Джин не испытывала ни малейшего желания опять ворошить мысли о Ла Бруиле. Как можно короче она рассказала о их соглашении с Полем, вспомнив, что однажды уже говорила все это Алану по телефону — вскоре после переезда в замок.

К счастью, Алан не стал подвергать ее допросу с пристрастием, к которому она мысленно приготовилась, а перевел разговор на местные новости, которые нисколько не интересовали Джин.

Она обозревала через стекло автомобиля огромные грязные и лишенные зелени улицы Нью-Йорка, мрачно смотревшиеся в сумерках раннего вечера. С трудом верилось, что еще утром они были во Франции. Возвращение в Америку, с ее гигантскими скоростными магистралями, запруженными машинами размерами с динозавров, и горящими повсюду рекламными щитами, было равносильно путешествию на другую планету. Поль остался где-то далеко-далеко.

Часы на приборном щитке показывали без малого восемь. Значит, во Франции около часа ночи. Поль, наверное, сейчас в постели… один.

Она отогнала прочь мысли о нем. Ни к чему бередить эти раны, надо как можно скорее вернуться к привычному образу жизни. Впереди тянулась скучно однообразная полоса шоссе. До «Саммита» оставалось еще три с половиной часа езды. Все дороги были знакомы Джин, но радости возвращения она не чувствовала. К тому времени, когда «линкольн» подъезжал к Пукипсаю, она уже спала.

На следующее утро Джин проснулась поздно в своей маленькой комнатке на верхнем этаже «Саммит Инн». При взгляде на знакомую обстановку Джин испытала неоднозначное чувство: к радости встречи с домом примешивалась новая и неприятная мысль о том, что это все-таки вряд ли можно назвать настоящим домом.

Хорошо, что сегодня у нее не оказалось времени грустить. Первым делом Джин отвезла Лоуэлла в город к доктору Сандерсу — на осмотр и физиотерапию, и пока он был там, забежала в офис Алана, который располагался всего через два квартала.

Сумма не выплаченных ими долгов подкосила Джин. Обидней всего было то, что в эту сумму отнюдь не входили расходы на предложенный ею план коренной реконструкции — нет, это были накопившиеся самые обычные счета. Джин не представляла, как они выкарабкаются из кризиса. Правда, у Алана на этот счет были конкретные предложения.

— Легче всего раздобыть деньги, продав часть имущества. Некоторые застройщики горят желанием заполучить кусок склона горы, которой владеет твой дядя. Оттуда открывается потрясающий вид.

— Но Лоуэлл не согласится продавать эту землю. Ведь одной из причин уникальности «Саммита» как раз является то, что мы владеем большой территорией вокруг гостиницы. На горе всегда тихо, а туристские тропы к вершине — одна из наших главных приманок.

— Все верно, но вам нужно как можно скорее сделать крупный банковский вклад, чтобы получать долгосрочные выплаты. Не знаю, откуда еще вы сможете достать деньги, если не продавать землю. Учитывая непомерно высокие проценты, я не советовал бы вам брать ссуду без крайних на то причин.

Джин тревожным жестом откинула волосы. Она надеялась пустить деньги от продажи лишней недвижимости на задуманный ею план реконструкции отеля. Если же им придется потратить эти деньги только на покрытие долгов, то они уже никогда не смогут найти средства на перестройку здания.

— Алан, ты смог бы день-другой придержать кредиторов, пока мы не примем решение? Ведь Лоуэлл еще даже ничего не знает обо всей этой катавасии. Врач просил не тревожить его во время перелета.

— Нет проблем. Больше всего их беспокоило ваше долгое отсутствие в стране. Их озадачивали ваши намерения. И, сознаюсь, меня они тоже немного озадачивают, — сказал он, ненавязчиво пытаясь выудить информацию.

Джин не собиралась вдаваться в подробности своих отношений с Полем. Она знала, что ей не в чем оправдываться перед Аланом, и все же, узнай он истинное положение дел, замучил бы ее расспросами и упреками, а в данный момент у нее не было ни сил, ни времени объясняться с ним.

— Просто пускаться в обратный путь было небезопасно, пока Лоуэлл недостаточно окреп, — коротко сказала Джин. — На это потребовалось время.

