– Кто это?
Я много раз встречался с его женой на коктейлях. Высокая, худая, молодящаяся дама лет пятидесяти, с черными, цвета вороного крыла волосами, она денно и нощно пеклась о своем здоровье. Я узнал ее голос.
– Извините меня, миссис Браннигам. Это Лукас.
– Ларри Лукас? Не ожидала. Я уже месяц вас не видела. Как поживаете, Ларри? Все в порядке, надеюсь? Если бы я имела возможность сказать то же… – Когда Мэри Браннигам начинала говорить, ее невозможно было остановить. – Противный мальчишка! Вы меня разбудили. Позвольте вам сказать одну вещь, Ларри. Уже вечность я так хорошо не спала. Вы понимаете? По-настоящему не спала. У меня болят ноги, Фаррелл храпит, и я целыми ночами не смыкаю глаз. Понимаете? Я, представляете, консультировалась у доктора Шульца, и он утверждает, что я в хорошем состоянии. Какая глупость! Я с трудом двигаюсь. Что вы об этом скажете, Ларри? Фаррелл говорит, что я истеричка. Представляете себе, истеричка! Вчера вечером, против воли, представляете себе, Ларри, а у меня сильная воля, я все-таки, против воли, приняла три таблетки снотворного. И знаете, из-за этих проклятых таблеток я не сомкнула глаз! Никакого действия. Я ужасно страдала… Боже! Как можно страдать! Вы верите в Бога, Ларри? Я обратилась к Богу и в результате заснула. В первый раз за многие месяцы я спала до вашего звонка. И вот вы меня разбудили!
– Миссис Браннигам, – сказал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать на нее, – прошу прощения за то, что разбудил вас, но мне необходимо поговорить сейчас с мистером Браннигамом. У меня очень серьезное дело.
– Вы хотите поговорить с Фарреллом?
– Да, миссис Браннигам.
По моему лицу тек пот.
– Вы говорите, это серьезно?
– Да, миссис Браннигам, очень серьезно.
– Разве сегодня не воскресенье, Ларри? Сегодня понедельник? Боже, я уже совершенно проснулась. Если понедельник, то должен прийти парикмахер в девять часов. Я так занята…
– Сегодня воскресенье.
– Не кричите, Ларри. У меня испорчены нервы, если сегодня воскресенье, то что может серьезное произойти в банке? Он же закрыт. По крайней мере, я так думаю.
Я с трудом сдерживался.
– Мне нужно обязательно поговорить с мистером Браннигамом. Не скажете ли мне, как я смогу это сделать?
– Он уехал, и я не знаю куда, играть в гольф. Вы же знаете Ф.Б. Когда он не занимается делами, то играет в гольф. Я вспоминаю, как однажды мы болтали с Джерри Фордом, и он тоже просил меня найти Фаррелла. А муж мне никогда ничего не говорит. – Ее тон стал обиженным. – Знаете, временами Фаррелл ведет себя как все мужчины после двадцати пяти лет супружеской жизни.
– Вы не знаете, где я могу найти его?
– Если дело серьезное, хотя я не понимаю, какое может быть серьезное дело в воскресенье, спросите у его секретарши. Она в большей степени в курсе дел моего мужа, чем я. Это ужасно, правда? Девчонки знают больше…
– Спасибо, миссис Браннигам, – прервал я разговор и повесил трубку.
Я нашел номер телефона Лоис Шелтон в телефонном справочнике. Через минуту я дозвонился.
– Это Ларри, Лоис. Мне нужно срочно связаться с мистером Браннигамом. Вы не знаете, где он?
– Это действительно очень срочно? – спросила она.
– Очень серьезное дело и касается банка. Я не могу рассказать подробнее. Ф.Б. хотел, чтобы это было в секрете, Лоис. Необходимо поговорить с ним срочно.
– Попытаюсь связаться с ним. Дайте мне ваш номер, я вам позвоню.
– А вы не могли бы дать его номер мне?
– Нет. Я вас вызову.
Я продиктовал номер, записанный на телефоне.
– Вы уверены, что дело не может подождать до завтра? – спросила Лоис. – Ф.Б. всегда бесится, когда его беспокоят по пустякам.
– Он еще больше взбесится, если вы этого не сделаете. Поспешите, Лоис, я жду.
