Нет, это был не он. На пороге стоял незнакомый человек. Голова и руки у него были забинтованы.
— Я привёз вам весть о Хоакине, — тихо сказал человек. — Хоакин ранен.
Ночью в семье никто не спал.
— Я поеду на фронт навестить нашего Хоакина, — сказал отец.
— И я с тобой, папа! — закричал Сарагосса.
Мальчик так горячо и настойчиво просил, что отец согласился.
Через два дня поезд, в котором ехал Сарагосса с отцом, остановился в нескольких километрах от занятого фашистами Теруэля. Всё кругом было изрыто окопами. Отряды республиканцев окружали город. Вдали с треском разрывались снаряды. Сарагосса вздрагивал и крепче прижимался к отцу.
Они долго ходили по окопам, расспрашивая о Хоакине. Ноги мальчика подкашивались от усталости. Наконец они добрались до батальона, где должен был находиться брат.
— Лейтенант Хоакин ранен в живот, — сказал командир, пожимая руку отцу, — он в полевом госпитале. Сейчас мы отправляем туда грузовик с ранеными. Вы можете поехать с ними.
Сарагосса и отец сели на грузовик и поехали в госпиталь. Широко раскрытыми глазами смотрел мальчик на бойцов, которые метались и стонали от боли. Кровь сочилась сквозь повязки. А у одного из молодых бойцов была оторвана нога.
До сих пор мальчик об этом только читал и слыхал. Теперь он видел это своими глазами. «Так вот что такое война! Так вот что делают фашисты!» — думал Сарагосса. Сердце его разрывалось от жалости к раненым. «Это мерзко, это гадко, этого не должно быть!»
— Отец, отец! — позвал Сарагосса и сказал ему всё, что подумал.
— Для того мы и воюем теперь, сынок, чтобы никогда больше не было войны, — ответил отец. — Сиди смирно и держи крепче мешок, а то уронишь его, и мы не привезём Хоакину лепёшек, которые напекла мать.
Мальчик крепче прижал к себе мешок с лепёшками.
Хоакин! Милый, родной брат!.. Скорей бы увидеть его и обнять. Он обнимет его осторожно, так, что не будет больно…
Грузовик остановился. Навстречу вышли санитары с носилками. Сарагосса с отцом вошли в госпиталь. Пахло лекарствами и карболкой.
— Сейчас мы зайдём с тобой в эту комнату и спросим, в какой палате лежит наш Хоакин, — сказал отец.
Женщина в белой косынке устало переспросила отца:
— Лейтенант Хоакин? Сейчас… — Она порылась в бумагах и сказала: — Лейтенант Хоакин вчера умер и похоронен. А вы откуда?
Мешок с лепёшками упал на пол. Отец отошёл в сторонку и отвернулся к стене. У него вздрагивали плечи. Сарагосса смотрел на отца. Умер Хоакин?
Сарагосса бросился к отцу и, рыдая, забился, как птица в силках.
— Пойдём, сынок, — прошептал отец.
Они вышли рука об руку, пошатываясь от горя. Им показали могилу, где похоронили Хоакина вместе с другими бойцами, которых убили фашисты.
Это был холм, засыпанный песком, придавленный камнями… Мальчик присел на землю у холма. Его лицо побледнело, а в глазах застыли горе и ужас. Вдали стреляли.
— Хозе, — позвал Сарагоссу отец. — Пойдём.
Мальчик не отвечал.
— Хозе! Не надо так… Хоакин умер за свободу. Он был настоящий коммунист… Он не боялся… И мы… ты… Мы отомстим за его смерть. Пойдём, Хозе!
Сарагосса вздрогнул. Да, он не будет плакать. Он вырастет и будет уничтожать всех фашистов, всех, кто помешает строить счастливую жизнь на земле. Пусть даже для этого ему самому придётся потом погибнуть, как Хоакину! Зато тем детям, которые потом родятся, будет хорошо. Да, он не будет больше плакать. Хоакин никогда не плакал. Он был такой весельчак! Даже когда ему было тяжело, он пел.
