— Как вы могли убедиться, ничего страшного с вашими близкими не произошло, — заметил наблюдавший за ним господин. — И — поверьте мне наверняка не произойдет, если вы не будете делать глупостей.

— Так о чем вы хотели меня попросить? — спросил Антон.

— Это нужно понимать так, что теперь вы готовы выполнять мои поручения? — Владислав Андреевич покривил губы в улыбке и снова потрогал пальцами левой руки узел галстука.

— Зависит от того, что бы вы хотели поручить мне.

Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на своего собеседника.

— Ладно, — пожевав тонкими губами, наконец промолвил он своим красивым баритоном. — Я думаю, вы достаточно хорошо осознали ситуацию. А чтобы вы прочувствовали её ещё лучше, добавлю, что в наших руках находится и ещё одна дорогая вам особа. Я имею в виду вашего «домашнего доктора» Викторию.

— Что!?? Неправда!

— Пусть посмотрит… — Владислав Андреевич вытащил откуда-то очередную стопку фотографий, бегло просмотрел их и бросил одну из них на стол.

На этой фотографии у стены с осыпающейся штукатуркой была запечатлена Виктория. Глаза её были широко раскрыты. На левой скуле ясно просматривалась небольшая ссадина. Девушка испуганно подняла правую руку к лицу. Казалось, будто она хочет прикрыть глаза от неожиданной вспышки.

— Сволочи!

— Я не люблю, когда при мне выражаются.

— Плевать я хотел на то, что ты любишь, а чего нет, — зло глядя на человека за столом, бросил Антон

— Николай!

В следующее мгновение сильнейшая оплеуха сбросила молодого человека со стула, и на него обрушился шквал ударов. При этом били в основном ногами. Антон «сгруппировался», стараясь в первую очередь защитить лицо и нижнюю часть живота.

— Довольно, — прозвучала очередная команда. — Посадите его на стул и выйдите за дверь.

Стахова подхватили под мышки и усадили на стул.

— Надеюсь, вы поняли, — играя своим выразительным голосом, выговаривал продолжавший сидеть за столом господин, — со мной лучше не ссориться. Будьте разумным, и все закончится хорошо. И для вас, и для ваших близких.

Антон молча глядел на слегка развернувшегося в его сторону Владислава Андреевича и думал о том, что теперь, когда они остались в кабинете вдвоем, ситуация ещё может кардинально поменяться. Но, будто читая его мысли, господин за столом вновь выдвинул ящик стола и извлек из него пистолет.

— Я знаю, человек вы миролюбивый, — кладя оружие перед собой, заметил он. — И все-таки, если вам вдруг захочется сделать глупость, на всякий случай имейте в виду, — я ежедневно упражняюсь с этой игрушкой в тире. Так что…

— Я понял.

— Тогда поговорим о наших делах, — Владислав Андреевич замолчал, и как бы между делом слегка коснулся пальцами узла галстука.

Антон отметил про себя, что этот жест скорее всего говорит о том, что его собеседник тоже не совсем спокоен. Во всяком случае, такое внимание к галстуку свидетельствовало далеко не о безупречном состоянии нервов этого внешне спокойного господина.

— Так чего же вы от меня хотите? — устало поинтересовался Стахов.

— Во-первых — абсолютного повиновения. Повторяю: в этом случае я готов гарантировать, что ни с вами, ни с вашими близкими не случится ничего плохого.

— Почему я должен верить вам?

— Потому, что вам не остается ничего иного, — слегка улыбнулся человек за столом. — А кроме того и потому, что, как вы вскоре поймете, не в наших интересах, чтобы с вами и теми, кто вам дорог, произошло что-нибудь плохое.

И вновь на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и ждал, когда хозяин кабинета соизволит продолжить разговор. Тот же рассеянно смотрел на свою руку, пальцы которой негромко отбивали какой-то ритм на рукоятке пистолета.

Стахов невольно обратил внимание на то, что его собеседник сказал о «наших» интересах. Либо он страдал комплексом величия, либо ему приходилось считаться ещё с чьими-то интересами. В последнем случае следовало предположить, что у него имелся либо компаньон, либо — даже — начальник.