Я повесил трубку. Сидя за столом в ожидании, я вспомнил о фотографиях, на которых я изображен вместе с Маршем. Я обыскал ящики стола. Один из них был заперт, я пошел в кухню в поисках подходящего инструмента, обнаружил там отвертку и, вернувшись в гостиную, за несколько минут открыл ящик. Там лежали копии записей, мое послание Браннигаму, фото, которыми меня шантажировали. Там же были и негативы. В кухне я видел канистру с бензином. Я пошел за ней, сложил все найденное в камин, полил бензином и поджег. Отступив, я смотрел на пламя. Когда огонь погас, я разворошил пепел, полил еще раз бензином и снова поджег. Теперь я был уверен: ничего не осталось. Лоис не звонила. Я стал осматривать шкафы в гостиной и обнаружил в пластиковом мешке лопату, до которой я дотрагивался, когда хоронили Марша. Я взял тряпку, протер ее, затем вытер письменный стол, подлокотники кресла, телефонную трубку. На моих часах было восемь ноль пять. Я подумал о Клаусе, Джо, Бенни и Гарри, запертых в зале с сейфами. Затем мои мысли вернулись к Гленде. Сидя за письменным столом, я погрузился в воспоминания. Телефонный звонок прервал мои мысли. Я схватил трубку. Это была Лоис.
– Очень жаль, Ларри, но он не отвечает. Я звонила три раза. Или не снимает трубку, или его нет.
– Позвоните еще, – попросил я. – Это серьезно, Лоис. Я подожду.
– Но я не могу. Моя мать больна, и я должна навестить ее. Мой поезд отходит через несколько минут.
– В таком случае дайте мне его номер, и я позвоню ему сам.
– Нельзя. – Помолчав, она добавила: – Ларри, он не играет в гольф. Время от времени он проводит уик-энд, не играя в гольф. Достаточно понятно?
Я не мог поверить своим ушам, я всегда считал Браннигама выше всяких подозрений.
– Мне на это наплевать, просто нужно с ним поговорить, Лоис. Происходят вещи, которые могут отразиться на репутации банка. Большего я сказать не могу.
– Да он не отвечает, – простонала она. – Мне категорически запрещено сообщать номер его телефона.
– Будьте уверены, он вас поблагодарит, – убеждал я. – Вы знаете, что он мне доверяет. Это очень серьезно, Лоис, скажите мне его номер.
– 303-4-880. Мне необходимо сразу же уйти, чтобы не опоздать на поезд.
Она повесила трубку. Я нацарапал номер в блокноте, лежащем на письменном столе. Триста три – это номер Пенсон-Бейн, маленького пляжа в тридцати километрах от Шарновилла. Мы с Биллом Диксоном как-то собирались снять там бунгало, полагая подзаработать, а по воскресеньям загорать. Я даже съездил туда, но испугался, что вопли многочисленных детишек помешают нам работать. Я хорошо помнил Пенсон-Бейн: песок, море, пальмы, виллы, несколько удобных ресторанов. Агент по недвижимости сказал мне, что большая часть павильонов служит приютом для влюбленных, а в других отдыхают семьи, приехавшие на уик-энд. Он с сожалением сообщил: самые дальние домики, видимо любовные гнездышки, не сдаются. Дрожащими руками я взял справочник и перелистал его. Вот: Пенсон-Бейн. Только две сотни абонентов. Я внимательно осмотрел номера и нашел 4-880, мисс Шейла Бенс, 14, Сиа-роуд. Любовница Браннигама! Сняв трубку, я набрал номер. Я ждал целую минуту, потом повесил трубку и посмотрел на часы: девять двадцать пять. Мне необходимо встретиться с Браннигамом! Нужно рассказать всю историю! Мне было наплевать на то, что он время от времени обманывает свою жену и тешится в объятиях другой. Мне казалось, если я расскажу ему всю правду, он поможет. Я вышел из дома, подбежал к своей машине, забрался в нее и включил мотор. В тот момент, когда я выруливал на проселочную дорогу, я вспомнил о четверых запертых в банке, потом снова о Гленде. По крайней мере, смерть Гленды будет отомщена.
Мне пришлось долго ожидать, прежде чем свернуть на автостраду. Она была забита автомобилями, направляющимися к пляжу. По шоссе я ехал медленно. На крышах многих автомобилей красовались лодки, а через стекла машин виднелись лица детей, возбужденных предстоящим купанием, слышались крики и вопли. Такое же обычное воскресное утро, как в Шарновилле и во многих других местах. Все спешили на побережье. Наиболее популярным пляжем был Литл-Коф. После поворота на этот пляж движение стало спокойнее, и я смог ехать быстрее. Только одна машина свернула налево в направлении Пенсон-Бейн.
