Постепенно она выложила барону практически все — все то, что вряд ли сообщила бы кому-нибудь другому, по встречу Рона с великим драконом, например. Пересказывая этот его сон, Айрин вдруг поймала себя на мысли, что сама не понимает, зачем все это говорит. И все же не могла остановиться.

Рон же, в свою очередь, не произнес ни слова, о чем-то размышляя. Казалось, он и не прислушивается к разговору, вернее, к монологу Айрин — на какое-то время рыцарь даже закрыл глаза, то ли от усталости, то ли что-то сосредоточенно вспоминая. Ильтар же, напротив, все время старался что-то уточнить, добавить какие-то детали, часто малозначительные, в общем, всячески выражал стремление поучаствовать в рассказе.

Барон слушал затаив дыхание. Его супруга тоже выглядела заинтересованной, хотя, в отличие от мужа, ни разу не задала ни одного вопроса, только изредка что-то бормотала себе под нос, то ли выражая таким образом недоверие, то ли просто от привычки говорить сама с собой. Наконец, Айрин выдохлась, язык ее начал заплетаться. Ильтар, почувствовав возможность вклиниться в разговор, не замедлил этим воспользоваться. Он уже начал говорить о последних событиях, о встрече с Владычицей и о том, что обсуждалось на совете…

Рон внезапно напрягся. Всю сонливость как ветром сдуло — он выпрямился в кресле и бросил подозрительный взгляд на барона. Тот, впрочем, не замечал вокруг никого и ничего, буквально смотря в рот вещавшему эльфу — да и неудивительно, практически все, что говорил Ильтар, было откровением даже и для магистров школы Сан, а не то что для мелкопоместного дворянина.

Сейшел перевел взгляд на баронессу. Лея изобразила нарочито скучающий вид и принялась с повышенным интересом рассматривать свои ногти.

— Ильтар!

— Что, Рон?

— Ты уверен, что хочешь рассказывать и дальше?

— Да, это же важно, правда?

— Ильтар, ты правда уверен, что хочешь рассказать все?- Рон сделал паузу, а затем, поймав взгляд баронессы очень вежливо, но все же с заметным нажимом добавил:

— Я прошу вас, леди, дайте ему возможность ответить.

Баронесса вдруг залилась краской и, словно чего-то испугавшись, втянула голову в плечи. Сэр Тоддт, почувствовавший испуг своей супруги, бросил на Рона взгляд, в котором удивление и вопрос смешались с неодобрением и даже угрозой. Прежде чем Ильтар успел произнести слово, барон чуть изменившимся голосом поинтересовался:

— Что вы имеете в виду, сэр Сейшел? Извольте объясниться!

Рон упрямо молчал. Баронесса все больше сжималась в кресле, пока наконец рыцарь не уступил.

— Торна ради, баронесса, я не хотел вас пугать. Ну, допустим, все это было не более чем шутка. Но давайте на этом и закончим вечер исповедей, хорошо? Тем более что леди Айрин и Ильтар уже рассказали почти все. Кроме разве что некоторых мелочей, которые… ну просто не стоит о них говорить хотя бы из уважения к Светлой Королеве.

Баронесса несколько затравленно кивнула, ее ладошка неожиданно крепко сжала могучую кисть мужа, который был уже готов вскинуться на дыбы и броситься очертя голову на защиту своей половины. Ее рукопожатие разом остудило пыл барона, он провел рукой по лбу, смахивая непонятно почему выступившие капли пота, и тяжело рухнул в кресло:

- Надеюсь, мне все же объяснят, что здесь происходит?

Ильтар смотрел на людей, сидящих перед ним, слегка ошалевшим взглядом. Только что он сам, никем не понукаемый, чуть было не выложил все, что знал о пророчестве и последовавших за ним событиях. Точнее, как верно заметил Рон, он таки выложил почти все, что знал и что не успела рассказать Айрин. Молодая сания, уже понявшая, что произошло на самом деле, не знала куда деть глаза - уж встречаться взглядом с Роном, разумеется, ей было неохота. Она, сания Пламенного ордена, вот так попасться простейший, пусть и с редким мастерством исполненный трюк — такого она от себя не ожидала.

— Господа, это… это и в самом деле была шутка. Простите, но ваш рассказ был настолько увлекательным, что я не сдержалась. Это заклинание столь просто и всегда так легко мне удавалось. Поверьте, я и в мыслях не имела ничего дурного.