— Если ничего не изменится в ближайшее время, — продолжил меж тем Владислав Андреевич, — вам придется помочь нам устранить вашего приятеля. Я имею в виду Филимонова.

— Да вы с ума сошли! — не удержался от восклицания Стахов.

— Не больше, чем вы. И не уверяйте меня, что этот уголовник значит для вас больше, чем ваши близкие. Кстати, не забывайте, что если вы нас к тому вынудите, мы можем заняться ещё и вашей матушкой. Пока что мы решили не беспокоить её.

— Ну вы и…

— Снова напоминаю, что судьба ваших родных зависит только от вас. И если все-таки с ними что-нибудь случится, то именно вы в первую очередь будете в ответе за это. — Прежде чем продолжить, господин за столом слегка прокашлялся. — Кстати, устранение Филимонова делает вас единственным владельцем вашей фирмы. А это — гарантия счастливого будущего всего вашего семейства. Так что, как видите, мы печемся о ваших интересах.

— Вы просто на удивление заботливы, — хмыкнул Антон. — Вот уж никогда бы не подумал, что на свете есть люди, до такой степени обеспокоенные моим экономическим благополучием…

— Ваше благополучие — наше благополучие.

— Ну естественно! Иными словами, мне придется делиться своими доходами с вами, — констатировал Антон. — Понятно. — Он помолчал немного. — Но тогда не поясните ли вы недогадливому — что в этом случае дает вам право так пренебрежительно отзываться об уголовниках?

— Ничего и никому вам не придется платить, — покачав головой, собеседник Стахова вновь проверил, на месте ли его галстук. — Запомните это. Никто не претендует на ваши доходы. Но со смертью вашего приятеля воздух в городе станет существенно чище. И, поверьте мне, очень многие вздохнут с облегчением.

— Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Это ж надо — для знакомства с благородным альтруистом, пекущемся исключительно об общественном благе, меня «отключают» и доставляют в багажнике буквально черт-те куда…

— Не надо юродствовать, — слегка нахмурился Владислав Андреевич. — Не стоит… Кстати, можете не беспокоиться и о том, что без Филимонова вас обложит данью кто-нибудь еще. В этом плане для вас ничего не изменится. Мы побеспокоимся об этом.

— Чем же это я заслужил такое расположение? Ради чего вы вдруг решили облагодетельствовать меня?

— Экий вы, оказывается, любознательный молодой человек! Ну хорошо. Скажем так — вы помогаете нам избавиться от Филимонова. И мы понимаем, что подобная услуга должна быть оплачена, причем оплачена хорошо. Такой ответ вас устраивает?

Антон пожал плечами и отметил про себя, что его собеседник снова говорил во множественном числе — «мы». Хотя стоило ли удивляться? Наверняка речь тут шла о большой и хорошо структурированной организации. Но в таком случае — почему они сами не «убрали» Мишку? Хотя — они уже пытались убрать его. Очевидно, теперь хотят действовать наверняка.

Немного помолчав, Антон заметил:

— Насколько я понимаю, Игоря Снитко «ликвидировали» также вы. А ведь он не был уголовником. И никому не сделал ничего плохого. Он просто честно делал свое дело. И несмотря на это…

— Я мог бы сказать, что не понимаю, о чем вы говорите. Но врать не буду. — Владислав Андреевич вновь поправил левой рукой узел галстука. — Мне незачем объяснять вам, что в жизни не все так просто. Помимо черного и белого, как вы знаете, есть ещё и полутона. И если Снитко погиб, то для этого, поверьте, были весьма основательные причины.

— Не сомневаюсь, что моя смерть будет оправдываться причинами не менее вескими, — криво усмехнулся Антон.

— Я уже объяснил вам, что вы нам нужны живым. «Убрав» Филимонова, вы автоматически становитесь нашим человеком, на которого в любой ситуации мы сможем положиться целиком и полностью. И в этом качестве вы нас более чем устраиваете.

— Тогда позвольте поинтересоваться: а почему именно я? Чем это я заслужил такую честь?

— Увольте, — покачал головой элегантный господин. — Не сейчас. Когда-нибудь вы это наверняка узнаете. Но только не сейчас.