— Отец, ты помнишь, как Хоакин смеялся и пел свою любимую песенку?
Я ел яблоки, бросал в компотницу косточки,
И вновь вырастали там яблоки,
Траля-ля, траля-ля!
Мальчик вытирал кулаком мокрые от слёз глаза, вспоминая мотив шуточной песенки Хоакина.
Скоро они вернулись в Альморади. Медленно подходили они к дому — страшно было сказать матери о смерти Хоакина.
Через несколько дней отец повёз Сарагоссу в Валенсию, откуда должен был идти пароход в СССР.
ЮНЫЙ ГРАНАТОМЁТЧИК
Мальчики и девочки Мадрида и других городов Испании приходят в военные штабы республиканцев.
— Возьмите нас с собой на фронт, — просят они. — Мы будем вам помогать.
Детей не берут, их жалеют, но всё-таки многим ребятам удаётся попасть на фронт, особенно тем, у кого убиты родители.
Мальчик Торес попал в отряд гранатомётчиков, которым командовал майор Рамон Диэстро.
Рамон Диэстро рассказывает, что Торес был смелым и ловким и скоро так хорошо научился метать гранаты, что взрослые бойцы отряда хвалили его.
Однажды майор Рамон Диэстро получил приказ взять небольшой городок Торрехон.
Когда гранатомётчики вступили в город, в отряде осталось очень мало бойцов — многие погибли в бою.
В городе стояла высокая колокольня. На этой колокольне спрятались фашистские пулемётчики и оттуда стреляли в республиканцев. Что делать? Надо было во что бы то ни стало уничтожить пулемётное гнездо врагов.
Командир решил: пусть четыре добровольца незаметно проникнут по лестнице вверх и бросят гранаты.
Командир собрал отряд и спросил:
— Бойцы! Кто из вас возьмётся это сделать? Нужны самые смелые, самые решительные люди. Дело очень опасное. Тот, кто пойдёт на колокольню, может погибнуть.
— Пошлите меня, командир!
— Меня!
— Меня!
— Нет, меня!
Каждый был готов отдать свою жизнь за общее дело.
Мальчик Торес первый закричал:
— Меня пошлите, командир!
— Бойцы, — сказал командир, — нужны только четыре человека. Кого же послать? Пусть пойдёт тот, кто первый заявил об этом.
Первыми были: маленький Торес, студент Архилес, кузнец Томас и крестьянин Гордильо.
— Торес, тебя придётся заменить кем-нибудь, ты ещё слишком мал.
Но мальчик стал так настойчиво упрашивать командира, что тот согласился.
— Клянусь вам, что я не испугаюсь, — твердил Торес, умоляюще глядя в глаза командиру. — К тому же я умею хорошо лазать — меня они не заметят.
Немецкие и итальянские фашисты, которые засели с пулемётами на колокольне, не знали, какая грозит им опасность! Четыре бесстрашных республиканца ползком пробирались на колокольню.
Торес, стараясь не дышать, ловко вскарабкался на колокольню, держа наготове связку гранат. За ним ползли Архилес, Томас и Гордильо.
Отряд республиканцев притих… Отряд замер в ожидании. Каждая секунда казалась годом. Вдруг раздался оглушительный взрыв, и стена колокольни рухнула. Крик радости вырвался у бойцов.
Но где же четыре товарища? Удалось ли им спастись, или они погибли вместе с фашистами?
Вскоре гранатомётчики увидели бледных и окровавленных Томаса и Гордильо. Они бережно несли на руках маленького Тореса. Голова мальчика беспомощно покачивалась.
Бойцы, волнуясь, бросились навстречу.
— Торес… убит?! — вскричали они.
— Он ранен и потерял сознание.
— Где Архилес?
— Архилес погиб.
Мальчика опустили на землю. Он скоро очнулся.
— Командир, — прошептал он, слабо улыбаясь, — командир, теперь они будут знать, как…
Он застонал и снова потерял сознание.
… Мальчика Тореса вылечили. Торес жив.