А сейчас вокруг было тихо. Как будто в «Диком вепре» остался один-единственный живой человек, сэр Рон Сейшел, сидящий на широкой постели и нашаривающий пальцами рукоять меча.

Внезапно до слуха рыцаря донесся какой-то звук, шорох… Кто-то, стараясь не шуметь, и немало в этом преуспевая, крался по коридору.

Рон бросил взгляд в сторону другой кровати, на которой мирно спал Ильтар. Бесшумно спрыгнув на пол и моля Торна, чтобы доски не заскрипели, Рон метнулся к эльфу и дернул его за плечо, одновременно поднося руку ко рту, чтобы тот не вздумал спросонья подать голос. И совершенно напрасно, Ильтар, отличавшийся собачьим чутьем, лишь что-то проворчал во сне, но не проснулся. Рон тряхнул его сильнее — тот же эффект.

Похоже, разбудить эльфа не удастся. Этого просто не могло быть, а значит, в дело вмешалась магия. Рон взглянул на кольцо, что по-прежнему плотно сидело на его пальце. Он уже не сомневался, что на Ильтара наложены сонные чары… а судя по тишине, не только на него. И лишь на Сейшела колдовство не подействовало.

Чуть слышно скрипнула дверь. Звук донесся с той стороны, где располагалась комната Айрин, и Рон, стараясь поменьше шуметь, выскользнул в коридор. Он оказался прав, успев заметить, как медленно затворяется створка двери, ведущей в покои молодой волшебницы. Несколько осторожных шагов, и Рон резко распахнул не успевшую до конца закрыться дверь.

Айрин спала, разметавшись по постели. Ее рыжие волосы спутались, но лицо было таким нежным, таким милым и умиротворенным, что у Рона защемило сердце. А возле постели стояла знакомая фигура, одетая в длинную, до пят, белую ночную сорочку. Светлые волосы, старательно отмытые от грязи и пыли, красивыми волнами лежали на плечах.

— Элла? Что ты здесь делаешь?

Девушка у постели медленно повернулась к Рону лицом. Только это уже была не Элла, миленькая блондинка, это было совсем другое существо.

Глаза, еще недавно светло-голубые, теперь горели алым огнем, рот чуть приоткрылся, верхняя губа приподнялась, обнажая белые, острые как иглы клыки. А пальцы, тонкие и нежные, прямо на глазах наливались силой, на них появились длинные острые когти.

Рон оторопел и несколько долгих секунд стоял неподвижно, не веря в то, что видели его глаза. Эти секунды позволили вампиру закончить превращение полностью. Раньше Рону приходилось встречаться с высшими вампирами, но никогда — в одиночку. Справиться с вампиром, говорят, было можно, но что-то рассказы обо всех этих случаях больше походили на сказки, чем на реальные факты.

Разве что тролль может наравне потягаться с высшим вампиром… и справиться с ним. Но вот человек…

И сейчас перед Роном стоял высший вампир. Невысокий, мужского пола, черноволосый. Очень опасный. Очень сильный. И пришедший в эту комнату явно с недоброй целью. Вампиры никуда с добрыми намерениями не приходят.

Рыцарь, с ужасом понимая, что его кольчуга так и осталась в комнате, прыгнул вперед, нанося удар. Вампир легко ушел от атаки, кончик меча скользнул по когтю, не оставив на нем даже царапины.

Тарсис, а это был именно он, в свою очередь атаковал. Когти полоснули по руке рыцаря, тот успел увернуться — лишь три длинные тонкие царапины украсили бицепс. Сейшел атаковал снова, и столь же безрезультатно.

Они кружили друг вокруг друга, обмениваясь ударами. В нескольких местах рубаха Рона уже намокла от крови, когти вампира достали-таки до кожи. Пару раз чудовищно сильные руки Тарсиса отбрасывали рыцаря к стене — казалось, от ударов этих содрогается вся гостиница, но, похоже, сон постояльцев был крепок. И каждый раз, врезавшись спиной в стену, Рон вскакивал быстрее, чем вампир успевал подобраться к своей жертве.

Тарсис тоже получил пару незначительных царапин, которые тутже зажили. На белой сорочке, уже превратившейся в лохмотья, проступили темные, почти черные, совсем не похожие на кровь пятна. Ни эти, ни даже куда более серьезные раны, если противник сумел бы их нанести, Тарсису не грозили. Он просто увлекся поединком, донельзя уверенный в своих силах — никто в этом здании не проснется, никто не придет на помощь бойцу, видимо, тому самому, о котором предупреждал его хозяин. Что ж, Тарсис разберется с этим рубакой, выяснит, кто сильнее. Впрочем, сам-то он был заранее уверен в ответе. Ну а потом он уделит капельку внимания и этой рыжеволосой стерве. Хозяин сказал, что она опасна — но как же такая доверчивая дура может быть опасной?

