— Но почему она не вернулась в Шотландию, на свою историческую родину?
— Думаю, из-за тамошнего климата. В Шотландии высокая влажность. Там слишком сыро для женщины почтенного возраста, обремененной болезнями. Самое печальное состоит в том, что, как только Агата достигла гармонии в своей жизни, у нее обнаружили страшное заболевание — лейкемию. Она долго лечилась, но, по-видимому, все бесполезно.
— А кто этот парень, похожий на племянника Франкенштейна?
— Доктор Громыко, русский ученый и бизнесмен. Он давний деловой партнер, консультант, врач и друг Агаты. Более заботливого и внимательного человека трудно себе представить. С тех пор как его любимую подругу постигло несчастье, он ходит сам не свой от горя.
— Поверь, Адриан, мне очень жаль твою хозяйку, — совершенно искренне сказал я. — И мне понятно, что вы все сейчас чувствуете. Но не странно ли, что, несмотря на свою болезнь, Агата завела столько домашних животных?
— Вовсе не странно. Как ты, наверное, знаешь, домашние животные благотворно влияют на физическое состояние людей, особенно тяжелобольных. Это научно доказано. Контакт с животными вызывает в организме человека особые реакции, активизирует его защитные силы и укрепляет иммунную систему. Впрочем, Агата руководствуется вовсе не соображениями пользы. Истинная причина того, что она содержит так много наших собратьев, состоит в том, что она любит кошек.
— А откуда все они взялись?
— Понятия не имею. Сколько себя помню, мы всегда были вместе. Кто интересуется своим происхождением, находясь в раю? Надеюсь, что я смог ответить на все твои вопросы, Френсис, и ты не будешь возражать, если я сейчас вернусь в дом. Агате нужны мои ласки и забота. Если ты поторопишься, то успеешь еще поужинать, прежде чем мы превратим тебя в ледяную садовую скульптуру.
Он наигранно улыбнулся и повернулся, чтобы уйти.
— А тебя не удивляет то, что я задал тебе все эти вопросы, Адриан?
Он остановился.
— Нет, мой хороший. Пожилые люди обычно страдают от одиночества и любят поболтать о том, о сем. Они кичатся своей значимостью, важничают, вынюхивают новости у соседей, с удовольствием выслушивают сплетни. Все это компенсирует отсутствие событий в их собственной жизни. Но у стариков есть один большой недостаток: они страшные фантазеры и придумывают разные захватывающие истории. Это позволяет им чувствовать себя участниками мирового исторического процесса. Если я необходим вам для этих целей, то я к вашим услугам.
— Мне следовало бы, пожалуй, отшутиться. Но меня беспокоит одно обстоятельство. Тебя, вероятно, ничто уже не может удивить, Адриан. Но я еще не потерял способности удивляться. Например тому, как быстро и охотно ты отвечал на мои вопросы.
— Что ты хочешь этим сказать?
Рыжий шерстяной клубок снова закипел от гнева. Выражение его мордочки исказилось от злости, шерсть снова встала дыбом.
— Еще полчаса назад ты разыгрывал из себя неприступного, от которого нельзя было добиться даже имени. А теперь с готовностью рассказываешь мне о своей жизни. Может быть, все это дезинформация, или ты хочешь отделаться от меня бесполезными сведениями?
Адриан сделал шаг по направлению ко мне, и я заметил, что он выпустил когти.
— В последний раз говорю тебе, Френсис. Мы здесь в данный момент не расположены играть в детективов. Если у тебя бездна свободного времени, которое нечем заполнить, то я желаю тебе приятно его провести, бегая по чужим садам и расследуя несуществующие преступления. Но избавь меня от всей этой чепухи!
— Ты был знаком с убитым, не так ли?
— Что ты сказал?
— Он тоже жил здесь! Ты знаешь, сколько ему было лет и как его звали!
