– Да, конечно, потому что я мог бы поклясться, что когда шел по дороге, то дул мягкий юго-западный ветер.

– Да, здесь в Хантлипе у нас всегда другая погода. Она всегда на парочку свитеров холоднее, чем в других местах.

– Я вижу, что ты принес с собой инструмент своего отца, Джесс, – заговорил Боб Грин. – Ты, наверно, много занимался плотницком делом, так?

– Да нет, так, по мелочи.

– Ну, если ты умеешь хотя бы вполовину так же хорошо работать, как работал твой отец, то нам придется круто, – сказал Сэм и отвернулся, чтобы подмигнуть Киту Меддоксу.

– Ну, я не такой ловкий, как мой отец, – ответил Джесс.

Он был поражен, когда вокруг него раздался взрыв хохота.

Бет вышла вперед и протиснулась среди мужчин.

– Не обращай внимания, – сказала она Джессу. – Они будут смеяться, если ты покажешь им палец.

Она нахмурилась, глядя на деда, но ему все было нипочем. Даже если его работники зря тратили время, но можно было поиздеваться над кем-нибудь слабее их. Работники быстро поняли его настроение, и начали дальнейшие атаки на Джесса.

– Эй, Джесс, ты совсем не похож на своего отца, так?

– Не знаю, – ответил им Джесс.

– Ну, парень, у тебя такие светлые волосы. – Я родился во время жатвы, вот почему.

– Я знал малого с такими волосами, он был из чужих краев и его так и звали Белобрысый. Он промышлял в этих местах, – заметил Сэм Ловаж. – Кажется, одно время он был пастухом у мистера Леннема, правда?

– Да, – ответил Джесс, – до прошлого Рождества.

– Вот так-так. Этот Белобрысый был парень не промах. Говорили, что у него всегда было много дел в Скоуте и в Пайк-Хаузе и еще кое-где.

– Да, – подтвердил ничего не подозревающий Джесс, – особенно, когда овцы ягнились.

– Вот как? И Гуди хорошо к нему относилась, вы же были соседями, так?

– Я ничего не знаю. Ей он не нравился, Гуди говорила, что у него блохи.

– Откуда она это знала? – спросил Берт Минчин.

– Наверно, ее покусали, – сказал Стив Хьюиш, и все опять громко захохотали.

– Ну, развели тут веселье, – вклинилась Бет. – Вы, здоровые дураки, смейтесь, пока не лопнете от смеха!

– А тебе какое дело? – спросил ее дед. – Что ты тут кудахчешь, как несушка над своим цыпленком?

– Так, Джесс очень нравится Бет, правда? – отметил Стив Хьюиш. – Вы только подумайте, такая здоровая девица выбрала себе бедного ягненка Джесса. Ему же только тринадцать лет! Могу побиться об заклад, он еще не догадывается, для чего нужны девицы!

– Хватит! – вмешался дед Тьюк. – Пора приниматься за работу. Изард, ты пока отложи свою сумку с инструментами. Сегодня ты будешь складывать тес. Хопсон покажет тебе, как это нужно делать.

Работники разошлись и начали работу. Джордж Хопсон, немногословный человек, жестом позвал с собой Джесса, и они ушли. Бет пошла в дом. Она понимала, что не сможет выполнить данное Уолтеру обещание. Она никогда не сможет защитить Джесса от шуточек и розыгрышей. Ему следует самому научиться постоять за себя.

На следующий день, когда она мыла полы в маслобойке, Джесс пришел к ней.

– Меня послал к тебе Сэм, он велел принести ему мешок дырок разных размеров. Он сказал, что это срочно.

– Джесс Изард, ты просто дурак!

– Да? – удивился Джесс. – Неужели?

– Ничего, мы их проучим, – сказала Бет. – Если они сами прислали тебя сюда, тебе и вправду придется мне помочь.

Она давала ему задания и держала при себе примерно час. Он таскал ей ведра с водой, пока маслобойка не начала блестеть от чистоты. Там стало прохладно и приятно запахло. Потом она налила ему густого молока и смотрела, как он пил его.

– Боже, я не пил молока с тех пор, как погибла наша старушка Клевер, – сказал Джесс, вздыхая.

– Разве вы не получаете молоко из Чекеттса?

– Мы получаем там кварту, но оно синее. Гуди заставляет, чтобы отец выпил хотя бы пинту. Потом нужно четверть пинты отдать на подкорм поросенку, и четверть пинты мы употребляем, забеливая наш чай.