Вампир заметил, что воин изо всех сил старается вытеснить его из комнаты. Что ж, этот глупец сам не понимает, что творит. «Хочешь на простор, сосунок? Будет тебе простор… — думал Тарсис, увертываясь от очередного выпада и делая ответный ход, столь же безрезультатный. — А ты ловок, щенок, что ж, посмотрим…»

Звон меча, время от времени сталкивающегося с несокрушимыми когтями вампира, тяжелое дыхание Рона, вынужденного слишком много сил отдавать обороне, постепенно переместились из комнаты Айрин на лестницу. Именно здесь рыцарь получил первый по-настоящему серьезный удар — когти рванули левое бедро, выдрав кусок мяса, брызги крови покрыли стену россыпью алых капелек. Рон кубарем скатился по лестнице, пятная ступени кровью. Тарсис терпеливо ждал, пока рыцарь поднимет выпавшее из рук оружие — как ни странно, но впервые за последние сто лет он хотел честного боя. Хотя и понимал, что честным бой между человеком и вампиром быть не может.

Рон стоял и в упор смотрел на вампира. Грудь ходила ходуном, нога дрожала, кровь стекала по штанине, впитываясь в ткань и расползаясь по ней огромным багровым пятном.

— Что тебе надо, тварь?

— Девчонку… — усмехнулся Тарсис, показывая клыки.

— Через мой труп, — выдохнул Рон, крепче сжимая в руке меч.

— Как скажешь, — бросил вампир, прыгая вперед.

Прыжок, перенесший Тарсиса чуть ли не через весь зал, дал понять Рону, что здесь, практически на открытом пространстве, вампир к своей неуязвимости получил еще и свободу маневра. Пожалуй, спускаться сюда не следовало, но Рон не жалел об этом, самое главное, что прямо сейчас непосредственная опасность не угрожает Айрин. А сам он как-нибудь выкрутится.

А пока выкручиваться было сложно. Атаки вампира становились все стремительнее, и уворачиваться от них, припадая на раненую ногу, с каждым мгновением становилось все сложнее. Уже несколько раз жуткие когти со свистом проносились в пальце от его лица — а такой удар без труда снял бы лицо с черепа, как кожаную маску.

Рыцарь в очередной раз умудрился увернуться, запоздало ударил мечом — безуспешно, клинок лишь рассек сорочку, добавив к многочисленным прорехам еще одну, да незначительно зацепил кожу. Но Сейшел теперь стоял у стены, спина была защищена, одно движение — в руке оказался содранный с крюка массивный деревянный щит, усыпанный стальными шипами-бляшками. Щит этот, конечно, никогда для боя не предназначался. Любой воин, коему пришлось бы воспользоваться этим уродцем, вымотался бы за несколько минут — деревяшка была неимоверно тяжела. Но сейчас это Рона как нельзя более устраивало.

Вампир на мгновение прекратил атаки. Он пристально смотрел на стоящего перед ним человека, уже несколько раз раненного, но, невероятное дело, все еще живого. Пожалуй, весь его опыт, накопленный за сотни лет, прямо-таки вопил, что такое невозможно. Человек в одиночку противостоять вампиру не может — он просто не успевает. Даже эльфы, чья реакция во много превосходила человеческую, не могли драться с вампирами на равных. А этот дрался, и весьма успешно. «Что там говорил хозяин про него? — попытался вспомнить Тарсис — Кажется, что-то про стража… вроде этот парень сумел стража зарубить…»

Пожалуй, сейчас Тарсису целесообразнее всего было бы отбросить воина со своего пути, взлететь по лестнице, разорвать горло спящей женщине, за жизнью которой он был послан, и спешно броситься в бега. Следовало бы… но он не хотел этого. Никто и никогда не скажет, что высший вампир отступил, хотя противником его был всего лишь человек. К тому же еще и один. А что касается этой молодой волшебницы… вампиру мучительно хотелось обратить и ее, она была красива, и вдвоем со своей подругой Эллой они составили бы ему приятную компанию… но хозяин велел ее убить. Тарсис не мог ослушаться приказа, но изо всех сил оттягивал неизбежную развязку. Ненадолго, конечно, сначала он положит этого наглеца, решившего, что с помощью какой-то железки можно сразить вампира.