорит, что вы, товарищ майор, лично прописали такое лечение, мол больше ничего не помогает! Все же знают, что чеснок овощ бактерицидный — всяких там микробов убивает, и витаминов много — для здоровья полезно… Логично всё, мы ничего не подозревали, тем более, если по вашему рецепту…"

"Я??? Я ТАКОЕ прописал?!! Да вы что! Это же называется членовредительство — чеснок кожу разъедает. Он же этим компрессом свою язву не лечит, а создаёт! А вообще в десанте больных быть не должно. У нас есть только две категории — живые и мёртвые! Шниц, если увижу тебя в ста метрах от медпункта, то переведу во вторую категорию! В виде шницеля".

К сожалению, в реальной армейской жизни между живыми и мёртвыми ещё целый спектр разных раненых да больных имеется. И пожалуй самая лёгкая, но и самая частая болезнь — грибок. Оно и понятно, портянки грязные, сапоги мокрые, ноги прелые. Вот и заводится всякая гадость между пальцами. Лёгкие опрелости обычно забота самого солдата — портянки стирай, сапоги суши, присыпкой пользуйся. Со средней степенью можно и в медпункт зайти — помажут йодом, а то и миконозола пропишут. А вот при сильном грибке сапоги уже одевать никак нельзя — во первых больно, ведь стопа кровит — на коже мириады трещин. А во вторых можно через эти трещинки в дополнение к грибку получить такой набор инфекций, что… В общем редко, конечно, но бывали даже случаи ампутаций из-за такой вот "ерунды".

В полковом медпункте грибок всё же считается ерундой. Врач такой проблемой принципиально не занимается. Сидит злой фельдшер Зылков, держит тёмную бутыль с йодом и целый букет «помазков». Это так на военно-медицинском жаргоне называется палочка с намотанной на кончик ваткой. Каждому «грибнику» даётся свой помазок, а йод общий — прапорщик отливает чуть-чуть на всех в баночку из-под майонеза. Полное самообслуживание — покрасил ноги и вон от сюда.

Когда рядовой Поповцев показал свои стопы, то даже непреклонный Зылков охнул — так сильно грибок кожу изъел. Точно ходить ему в тапочках на недельном казарменном «аресте», а в сапогах только до столовой. Беговая, строевая, боевая и предпрыжковая подготовки, а также маршброски и рукопашный бой для этого бойца, разумеется, отменяются. Конец всякой подготовки, за исключением политической — на политзанятиях можно и в тапочках сидеть. Хотя стоп! Что-то совсем незначительное бросилось опытному прапору в глаза. "А чего это у тебя, друг милый, кожа вокруг язвочек желтоватая? Ты что, азотную кислоту между пальцами капал?" Шутка, конечно. От азотной кислоты, кожа хотя бы и побурела-пожелтела, но последствия бы были другие. Самые настоящие ожоги, а не похожие на грибок трещинки да язвочки. Однако как солдат встрепенулся-то! Ты смотри с каким жаром клясться начал, что ничего не делал. Если бы пропустил мимо ушей или пошутил… А тут дело не чисто — слишком рьяно над своей невинностью причитает.

"Поповцев! Сапог сюда давай!" Солдат нехотя протягивает сапог. Будь на месте Зылкова гражданский фельдшер, то точно бы в момент потерял сознание. Но прапорщик Зылков вояка бывалый. Он подносит солдатский сапог к самому носу и звучно нюхает его нутро. Потом закатывает глаза, словно дегустатор, пытающийся оценить букет редкого вина. Всё же ароматы из солдатского сапога, похоже не слишком приятные — выражение лица прапора из нейтрально-злобного становится агерссивно-маниакальным.

