– А чем он вас покорил, если говорить откровенно?

Джози и сама задавала себе этот вопрос и четкого ответа не находила – все сводилось к тому, что окружающие были о Роберте прекрасного мнения.

Джози встала из-за стола, пересекла комнату и подошла к камину. Облокотившись на облицовку, она ответила откровенно:

– Сама не знаю.

Льюк подошел к ней и встал радом. Теплый взгляд ковбоя грел ее лицо не хуже, чем огонь камина спину.

– Может, это было физическое влечение?

– Ну нет, только не это! – Вопрос так ее огорошил, что она ответила не думая.

– Если бы вы повенчались, в данный момент самым важным было бы как раз это. – В голосе звучал сарказм.

Джози судорожно сглотнула слюну, уставившись на огонь. Собственно говоря, она не позволяла себе даже думать об этой стороне брака. Каждый раз, задумываясь о ней, она словно бы преграждала путь этим мыслям, говоря себе, что все устроится само собой, когда придет время. И только теперь поняла, что не хотела об этом думать, потому что отсутствовали необходимые чувства.

– Но вы же наверняка целовались, – настаивал он.

– Да, конечно, но… не было… – Она смущенно замолчала. Глаза ее задержались на губах Льюка, как тогда в конюшне, и снова это ее взволновало. – Ничего не было, – ответила она хрипло, на целую октаву ниже обычного.

Он подвинулся поближе, не отрывая взгляда от ее глаз.

– Не было ничего другого или не было никаких ощущений, когда вы целовались?

– Да. То есть нет. Ничего не было. – Боже, думала она, какой у него сексуальный взгляд. Глаза – черные, так и смотрят прямо в душу. Джози понимала, что нужно отвести взгляд, но продолжала глядеть как завороженная.

Аромат кедровых дров наполнял комнату, а между молодыми людьми пробегали искры взаимного притяжения. Поднималась температура, росло напряжение.

– Ничего не начиналось. – Голос девушки упал до хриплого шепота.

А вот сейчас, добавила она про себя, что-то начинается, это точно.

Льюк подвинулся еще ближе, теперь он стоял прямо перед ней. Джози почти что перестала дышать. В камине треснула ветка, и их окатило волной жара.

Горячее, первобытное желание овладело обоими. Сначала руки Джози, потом весь позвоночник пронзила дрожь. Опять она смотрела на парня в упор, не отводя глаз. Если бы в доме, чего доброго, вспыхнул пожар, неизвестно, смогла бы она шевельнутся или нет.

Громкий, резкий звон телефона нарушил оцепенение.

Льюк пересек комнату и снял трубку.

– Алло?

Джози наблюдала все это в каком-то трансе, сердце билось как пойманная птица, колени дрожали.

Лицо Льюка исказила гримаса.

– Минуточку. – С застылым взглядом повернувшись к девушке, он протянул ей трубку: – Это вас. Роберт.

На следующее утро, открыв тяжелые двойные двери из дуба, Джози прошла из гостиничной столовой в кухню и увидела Консуэлу. Тараторя по-испански, толстушка энергично раскатывала тесто, успевая отвечать темноволосому мужчине.

Подняв глаза, она улыбнулась так, что девушка физически ощутила тепло ее улыбки.

– Доброе утро, мисс Рэндол!

– Доброе утро, Консуэла! – Джози тоже улыбнулась. – Ради Бога, называйте меня просто Джози.

Экономка, расплывшись в улыбке, показала скалкой на мужчину средних лет, сидящего позади нее. Он был настолько же худ, насколько сама она упитанна.

– Познакомьтесь с моим мужем, Джози. Мануэль – помощник мистера Льюка по делам ранчо.

– Очень приятно.

– Мне тоже очень приятно. – Мужчина широко улыбнулся. – Надеюсь, вам понравится здесь. Ну что ж, мне пора к лошадям. – Он крепко поцеловал жену.

Чтобы ответить на поцелуй, Консуэла прервала свою работу, а потом долго смотрела вслед мужу мягким, ласковым взором.

– Вы давно женаты? – спросила Джози.

– Уже двадцать семь лет.

– Но свежести чувств, кажется, не утеряли?