Мои слова оказались для Адриана сильным ударом. Он смотрел на меня круглыми от изумления глазами, беззвучно открывая и закрывая пасть. Его тело била мелкая дрожь. По всей видимости, я попал в точку. Однако вскоре он взял себя в лапы и, подойдя ко мне, уперся лбом в мой лоб. Я ощущал запах его ненависти, выделявшийся из пор вместе с потом. Но ему так и не удалось запугать меня. Мы меряемся силами не так, как это делают люди. У нас противостояние молодости и старости выглядит несколько иначе. Старые коты с большим опытом сражений лучше умеют блефовать и потому подчас обладают преимуществом перед молодыми котами. А поскольку упадок физических сил мы переживаем только перед смертью, у молодых есть веские основания опасаться стариков. Тем не менее я чувствовал, что Адриан неустрашим и готовится к молниеносной атаке. Трудно сказать, смогу ли я держать ситуацию под контролем, если дело дойдет до драки.
— Убирайся отсюда, Френсис! — прошипел Адриан. — Иначе я за себя не отвечаю!
— Ты сам знаешь, дружок, что в этом доме не все чисто. Так что не сердись на меня за мою настойчивость. Кстати, ты заметил, что шнур, на котором была повешена жертва, идентичен шнурам, на которых висит балдахин над кроватью твоей уважаемой Агаты?
— Чистая случайность. Такие шнуры можно встретить здесь в любом доме.
Глаза Адриана были в нескольких миллиметрах от моих, и мы в упор смотрели в темную пропасть зрачков друг друга.
— Я знал, что ты так скажешь. Может быть, ты объяснишь также и тот факт, что в вашем доме имеется несколько лабораторных морозильных камер?
Адриан и бровью не повел, услышав мой вопрос.
— Здесь живет более тридцати домашних животных. Наша хозяйка решительно отказалась от консервированного корма в банках. Поэтому в морозильных камерах хранится парное мясо, которое нам поставляют каждую неделю. Вот и все! Или предъявить тебе накладную?
— Даты, наверное, шутишь, Адриан! Ваш корм хранится в комнате мистера Франкенштейна в двух медицинских морозильных камерах, дверцы которых снабжены замками? А как же все эти приборы и установки? Неужели они нужны лишь для того, чтобы перерабатывать мясо в фарш?
— Ну все, с меня хватит! — взревел Адриан и бросился на меня.
Я отпрянул, чувствуя, как когти противника впились в мое тело. Издавая пронзительные воинственные вопли, мы сначала дрались передними лапами, а потом кубарем покатились по деревянному настилу террасы. В стороны летели клочья шерсти и снег. Самое главное — уберечь свое горло от челюстей противника. Подобный укус может стать смертельным. Адриан, как я и ожидал, оказался сильнее. Но он был более неуклюжим. Я опережал каждую его атаку, попытку укусить или поцарапать меня, и уходил из-под удара. Тем не менее я чувствовал, что необходимо переходить к более решительным действиям, если я хочу образумить наглеца. Нет, не так представлял я себе интеллектуальный спор двух умников.
Драка могла закончиться плачевно. Краем глаза я заметил, что лысый никак не может оторваться от своего компьютера и не желает знать, что происходит под окном его комнаты. Однако наш конфликт уладился самым неожиданным образом. Несмотря на наши дикие вопли, мы оба услышали какое-то странное жужжание. А потом что-то ударилось об огромное стекло окна и упало на пол террасы. Может быть, муха? Нет, судя по жужжащему звуку и силе удара, скорее шмель. Но разве шмели летают в снегопад?
Хотя мы пытались не обращать внимания на этот шум, он все же отвлек нас от борьбы и возбудил наше любопытство. Мы все еще старались изображать ярость, но невольно косились на пол террасы, туда, куда упал ударившийся о стекло предмет. И тут что-то снова с шипением пронеслось прямо мимо моего носа и снова ударилось о стекло.
Мы замерли в комичной позе, обнявшись, словно два друга, и, одновременно повернув головы, взглянули на пол. На припорошенном снегом деревянном настиле лежали два насекомых. Их передняя часть тела была тонкой, как игла, а сзади торчали волоски, похожие на кисточку. Я впервые видел таких необычных насекомых. Приглядевшись, я понял, что это были настоящие металлические иглы, а прикрепленные к ним с помощью проволочного кольца волоски — искусственные волокна, — очевидно, выполняли стабилизирующую функцию. Нет, это были не странные насекомые, а стрелы! Невероятно, но в нас кто-то стрелял!