– Я буду оставлять тебе пинту каждое утро, – обещала ему Бет. – Ты сможешь забежать сюда во время обеда и выпить ее. Но ты ничего не рассказывай об этом остальным работникам, иначе они станут смеяться над тобой.

– Ты мне будешь давать каждый день пинту молока? Я скоро стану таким же толстым, как лендлорд, правда?

– Сейчас тебе лучше идти. И вытри рот, а то все узнают о нашем секрете. Эй, подожди секунду, у меня есть идея.

Она пошла в сарай и что-то начала искать в куче мешков. Бет вытащила один мешок, очень рваный, и отдала его Джессу.

– Они просили тебя принести им мешок дыр, так? Вот он! Ты можешь его отдать им.

Всю весну и лето Бет два раза в неделю ходила в Пайк-Хауз. Уолтер всегда радовался ей.

Он с каждым днем все слабел и делался еще прозрачнее. Но жизнь все еще теплилась в нем, как в птице со смертельной раной. В хорошие дни он сидел в кресле у отворенной двери и впитывал в себя любой звук и запах, которые дарила ему земля.

– Со мной еще не все покончено, – обычно приговаривал он. – Я буду держаться за такое прекрасное лето. Я люблю погреться на солнышке и не пойду под землю, пока от нее веет таким теплом.

Сливовые деревья в Коббсе принесли чудесный урожай. Даже работникам раздавали много фруктов, и после этого у Бет осталось еще семьдесят фунтов слив. Она разложила сливы в две большие корзины и пошла на перекресток, чтобы оттуда доехать на повозке в Чепсуорт.

Там она продала все сливы и пешком отправилась домой. Пустые корзинки поскрипывали в ее руках, а в карманах фартука позвякивали монетки.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спросил ее дед за ужином. – Или ты держишь в секрете, что ты была в Чепсуорте и торговала моими сливами?

– Секрет? Да Тимми видел, как я садилась в телегу.

– Ты ездила на рынок, как мелочная торговка! Все станут думать, что у меня нет денег!

Он через весь стол послал к ней кружку для пива и молча смотрел, как Бет с трудом подняла тяжелый глиняный кувшин, чтобы наполнить его пивную кружку.

– Ну? – прикрикнул он. – Сколько же ты выручила за эти чертовы сливы?

– Восемь шиллингов и шесть пенсов, – ответила ему Бет.

– Что? За семьдесят фунтов лучших слив?

– Я вполне довольна тем, что получила.

– И где же эти деньги?

– Я их убрала в укромное место.

– Вместе с теми деньгами, которые ты получаешь за свои яички? Тебе не пришло в голову, что сливы принадлежат мне?

– Я их собирала и поэтому считаю, что часть слив принадлежит мне. Мне нужно отложить деньги на черный день.

– Да ты просто мелкая скупердяйка, вот кто ты такая! Ты похожа на старую жадину, вроде старухи миссис Бант.

Он закончил ужин и откинулся на стуле, не сводя с нее глаз. Старику не хотелось требовать у нее деньги, но он также не мог примириться с тем, что у нее могли быть свои сбережения.

– Для тебя не будет черных дней, – наконец вымолвил он. – Пока ты со мной, ты себя можешь чувствовать в такой же безопасности, как Английский банк. То же самое касается и твоего мужа и всей твоей семьи, когда они появятся у тебя.

– Боже ты мой! – сказала Кейт. – Вы хоть бы дали девочке подрасти, прежде чем забивать ей голову такими мыслями.

– Ей не нужно ничем забивать голову. Она слишком для этого умна! И если я не ошибаюсь, то, когда ей стукнет двадцать, у нее уже будет парочка сопливых ребятишек.

– Только парочка? – спросила Бет.

– Мисс, вам не стоит меня испытывать. Я совсем не против того, чтобы ты пораньше выскочила замуж. По мне, так чем раньше, тем лучше, и я соответственно буду строить свои планы.

– Что еще за планы? – спросила Бет.

– Погоди! – сказал дед. Он был рад, что за ним остается последнее слово. – Со временем все сама узнаешь.

На следующий день, когда в двенадцать часов Джесс пришел в маслобойку за своим молоком, Бет ждала его. Она отдала ему маленький сверточек с деньгами.

– Что это такое? – спросил Джесс.

– Это деньги, чтобы купить кое-что для твоего отца.