– Напротив. Потеть очень полезно. Уходят все вредные токсины.

– Может, тебе и полезно. А мне хорошо с родными и привычными вредными токсинами. Пусть остаются на месте.

Клер рассмеялась и сжала горлышко бутылки.

– Мэдди права. Пусть ее токсины остаются подальше от ничего неподозревающего мира.

Подруги перешли в гостиную, обставленную доставшейся Клер по наследству старинной мебелью. Изящные, в виде медальонов, спинки диванов, кресел и стульев скрывались под ажурными салфеточками, связанными руками неведомой трудолюбивой прабабушки или пратетушки. Клер поставила шампанское на мраморную поверхность небольшого кофейного столика и уютно устроилась в глубоком мягком кресле.

Мэдди опустилась на диван.

– А тебе никогда не приходило в голову пригласить ребят из какого-нибудь фешенебельного глянцевого журнала?

– Зачем? – недоуменно посмотрела на нее Клер и сняла крошечную белую ниточку с облегающей черной водолазки без рукавов.

– Чтобы они рассказали тебе о твоей мебели. – Мэдди показала на небольшую красную скамеечку для ног и на статую невинного херувимчика на пьедестале.

– Я и так знаю, что к чему и откуда пришло. – Клер положила ниточку в подставку клуазоне.

Адель внимательно разглядывала стаффордширские статуэтки: изящные вещицы вели полную приключений и соблазнов жизнь на мраморной каминной полке.

– И как только тебе удается поддерживать такую немыслимую чистоту?

– Тружусь без устали.

– Лучше избавься от половины вещей.

– Не могу. – Клер покачала головой. – Страдаю наследственной болезнью Уингейтов. Скорее всего, страсть к старине у нас в крови, а потому мы не в состоянии избавиться от семейного наследия, даже самого безобразного. Поверь, у прабабушки Фостер вкус был поистине ужасным. Беда в том, что когда-то наше генеалогическое древо выглядело пышным и разветвленным, А потом усохло до нескольких ветвей. Мы с мамой, несколько кузенов и кузин в Южной Каролине и при этом целая гора фамильных древностей – вот и все, что осталось от мощного старинного рода. – Она глотнула шампанского. – Если вас пугает моя гостиная, то в качестве лекарства нелишне слазить на чердак в мамином доме. Вот уж где есть чему удивляться! Настоящий музей.

Адель наконец-то оторвала зачарованны взгляд от каминной полки и по ковру, больше похожему на клумбу с тюльпанами и лилиями, прошла к дивану.

– Неужели Лонни, уходя, ничего не украл. Я имею в виду – кроме собаки?

– Ничего. – Лонни восхищался красивыми старинными вещицами, и понимание изящного делало его для Клер еще ближе. – Наверное, знал, как я огорчусь, и не хотел расстраивать окончательно.

– Он звонил?

– С понедельника – ни разу. Вчера я сменила замки, а завтра привезут новый матрас. – Клер задумчиво уставилась в бокал: там еще оставалось немного золотистого напитка. Не прошло еще и недели с тех пор, как она внезапно выпала из состояния наивного безмятежного счастья. И теперь существовала в одиночестве. Новые замки. Новый матрас на старинном фамильном ложе. Новая жизнь. Как жаль, что сердцу не удавалось продвигаться вперед с той же скоростью, с какой двигалась остальная часть ее существа. Она не только потеряла жениха. Она рассталась и с очень близким другом. Теперь Клер знала, что Лонни во многом лгал, и все же их дружба до сих пор казалась ей искренней.

– Порою мне кажется, что понять мужчин просто невозможно, – призналась Адель. – У них определенно что-то не в порядке с головой.

– И какой же фокус Дуайн выкинул на этот раз? – поинтересовалась Клер. В течение двух лет Адель встречалась с Дуайном и даже не исключала, что со временем тот может оказаться мужчиной ее жизни. А потому она старалась не обращать внимания на неприятные особенности его поведения: например, на привычку нюхать подмышки рубашки, прежде чем ее надеть. Адель считала своего друга очень красивым и вообще крутым. Прощала ему пристрастие к пиву, некоторую развязность. Но все это лишь до того момента, когда этот мачо вдруг заявил, что у его подруги «жирная задница». Никто и никогда не употреблял этого слова для описания нижней части фигуры Адели, а потому обидчивая мисс тут же вышвырнула негодника из своей жизни. Но он не исчез окончательно. Регулярно, с промежутком в две-три недели, Адель с раздражением обнаруживала на собственном крыльце какую-нибудь вещь, забытую в доме отставного приятеля. Ни записки, ни Дуайна. Просто очередная порция хлама, и все.

