– Будьте вы прокляты! – вырвалось у Джералины. – Уматывайте отсюда, я должна готовиться к приему гостей, которые соберутся ужинать.

– Конечно, конечно, – дружески сказал Кристиан. – Я ухожу. Но помните, я генеральный прокурор Соединенных Штатов. Мы переживаем трудные времена, и никому не вредно иметь меня в друзьях. Так что, когда придет время, решайте сами. Если вы передадите мне просто маленький сигнал тревоги, об этом никто никогда не узнает. Положитесь на свой ум.

С этими словами он ушел. Своей цели он добился. Если Джералина расскажет Мартину Матфорду об их разговоре, это будет прекрасно, потому что заставит Матфорда быть поосторожнее. Если не расскажет, то когда придет время, она донесет на него. В любом случае Кристиан Кли не проигрывает.

Он провел с Джералиной не более тридцати минут. Сев в свою служебную машину, он приказал шоферу включить сирену. Надо было как можно скорее возвращаться в Белый дом, ведь он мог понадобиться Кеннеди. Но прежде ему предстоял еще один визит. Он получил записку от Оракула, содержащую просьбу немедленно навестить его в особняке.

Пока его машина лавировала среди уличного движения с включенной сиреной, он смотрел на памятники, на отделанные мрамором дома с колоннами и каннелюрами, на величественные здания посольств с вывешенными флагами – вечная архитектура, с помощью которой власть всегда себя утверждает. Какими беззащитными кажутся они сейчас, в ожидании того, что будут разрушены ордами варваров, если не физически, то духовно.

Он анализировал свой разговор с Дэйзи. Слух о том, что кто-то из личного штаба президента подпишет декларацию об отстранении Кеннеди с поста президента, прозвучал сигналом тревоги. После совещания у президента Кли прошел вслед за Юджином Дэйзи в офис руководителя президентского штаба.

Юджин Дэйзи сидел за своим письменным столом в окружении трех секретарей, записывающих его распоряжения по поводу действий, которые должен предпринять его собственный аппарат. На голове у Дэйзи были наушники, но звук выключен. Обычно веселое его лицо было мрачным. Он взглянул на вошедшего и сказал:

– Крис, худшего времени, чтобы вынюхивать, ты не мог выбрать.

– Юджин, – ответил Кристиан, – не морочь мне голову. Похоже, никто не выразил желания узнать, кого же из штаба президента по слуху обвиняют в предательстве. Значит, всем, кроме меня, известно. А я, между прочим, тот парень, которому полагается знать.

Дэйзи отпустил своих секретарей, и они остались в кабинете вдвоем. Дэйзи улыбнулся Кристиану.

– Мне никогда и в голову не приходило, что ты не знаешь. Ты же с твоим ФБР и Службой безопасности, с твоей хитроумной разведкой и подслушивающими устройствами можешь выследить все на свете. С этими тысячами агентов, про которых конгресс не знает, что они у тебя на жаловании. Как же это ты оказался в неведении?

Кристиан холодно заметил:

– Я знаю, что ты дважды в неделю употребляешь одну танцовщицу в квартире, что принадлежит ресторану Джералины.

Дэйзи вздохнул.

– Так оно и есть. Тот лоббист, который одалживает мне эту квартиру, был у меня. Он просил меня подписать документ об импичменте президента. Он не грубил, не угрожал, но смысл был ясен. Я должен подписать или о моих маленьких грешках раструбят все газеты и телевидение. – Дэйзи рассмеялся. – Я не мог поверить своим ушам. Как они могут быть такими глупцами?

– И как же ты ответил? – поинтересовался Кристиан.

– Я вычеркнул его из списка моих «друзей», – улыбнулся Дэйзи. – И отказал ему в доступе ко мне. И кроме того, я сказал ему, что доложу о нем своему старому приятелю Кристиану Кли как о человеке, представляющем потенциальную угрозу безопасности президента. Потом я рассказал об этом Фрэнсису, а он посоветовал мне выбросить все из головы.

– Кто подослал этого типа? – спросил Кристиан.

– Единственный человек, который отважится на такое, это член Сократова клуба, это наш старый приятель Мартин Матфорд – «Принимайте меня за частное лицо».

– Он слишком умен для этого, – заметил Кристиан.