"Табак, гнида, насыпал! Так и знал, оттого и пальцы рыжие! Ты кому, гад, косить вздумал?! Ты мне, самому прапорщику Зылкову косить, вздумал!!! Фельдшера Зылкова не проведёшь!" С этими словами Зылков расстелил газету и основательно протряс над ней сапоги, а затем протрусил портянки. На газетку упало несколько табачинок, если судить по размерам и форме, то скорее всего от дешёвых сигарет без фильтра. Причина раздражения ясна — артефициальный[76] токсический дерматит из-за длительного контакта табака с кожей между пальцами ног.

Уж если вспоминать «косарей-ботаников», то мимо этого случая никак не пройти. А произошёл он всего в ста шагах от главной сцены действия — клиники Военно-полевой терапии, в стенах родной академии, в автороте. Служил там солдат Гогабелидзе. Уже по фамилии ясно, откуда он — из Грузии. Видать плохо было субтропическому юноше в северном городе, вот он и заболел.

Заболел обычно — пожаловался старшине на слабость, кашель, жар, боль везде и понос. Вид же у бойца тоже обычный — абсолютно нормальный. Но старшина был гуманный человек — дал солдатику наставление, что если не положат, то по возвращению от доктора получит Гогабелидзе три наряда "за закос", и с такой дополнительной мотивацией и установкой на болезнь, послал бойца в медпункт. В поликлинике академии для солдат был свой врач, который мало чего лечил, а распихивал бойцов сразу по профильным клиникам — вот халява и для врача, и для солдат! От роты до Академической поликлиники ходу минуты две. Солдат козырнул и пошёл туда бодрым шагом. Только не дошёл — тормознул его академический патруль.

Нет с формой одежды у рядового Гогабелидзе был полный порядок, всё по уставу. И честь он отдал как положено, а вот строевым у него не получилось — зашатался. А ведь строевая подготовка у него в полном порядке — как и положено молодому уж плаца натоптал порядочно, а тут чего-то оплошал. Патруля такое очень смутило, уж не пьян ли солдат? "Стоять! Рядовой, ко мне!" Точно пьяный. Бухой в стельку — едва на ногах стоит! Пока патруль пытался выяснить, с какого солдат подразделения, то рядового Гогабелидзе развезло похуже, чем на самых длинных грузинских пьянках, когда по три дня из-за стола не вставал… Грузин зычно икнул, бухнулся на четвереньки перед лицом изумлённого патруля, а потом бубня чего-то несуразное, пополз раком офицеру под ноги. Офицер отскочил и истеричным фальцетом приказал патрульным солдатам подобрать это безобразие с асфальта. Бойца подняли. Офицер потрепал по щекам вяло свесившуюся голову — в ответ лишь несуразное мычание.

Расстегнули хэбэшку, достали документы. Наш, боец, академический. Такого в гарнизонную комендатуру сдавать нельзя — пятно на Академию, потом получишь втык от начальства… Потащили солдатика назад в роту, благо рядом, где и сдали отключившееся тело тому же гуманному старшине с диагнозом "острая алкогольная интоксикация". Почему с диагнозом? Во первых боец же в поликлинику шёл. А во-вторых потому, что начальник патруля был офицером медицинской службы, да не каким-нибудь, а настоящим терапевтом! Готовился по выпуску из своего Первого офицерского факультета принять под свою полную ответственность терапевтическое отделение какого-нибудь госпиталя. Когда же этому светиле от терапии ротный старшина с незаконченным средне-техническим образованием заявил, что "мой боец вовсе не пьян, плохо ему!", то офицер-терапевт не растерялся — чуть-чуть подправил диагноз с «упился» на "таблеток наглотался". Ведь алкоголем-то от Гогабелидзе действительно не пахло! Правда, если таблеток нажрался (для кайфа, разумеется), то всё равно дело серьёзней простой пьянки. Хочешь, не хочешь, а таких по инструкции положено в токсикологический стационар помещать, хоть даже и на пару дней. А тут сотня метров до самого, что ни есть профильного заведения — клиники ВПТ,[77] где как раз всякие отравления лечат! Ну-ка ребята, подхватили тело и прямо на одеяле бегом его до торца вон того