Слава Богу, его, похоже, устроила такая версия ответа, и через минуту она ушла. Вернувшись в кабинет доктора Сандерса, она обнаружила, что Лоуэлл рассержен не на шутку.

— Он считает, что мне надо снова ложиться в больницу, как будто я какой-то чертов инвалид! — возмущался он.

— Не преувеличивайте, Лоуэлл. Я думал, что вам надо пожить в санатории. Всего одну-две недели, пока я не удостоверюсь в том, что вы полностью поправились, — сказал врач.

Доктору Сандерсу было за пятьдесят, видом и манерами он внушал уважение к своей профессии.

— Я знаю, что вы с ходу наброситесь на дела и не успокоитесь, пока не наверстаете упущенное за время отъезда. Если вы будете в своем отеле, то про отдых забудете. Ваша племянница прекрасно справится без вас, пока вы полностью восстановите силы после приступа.

— Да, но…

— И не спорьте! — отрезал доктор Сандерс. — Год назад у вас уже был «первый звоночек», и теперь еще два сердечных приступа. Для моего пациента это слишком часто, и я не хочу, чтобы вы без необходимости рисковали жизнью, тем более на второй день после тяжелого перелета.

— Ладно, ладно, — проворчал Лоуэлл, явно недовольный таким поворотом дел.

— Отлично. Здесь в городе есть санаторий, там я смогу приглядывать за вами, а Джин сможет ежедневно навещать вас. Я договорюсь, и, вероятно, уже сегодня днем вы поедете туда.

Джин переговорила с доктором Сандерсом с глазу на глаз, объяснив их проблемы.

— Так что, как видите, нам надо что-то решать с нашими долгами, и мнение Лоуэлла обязательно. Могу я поговорить с ним об этом?

Врач посмотрел на Джин поверх своих очков.

— Что ж… Наверное, можете, только если вы преподнесете ему все спокойно и рационально. И, пожалуйста, дайте ему несколько дней отдохнуть. В его возрасте ему уже не по плечу бешеные гонки с препятствиями.

— Спасибо, доктор, — от души поблагодарила Джин.

— А как ваши дела, юная леди? Вы какая-то как в воду опущенная. Все в порядке?

— Да, все хорошо. Просто устала после полета, — солгала она. — Спасибо за беспокойство.

На самом деле под ложечкой неприятно ныло, но не только от долгого пребывания в реактивном лайнере. Ее давили тоска, одиночество и растерянность — она не знала, что делать со всеми этими чувствами. Странно, но Джин не разрешала себе вспоминать о Поле. Его образ и сцены их близости больно бередили душу.

Ее тревожило, что они не решили вопрос о будущем. Предложение о замужестве она оставила без ответа, да и теперь не представляла, как ей поступить: положение в «Саммите» требовало от нее полной отдачи, она не могла бросить отель. Хуже того, она даже не знала, когда они снова увидятся с Полем.

Мелькнувшая идея позвонить ему тут же и улетучилась: услышав его голос, она еще больше расстроится.

А для преодоления кризиса в «Саммите» ей сейчас, как никогда, необходимы сила и твердость мысли. Нет, лучше ей самой справиться с этим.

Джин радовало, что решение основных проблем отложено на несколько дней. После долгого отсутствия в отеле накопилось много текущих дел.

Сразу же после их возвращения перед ней предстала парочка недовольных гостей. Обычно Лоуэлл ловко улаживал подобные ситуации. Пользуясь своим обаянием, он легко сглаживал самые острые углы. Но теперь-то и из таких ситуаций пришлось выпутываться самой. В тот же день Джин отвезла дядю в санаторий и осталась совсем одна.

Время шло, и она начинала понимать, как многое в успехе и ровном течении дел отеля зависело от личности Лоуэлла. Благодаря его опыту и общительности гости чувствовали себя в «Саммите» как дома, и среди них было много таких, которые вновь и вновь возвращались в отель.

Кроме того, столовая имела львиную долю выручки от продажи вин, а для этого требовалось присутствие Лоуэлла: он один досконально знал содержимое их винного погребка, сидел вечерами с посетителями, пробовал разные сорта вин, давал оценки и советы знатока. Без него доходы от продажи вин упали почти до нуля.