– Конечно, – мрачно отозвался Дэйзи. – Все слишком умны для этого, пока не доходит до отчаяния. Когда вице-президент отказалась подписать меморандум об импичменте, они пришли в отчаяние. Кроме того, никогда не известно, когда кто-то поддастся слабости.

Кристиану все равно это не нравилось.

– Но они ведь знают тебя. Знают, что под твоей внешней дряблостью скрывается крутой парень. Я видел тебя в деле. Ты управляешь одной из самых крупных компаний в Соединенных Штатах, всего пять лет назад ты обставил «Интернэшл бизнес машинас корпорейшн». Как могли они думать, что ты поддашься?

Дэйзи пожал плечами.

– Все всегда уверены, что они жестче, чем кто бы то ни было другой, – он помолчал. – Ты сам так думаешь, хотя и не рекламируешь это. Я тоже так думаю. Так думают Викс и Грей. Фрэнсис так не думает. Он просто может быть таким. Мы должны быть осторожны с ним и опасаться того, что он окажется слишком жестким.

Шофер выключил сирену, и они проскользнули в ворота поместья Оракула. Кристиан заметил три лимузина, ожидающих у кружного въезда. Любопытно, отметил он, что водители сидели за рулем своих машин, а не курили на свежем воздухе. Около каждого лимузина слонялись высокие хорошо одетые парни, и Кристиан сразу же опознал в них телохранителей. Значит, у Оракула важные посетители.

Кристиана приветствовал дворецкий, проводивший его в комнату, оборудованную для совещаний. Оракул ожидал там в своем передвижном кресле. За столом расположились пять членов Сократова клуба, и Кристиан удивился, увидев их. Последнее донесение сообщало, что все пятеро находятся в Калифорнии.

Оракул подрулил свое кресло к председательскому месту за столом.

– Ты должен простить меня, Кристиан, за маленький обман, – сказал он. – Мне казалось важным, чтобы ты в это критическое время встретился с моими друзьями. Они хотят поговорить с тобой.

Официанты поставили на стол кофе и сандвичи. Там же находились и алкогольные напитки, барменов Оракул вызывал, нажимая кнопку звонка. Пятеро членов Сократова клуба уже успели промочить горло. Мартин Матфорд зажег огромную сигару, расстегнул воротник и ослабил узел на галстуке. Он выглядел несколько угрюмым, но Кристиан знал, что эта угрюмость вызвана напряжением мышц, за которым скрывается страх.

– Мартин, – обратился к нему Кристиан, – Юджин Дэйзи сказал мне, что один из ваших лоббистов дал ему сегодня плохой совет. Я надеюсь, что вы к этому не имеете никакого отношения.

– Дэйзи сам может отличить хорошее от плохого, – пробурчал Матфорд. – Иначе он не возглавлял бы штаб президента.

– Конечно, он может, – согласился Кристиан, – и он не нуждается в моем совете насчет того, как отрывать кому-то яйца. Но я могу помочь ему.

Кристиан мог видеть, что Оракул и Джордж Гринвелл не понимают о чем он говорит. Но Лоуренс Салентайн и Луис Инч слегка улыбнулись.

– Это несущественно, – нетерпеливо заметил Луис Инч, – и не имеет отношения к нашей сегодняшней встрече.

– И какова же, черт побери, цель этой встречи? – спросил Кристиан.

Ответил ему Лоуренс Салентайн. Он говорил ровным, спокойным голосом, к которому прибегал при любой конфронтации.

– Сейчас очень трудное время, – начал он, – я даже думаю, опасное время. Мы все, собравшиеся здесь, стоим за то, чтобы отстранить президента на тридцать дней. Завтра вечером на специальном заседании конгресс будет голосовать. Отказ вице-президента Дю Пре подписать декларацию затрудняет дело, но не исключает. Было бы очень полезно, если бы вы, как член личного штаба президента, подписали. Вот о чем мы вас просим.

Кристиан настолько удивился, что не нашелся что ответить.

– Я согласен с этим предложением, – вмешался Оракул. – Для Кеннеди лучше, если он не будет лично заниматься проблемой заложников. Его действия сегодня совершенно неразумны и продиктованы жаждой мести. Кристиан, я умоляю тебя прислушаться к этим людям.

– Никогда, – отрезал Кристиан и обратился непосредственно к Оракулу. – Как вы можете участвовать в этом? Как вы можете выступать против меня?