– Это верно. Он удивительный человек. – Возобновив борьбу с тестом, Консуэла все же глянула, на Джози с тревогой: – А как вы себя чувствуете? Почему встали так рано?

Вынув руки из карманов толстой шерстяной куртки, Джози с удовольствием втянула носом запах свежеиспеченного хлеба и кофе.

– Со мной все в порядке. Я вообще привыкла вставать рано, а тут увидела свет у вас в окнах и пришла попросить кофе.

Консуэла с готовностью кивнула:

– Кофе перед вами. Наливайте.

Найдя пустую кружку, девушка наполнила ее дымящейся ароматной жидкостью. Оглядев кухню, она порадовалась чистоте: пол выложен глазурованным кирпичом, стены обшиты кипарисовыми панелями, на полках – сверкающие медью кастрюли. Невероятно: кухня имеет уютный, домашний вид, несмотря на все современное оборудование, такое же, как на любом предприятии общественного питания.

Консуэла время от времени смотрела на девушку внимательными черными глазами.

– Вы хоть сколько-нибудь поспали?

– Спала, как младенец. – Изрядно перед тем повертевшись, добавила она про себя.

– Я боялась, что мрачные мысли не дадут вам спать.

Да, мыслей у меня было предостаточно, но мрачными их, пожалуй, не назовешь, подумала девушка. Действительно, перед сном она долго думала о Льюке – тот демонстративно ушел из домика после того, как позвонил Роберт.

Разговор с бывшим женихом оказался кратким: ей было почти нечего сказать, и, повесив трубку, Джози почувствовала неописуемое облегчение.

Однако Консуэле надо как-то объяснить недоразумение со свадьбой.

– Меня измотала предыдущая ночь, – начала Джози, – я почти до утра не сомкнула глаз – терзалась страхом перед роковым шагом.

Кухарка удивленно положила на стол скалку для раскатывания теста.

– Значит, вы не любили этого человека? И чуть не пошли с ним под венец?

Джози понравилось, что Консуэла произнесла эти слова просто, без всякого осуждения.

– Нет, не любила.

Толстушка, склонив голову набок, наморщила лоб:

– Зачем же вы дали согласие на брак?

Джози смотрела на нее задумчиво, согревая руки о кружку с кофе. Лицо кухарки, открытое и доброе, располагало к откровенности, и Джози ответила:

– Это интересный вопрос.

– Вы считали, что любите его? – допытывалась Консуэла.

– Я не была в этом уверена. – Поворачивая кружку в руках, она подыскивала верные слова. – Дело в том, что Роберт работает в фирме моего отца, ему прочат блестящую карьеру. Красивый, остроумный, обаятельный, пользуется бешеным успехом у женщин. У меня три старшие сестры, и каждая считала, что Роберт – настоящий подарок. Родители мои тоже его обожали. Все в моей семье так любили Роберта, что, когда я сообщила, что он сделал мне предложение, они даже не удосужились спросить, что я ответила, а тут же принялись строить свадебные планы. Все настолько были уверены, что это и есть моя половина, что мне осталось только согласиться с этим.

– Но все-таки какие-то чувства к нему у вас были?

– Он мне нравился, я ценила его за ум, – Джози пожала плечами, – но кроме этого… не знаю: Как люди определяют, влюблены они или нет? Ведь не у каждого в душе вспыхивает радуга или фейерверк… – В памяти девушки мелькнула картина: она с Льюком у камина, но она поспешно прогнала ее прочь. Видимо, это всего лишь реакция на мое предыдущее возбуждение да плюс выпитое шампанское, решила она. – Могу сказать в заключение: не зная, что такое в самом деле любовь, я и не могла определить, люблю я Роберта или нет.

Глаза Консуэлы выразили понимание и сочувствие.

– Будь вы влюблены, вы бы это знали доподлинно, сердце не проведешь.

Джози сделала глоток кофе.

– Так или иначе, одну вещь я знаю теперь наверняка: я страшно рада, что свадьба не состоялась. У меня гора свалилась с плеч.

– Значит, вы поступили правильно, – заключила кухарка, после чего вернулась к печенью, которое стала вырезать формочкой. – Вам повезло, а вот Льюку не очень, – добавила она.

– А что случилось? – спросила Джози.