— О, Чар меня подери! — хлопнул себя по лбу Ильтар. — Как же я не почувствовал! Простейшее заклинание истины… даже ребенок знает, как от него защититься.

— Отнюдь не простое, друг Ильтар, — сухо усмехнулась Айрин. — Тонкое, да еще смешанное с элементами заклинания покоя, благодаря которому тебя ничуть не взволновала твоя же собственная откровенность. Баронесса, у вас несомненный талант. А стены школы Сан вам, случайно, не знакомы?

— Знакомы… — потупилась Лея. — Но мне сказали, что Дар мой так мал, что мне никогда не подняться выше ученика. Я могла бы остаться в школе, но… но я встретила Хэла.

Она бросила в сторону мужа взгляд, полный такой любви и нежности, что Рон почувствовал, как все его возмущение этим не вполне корректным поступком баронессы тает, как утренний туман. Пожалуй, эта женщина и впрямь не держала на сердце никаких недобрых намерений. Видимо, Айрин почувствовала что-то похожее, во всяком случае, она снова улыбнулась, и улыбка эта, адресованная Лее, была откровенно дружеской. Сейшел, надеясь, что этого никто не заметил, с облегчением перевел дух. Хотя Айрин и можно было с полным основанием назвать самой милой и очаровательной из всех женщин, с которыми ему приходилось когда-либо иметь дело, но уж что-что, а вспыльчивость Пламенных магов вошла в поговорку.

— Раз уж так получилось, — все еще хмурясь, пробормотал барон, — то, может быть, теперь обсудим, чем мы с Леей сможем вам помочь? Куда вы планировали держать путь?

— Последний раз Серого Паладина видели неподалеку от деревушки Серебряный Бор. Он куда-то спешил.

— Спешил? — удивился Тоддт. — Я всегда думал, что Серый подобен духу, что всегда появляется в нужном месте и в нужное время.

— Отнюдь нет, — пожала плечами Айрин. — Серый Паладин — порождение магии, но сам по себе к магии никакого отношения не имеет. То есть его меч, доспехи и тот факт, что он находится среди людей, есть явления магические. Однако сам он не волшебник и не может применять заклятия — никакие. Единственная его способность, объяснить которую пока невозможно, это то, что он чувствует вампиров, нежить и прочие порождения зла за много лиг, и неизменно устремляется туда. Но, хотя он не испытывает усталости и не нуждается во сне, передвигается он не быстрее верхового. Немало случаев, когда Серый не успевал. Еще он каким-то образом чувствует, насколько велика опасность — схватки с одиночным вампиром или парой бродячих трупов его обычно не привлекают, разве что он оказывается совсем рядом.

— Прошу прощения, Айрин, — Ильтар, кожа которого сейчас больше обычного отливала зеленью, что соответствовало покрасневшему от стыда человеку, встрял в разговор. — Кое-что из того, что ты говоришь, мне неизвестно. Откуда ты так много знаешь о Сером Паладине? Или тебе в своих странствиях приходилось сталкиваться с ним?

— Увы, нет.

— А мне доводилось однажды сражаться с ним плечом к плечу. Это жуткое зрелище, его меч рассекал даже сталь, а доспехи казались несокрушимыми. Он был весь наполнен магией и, как мне кажется, обладал куда большим могуществом, чем можно судить по твоим словам.

— И все же права я, Ильтар. В тот раз… Ходили слухи, что в тех краях видели Серого Паладина, а я не раз слышала, что он появляется лишь там, где особая нужда в его силе. Я пересмотрела все записи и собрала все, что можно найти о Паладине. Мне и самой очень жаль, но магии в нем не больше, чем в тех заклятиях, что наложены на его оружие и броню.

— Позвольте прервать ваш спор, — барон Тоддт примирительно поднял руки. — Я понимаю, что благородный эльф и сания способны обсуждать эту тему до утра, которое, кажется, скоро наступит. Хочу сказать, что Серебряный Бор не так уж и далеко отсюда. И там, кстати, живет мой старинный приятель, барон Йож де Тарфакс, мы с ним получили рыцарские шпоры в одной и той же битве. Думаю, вам вполне может пригодиться помощь его лесничих, не правда ли?