– Притащил на крыльцо полбутылки лосьона и наклейку на подошвы – чтобы обувь не скользила. – Не в силах сдержать праведного возмущения, она повернулась к Клер: – Помнишь, когда мне удалили аппендицит, ты подарила наклейки? Такие пятнистенькие, как божьи коровки?

– Помню.

– Так вот, представь себе, он вернул лишь одну!

– Скотина.

– Просто гад.

Адель пожала плечами:

– Меня это не столько пугает, сколько раздражает. Когда же, наконец, этот негодяй перестанет меня мучить?

Она даже звонила в полицию, но ей ответили, что возвращение вещей бывшей подружке не является нарушением закона. Конечно, можно было попытаться добиться судебного запрета, однако вряд ли игра стоила свеч.

– Беда в том, что у него все еще остаются мои пожитки.

– Тебе срочно нужен сильный парень – чтобы выбил из Дуайна дурь, – задумчиво заключила Клер. – Если бы он у меня все еще был, непременно одолжила бы.

Мэдди серьезно взглянула на подругу:

– Не хочу тебя обижать, дорогая, но вряд ли Лонни удалось бы воздействовать на Дуайна тем способом, который ты имеешь в виду.

Адель откинулась на изогнутую спинку антикварного дивана.

– Что, правда, то, правда. Дуайн без труда завязал бы его узлом.

Клер немного подумала, согласно кивнула и сделала очередной глоток шампанского.

– Значит, как только Люси и Куин вернутся из свадебного путешествия, сразу обратись за советом к Куинну.

Куинн Макинтайр работал детективом в департаменте полиции города Бойсе и должен был знать, что следует делать в подобном случае.

– Но ведь он расследует серьезные преступления, убийства, – возразила Адель. Именно это обстоятельство и помогло Люси познакомиться с красивым мужественным парнем. Она интересовалась свиданиями в Интернете, а он там же разыскивал серийного убийцу – женщину. Поначалу Люси оказалась подозреваемой номер один, но, в конце концов, смелый детектив спас будущей супруге жизнь. Клер считала историю чрезвычайно романтичной – разумеется, за исключением серийных убийств.

– Как вы думаете, каждой ли женщине дано найти своего единственного мужчину? – спросила Клер. Когда-то она искренне верила в родство душ и любовь с первого взгляда. Терять юношеские мечты не хотелось. Однако желание верить и сама вера никак не совпадали.

Адель кивнула.

– Остается лишь надеяться, что так оно и есть.

– А я считаю, что душевная близость – ерунда. Верю только в мистера Здесь-и-Сейчас, – решительно заявила Мэдди.

– И как же это осуществляется на практике? – заинтересовалась Клер.

– Прекрасно, уважаемый философ. – Мэдди наклонилась и поставила пустой бокал на кофейный столик. – Всякие там цветочки и сердечки мне не нужны. Не хочу, романтических глупостей и терпеть не могу, когда посторонние лапают грязными руками мой телевизионный пульт. Только секс, и ничего больше. Скажете, это нетрудно получить? Ошибаетесь, дорогие! На самом деле процесс куда сложнее!

– Все проблемы оттого, что у нас высокие притязания, – авторитетно заявила Адель и, запрокинув голову, поймала последнюю драгоценную каплю. – Никаких художников, то и дело просящих взаймы сотню-другую. Никаких вываливающихся вставных зубов, если, конечно, он не хоккеист и не особо крут.

– А еще он не должен быть женат и не должен быть убийцей. – Мэдди на секунду задумалась и, как всегда, выдвинула условие: – А вот солидные габариты не помешают.

– Габариты только приветствуются.

Клер встала и снова наполнила бокалы.

– Главное, чтобы герой-любовник внезапно не оказался геем.