— Я никогда не слышала ни о каком Винни Фальдо.

Даю тебе десять секунд, чтобы убраться отсюда, иначе я закричу. К тому же через минуту сюда должен прийти режиссер, и мы вместе уйдем.

— О да, мне известно о тебе и твоем англичанине. Ты трахаешься с ним в этой грязной ночлежке. Полагаю, для тебя это единственный способ попасть на Бродвей.

Джаффи открыла рот и на этот раз действительно закричала, но Томассо сразу заглушил крик. Одной рукой он схватил ее за горло, а другой прикрыл рот:

— Заткнись, глупая сука! Я к тебе по делу, и в мое задание не входит уродовать твое хорошенькое личико, хотя очень хотелось бы. Мистер Фальдо недоволен тем, что его капиталовложения не приносят дохода.

Он подержал ее еще несколько секунд. Джаффи начала задыхаться. Наконец он отнял руку от ее рта и слегка ослабил хватку на горле.

— Опусти свою задницу на стул и слушай меня. — Он подтолкнул Джаффи к туалетному столику.

Сев, она застыла, боясь шевельнуться.

— Мистер Фальдо вкладывал деньги в этот ваш вшивый спектакль, который идет уже… Сколько? Восемь недель?

Джаффи кивнула, начиная понимать, что происходит.

— Так вот, за восемь недель вы не вернули в качестве прибыли и десяти центов. На этом финансирование прекращается. Больше никаких чеков от «Ассоциации инвесторов», которая целиком принадлежит мистеру Фальдо и его друзьям. Ты поняла?

Джаффи снова кивнула. Ей стало плохо, и она подумала, что ее сейчас вот-вот вырвет.

— Я сообщил боссу, что ты смышленая девочка, и мистер Фальдо сказал, что он даст знать, когда ты сможешь вернуть долг за услугу. Кстати, если хочешь поучаствовать в другом спектакле, не таком неудачном, сообщи об этом Дино, и тогда мистер Фальдо, может быть, согласится. — Томассо усмехнулся. Или можешь пообщаться со мной, так как я правая рука мистера Фальдо. Полагаю, это более подходящий вариант, так как мы уже хорошо знаем друг друга. Сейчас я оставлю тебе номер своего телефона.

Он сунул руку в карман, и Джаффи подумала, что он достанет карточку или клочок бумаги. Вместо этого он вынул нож и, держа на ладони, щелчком раскрыл его. Джаффи снова рванулась к двери, но он схватил ее сзади, на этот раз не за горло. Обеими руками он обхватил ее торс и до боли сжал груди. Затем перехватил ее руки и заставил раскрыть правую ладонь. Ножом он вырезал четыре цифры на ее коже.

Он вонзал нож не слишком глубоко, и поэтому было не очень больно. Джаффи была так напугана, что не могла кричать. Через минуту все кончилось, и Анджел отпустил ее.

— Если мой почерк не очень разборчив, то запомни — номер 2790, в Бостоне. Будь спокойна, ты не потеряешь его. — Он снова засмеялся. — Береги себя, малышка. Оглядывайся по сторонам.

После того как дверь закрылась, Джаффи с трудом осознала, что он ушел. Она все смотрела на свою ладонь — капли крови продолжали сочиться. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что кто-то стучится в дверь.

— Джаффи, ты здесь? Мы все ждем тебя.

Она быстро выхватила из коробки на туалетном столике кусок ваты и зажала его в кулаке, после чего открыла дверь.

— Что случилось? Ты ужасно выглядишь. Ты не больна?

— Немного. Наверное, съела что-нибудь не то. Но сейчас все в порядке.

— Хорошо. Ты можешь поторопиться?

У Шейлы Райт был день рождения, и актеры собрались отметить его в ресторане «Линди», где угощали сандвичами с копченой говядиной и сыром.

— Послушай, ты вместе с остальными иди вперед, — сказала Джаффи, — а я подойду позже, когда мне будет получше.

— Ты уверена? — спросил Тони.

Джаффи кивнула.

Оставшись одна, она села перед зеркалом и внимательно посмотрела на свое лицо в резком свете голых лампочек.

— Боже мой, — прошептала она. — Боже мой…

Через сорок пять минут Джаффи была в номере гостиницы «Челси», Она подняла телефонную трубку левой рукой:

— Алло, коммутатор? Соедините меня с Бостоном, пожалуйста.

После второго гудка она услышала грубоватый голос деда.

— Дед, это я, Джаффи. Извини, что звоню так поздно. Сегодня вечером ко мне приходил человек. Тот, которого я встречала раньше и которого ненавижу. Он сказал, что работает на Винни Фальдо и что тот является владельцем компании «Ассоциация инвесторов». Он сказал также, что они прекращают финансирование, потому что спектакль не дает прибыли.

— Ну и?

— Это правда?

— Да, — сказал Дино. — Я предполагал это. Винни не один, у него есть партнеры. Но он главарь. Позавчера мне звонил мой старый друг. Он сказал, что знает о моей заинтересованности в судьбе спектакля. Парни недовольны тем, что в него вложены их деньги. Впрочем, все не так уж плохо. У тебя было два месяца, верно?

— Да, дед. Верно. Прости, что побеспокоила тебя.

Спокойной ночи.

Вот и все. Она хотела попросить его сделать что-нибудь, чтобы к ней никогда больше не посылали Анджела Томассо. Но не смогла, потому что по голосу чувствовала, как дед постарел и устал. Если бы он попытался помочь ей, то нарушил бы условия досрочного освобождения, а она не хотела причинять ему неприятности. Кроме того, она догадывалась, что вертелось у него на языке: «Ты сама выбрала этот путь, Джаффи. Я ведь предупреждал тебя. Теперь поздно плакать».

То же самое сказал и Тони, вернувшись с вечеринки. Когда они легли, Джаффи сообщила, что разговаривала с инвесторами из Бостона и что они прекращают финансирование спектакля:

— Я не удивлен. Мы с отвратительным постоянством играем в полупустых залах. От этого можно сойти с ума.

Я оценивал другие возможности.

Впервые за последние несколько часов Джаффи почувствовала себя немного лучше.

— Какие возможности, Тони? Новый спектакль? В нем будет роль для меня?

— Всему свое время, дорогая.

Через несколько минут Джаффи услышала, как: он захрапел.

Две недели спустя, оставшись одна в «Челси», Джаффи лежала, на диване, думая о своей давней прекрасной мечте, в которой публика, стоя, беспрерывно вызывала ее громкими криками и овацией. Внезапно зазвонил телефон.

— Мисс Кейн, рада, ото застала вас. Это Сесили Абрамс, секретарь Джека Фаина. Мистер Фаин хотел бы поговорить с вами.

— Привет, Джаффи, — послышался голое продюсера. — Сожалею, что спектакль сняли, но бывало и хуже.

Он все-таки продержался восемь недель. Послушай, ты могла бы встретиться со мной за чашкой кофе, скажем, минут через двадцать?

Через полчаса они сидели в кафе Шрафта на углу Пятой авеню и Четырнадцатой улицы.

— Я выбрал это место, потому что никто из наших никогда не ходит ниже Двадцать первой улицы, — пояснил Фаин. — А это секретный разговор. — Он взял ее за руку.

— Послушай, у меня к тебе личный вопрос. Насколько ты предана Тони Мортону?

Она убрала руку.

— Тони и я больше чем друзья, и вы знаете это, мистер Фаин.

— Зови меня просто Джек. Да, я в курсе. Вот почему я хотел встретиться наедине с тобой. Видишь, я выкладываю все свои карты. Речь идет о том, что Мортон пытается создать новый спектакль, в котором главная роль отводится тебе, а он будет режиссером.

Джаффи кивнула:

— Я знаю.

— Хорошо. Но возможно, ты не знаешь, что у него на уме.

— Пьеса, которую навязывает Мортон, снова провалится. Это ужасная история. Тяжелая, мрачная, гнетущая. Сейчас не время для мрачных спектаклей, после нескольких тяжелых лет, которые всем пришлось пережить. Сейчас время комедий, таких, как «Рожденная вчера». Ты видела ее, Джаффи.

— Да. Она мне очень нравится. Джуди Холидэй изумительна. Но Тони… Он опытный режиссер, мистер Фаин. Вы знаете, что он может сделать хороший спектакль даже из плохой пьесы.

— Его опыт годится в Англии, но не здесь. Если он такой хороший специалист по выбору репертуара, то как же случилось, что «Чудо» провалилось?

— Спектакль не провалился. Он шел восемь недель.

— Только благодаря новым поступлениям денег — Боже, сохрани нас — из Бостона. Никогда не думал, что какие-то умники разбираются в моем деле лучше меня.